Академический обмен
Шрифт:
– Магистрина?
Я аж подпрыгнула, не заметив, когда он обернулся ко мне. А я тут стою, как будто подглядываю за ним!
– Я зашла проверить, устраивает ли вас комната, – деревянным голосом отчеканила я. – Если декор слишком, э-э, техногенный, его можно убрать.
– Нет, что вы! – запротестовал Маккорн, отпуская наконец куст, чтобы поднять ладони в останавливающем жесте. – Эти рисунки изумительны! И они так гармонируют с цветовой гаммой здесь… Вы, наверное, под них текстиль подбирали?
Я нахмурилась.
– Да нет, я их только сегодня повесила, думала, вам понравится, но…
Как продолжить мысль, я не знала. Маккорн своё неприятие явно не показывал, а упоминать вслух, что он при входе покачнулся, мне не очень хотелось. Природники обычно не гордые, но у этого были всякие странные заморочки.
– Вы их для меня повесили? – выдохнул он, и я с ужасом поняла, что у него глаза на мокром месте.
– Ну, вы же магистр техномагии… – промямлила я. – Я думала…
Я замолчала, не зная, как продолжить. «Я думала, вы оцените» – слишком претенциозно, особенно если учесть, что он явно не оценил. «Я думала, вы потерпите» – просто грубо. Чем я думала вообще?!
– Спасибо, – прошелестел Маккорн и опустился на край платформы, застеленной ковром. – Они прекрасны.
После чего уронил лицо в ладони и натурально расплакался.
Я застыла, как будто меня обратили в камень. Вот только плачущего природника мне не хватало на десерт! Что я сделала не так?! Я его, что ли, заставляла есть мясо и чистить призрачных лошадей?! А если у него такая тонкая душевная организация, что вид моторного транспорта повергает его в истерику, зачем было лезть в дом некроманта?
Последняя мысль так сильно меня разозлила, что я разорвала опутавшие меня чары и зашла наконец в комнату. По-хорошему, мне надо было этого шута горохового погладить по голове или даже обнять, ему бы от этого полегчало, но я совершенно точно не собиралась делать ничего подобного. Он мне жизнь не упрощал, а я почему обязана? Взяв с окна горшок с кустом, я бесцеремонно пихнула его Маккорну в лицо и держала, пока он не схватил растение.
– Возьмите себя в руки! – рыкнула я. Да, я знаю, что с природниками так нельзя, но, хтоническая матери побери, с некромантами так тоже нельзя!
– Простите, – проблеял он, обнимая горшок и пряча лицо в широких листьях. – Вы можете просто уйти, вам необязательно терпеть мои причуды.
– Ага, и оставить вас здесь загибаться?! Думаете, мне нужно расследование загадочной смерти природника на моей территории?
Маккорн тут же стих, поставил куст на платформу и вытер слёзы рукавом, затем встал, уставив на меня хмурый взгляд покрасневших глаз.
– Прошу меня простить за этот всплеск, – сказал он глухим голосом без намёка на эмоции. – Он не повторится.
Били его, что ли?.. Да ну, бред, природников нельзя бить в воспитательных целях, они просто съезжают с катушек от этого.
– Мне забрать плакаты? – спросила я, игнорируя все висящие в воздухе переживания. Это стихия сердцеведов, а не моя, и я не собираюсь ничего с этим делать.
– Пожалуйста, не нужно, – ответил Маккорн, и в его глухом голосе проскользнули просительные нотки. – Они не причиняют мне никакого дискомфорта.
Точнёхонько после этих слов по его щеке снова покатилась слеза, и он вытер её настолько злым движением, что я побоялась, как бы полбашки себе не снёс. Что за хтонь творится у него в голове? И хочу ли я это знать?
– Гм, ладно, – осторожно согласилась я. – Если что, попросите Банни. Вам… ещё что-нибудь нужно?
– Магистрина чрезвычайно гостеприимна, – пробубнил шаман, снова выхолостив свой голос. – Позвольте пожелать вам спокойной ночи.
Я поняла, что он меня выставляет. В моём собственном доме! Нет, я понимаю, что это его спальня, но… Будь он кем другим, так бы и двинула! Но природников бить нельзя.
– До завтра, – огрызнулась я и вышла почти строевым шагом. За моей спиной раздался шорох закрываемой двери, а потом два щелчка замка. Я снова вскипела: что он думал, я его насиловать приду, что ли?! Потом одумалась: природнику в доме некроманта есть чего бояться и помимо хозяйки.
На следующее утро, когда я вышла к завтраку, шамана в столовой не было, но Кларенс передал мне отчёт Банни о том, что Маккорн откушал двумя часами ранее и ушёл осматривать сад. А так же что вчера после того, как я оставила его в покое, он всё же отпер дверь и воспользовался нагретой водой для мытья, так что это всё-таки был показной жест, а не настоящая предосторожность. Как к этому относиться, я не знала, так что решила не относиться никак. Отмучается свои два месяца и съедет, не моё дело.
Маккорн появился вскоре после того, как я закончила завтрак. Он был в тех же брюках и жилете, что вчера, но сюртук не надевал, да ещё и закатал рукава рубашки, словно собирался заниматься ручной работой. Настоящую светскую даму, наверное, смутил бы его вид, но мне было всё равно, а больше его тут видеть некому. Кларенс, правда, пошипел, как возмущённый кот, но я только отмахнулась. По сравнению с тем неприличием, которое начнётся, когда мы займёмся некромантией, закатанные рукава – сущая мелочь.
С экспериментами я собиралась пойти в сад, но Маккорн меня остановил.
– Вашим яблоням некротика не придётся по вкусу, – заметил он. – У вас наверняка есть какое-то защищённое место для ворожбы. Отведите меня туда.
Я приподняла бровь, заметив его приказной тон.
– В зале испытаний вы не доживёте до тех пор, как я начну плетение.
– Ну если не доживу, то значит, не судьба, – мрачно хмыкнул он. – Отправите меня обратно в столицу.
Я не совсем поняла, что он имел в виду, но я уже вчера решила не вдаваться в его ход мысли, чтобы себя поберечь, поэтому только пожала плечами и поманила его за собой в зал.