Академия альфачей 2, или всем подставить сопатки!

Дверь открывается сразу. Хотя, кажется, я стукнула по створке всего разок.

– Ты чего такая нахмуренная, мать? — интересуется Оля, как всегда обходясь без традиционных приветствий. — Не выспалась?

Мою подруженьку ни капли не удивляет, что я притащилась в обитель их семейной жизни в семь утра. Ладно, в шесть часов и сорок девять минут.

Судя

по внешнему виду, Оля рванула отпирать входную дверь, выпрыгнув прямиком из кровати. Об этом свидетельствуют короткая блестящая ночная сорочка, босые ступни и прическа в стиле «я танк ваш тормозила головой».

Критично осмотрев меня со всех сторон, она дергает за рукав моей джинсовой куртки и благополучно втаскивает меня в прихожую, наполненную сладковатыми ароматами выпечки и запахом теплого молока.

В коридоре появляется Гоша, Олина «кунжутная булочка» во времена нежности и «двинутая шиншилла» в период плохого настроения. На его голове тоже живописный бардак, а подбородок украшает поросль из светлых хаотично торчащих волос. Он моему присутствию тоже ни капли не удивляется. Меланхоличное приветствие утопает в протяжном зевке, и я в ответ также меланхолично взмахиваю в его сторону рукой. Устроившийся в его объятиях Бобренок по-младенчески многозначительно пялится на меня.

Оля поворачивается к муженьку и обводит взглядом его внешний вид.

– Гоша! У нас элитный гость, - цокнув языком, ворчит она и тычет пальцем в черные семейники в белый горошек - единственный элемент одежды на его теле.
– А ты не при параде. Иди и срочно надень труселя с жирафиками!

Сонного мужчину отправляют сменить парадный наряд, а меня, вручив Бобренка, запихивают на кухню и усаживают за стол. Еще через пять минут вокруг разворачивается бурная деятельность. Гоша намешивает смесь для блинчиков, а Оля заваривает фруктовый чай.

– Только вчера договорились, а сегодня ты уже мчишься на всех парах к нам. Какая же ты классная пуська, - расхваливает меня Оля и периодически от души шлепает мокрым полотенцем по округлостям благоверного, тщательно сокрытым тканью с рисунком жирафов.
– Аська умопомрачительна и великолепна. Не то что некоторые, пироженки мне вчера зажмотившие.

– Но мамуля, - робко откликается Гоша, - ты же сама попросила удерживать тебя от срывов. А иначе вся система диетического питания насмарку.

– Кубинская сигара твоя мамуля!
– рычит Оля.
– Шиншилла ты бессовестная. А Аська крута. Цени ее несравненное благородство и самопожертвование!

Гоша, сдаваясь, кивает.

– Эй-эй, ты преувеличиваешь, - быстренько включаюсь в разговор.
– Я же всего лишь с мальцом пришла понянчиться, а не записываться в лигу героев в пуленепробиваемых кальсонах.

– В моих глазах ты уже герой, - с чувством сообщает Оля, ловко подсовывая тарелку под первый готовый блинчик.
– Слышишь, булочка? Сегодня суббота, и мы с тобой идем развлекаться. Юху!

– Ох, неожиданно.
– Гоша чешет висок лопаткой.
– Совершенно отвык от наличия свободного времени. Мы даже не успели обдумать, куда пойдем.

– Я уже все придумала!

Темп смены Олиного настроения не перестает удивлять. Она может чмокнуть в лоб, а секунду спустя шандарахнуть кастрюлей по тому же самому месту. А затем еще и обосновать объективность нокаута.

Уникальная личность.

Примерно минуту слушаю обсуждение предстоящей прогулки и вяло размазываю варенье по распотрошенному блинчику. А затем все-таки не выдерживаю и задаю волнующий вопрос.

– Оля, мы с тобой и правда вчера разговаривали?

Подруга, все это время самозабвенно ловящая покидающие сковороду блинчики, тут же кидается ко мне. Гоше приходится изобразить пару танцевальных па, чтобы успеть изловить последнее помчавшееся к полу кулинарное творение.

– Пуська, ты, по-моему, уже перетрудилась и переучилась.
– Оля касается моего лба ладонью.
– Тебе бы передохнуть. Парня какого-нибудь пощупать. Это поможет.

– И о чем мы вчера разговаривали?
– не отстаю я, игнорируя остальные ее высказывания.

– О том, что ты понянчишься вот с этим рогом слюнявого изобилия.
– Оля тычет пальцем в маленький носик Бобренка.
– И что твоя новая шелудивая дворняга для тебя милее, чем какой-нибудь красавчик, созданный именно для того, чтобы ты его поэтапно общупала.

– Значит, вчера я и правда нашла песика… - Смотрю вниз - на маленькую головку Бобренка. А ведь когда-то на моих коленках сидело другое существо.

– Наверное.
– Оля подтаскивает ко мне поближе тарелку с нарезанными грушевыми ломтиками.
– Знаю только с твоих слов. Вы еще с псом пельменями на пару пировали.

У меня легкий ступор. Почти полночи потребовалось на то, чтобы уговорить себя, что все случившееся — не более чем сон. А если нет?

– Что-то ты напряженная, мать.
– Оля треплет меня за плечо.
– Расслабься.

– Песик… исчез.

– Правда?
– Новость заметно бодрит подругу.
– Ну и хорошо. На фиг тебе лишняя ответственность. Да и собаковод из тебя как из Гоши стриптизер.

От ее слов Гоша вздрагивает и опасливо косится на нас через плечо.

– Я не специально тогда со стула упал, - бубнит он, обиженно ковыряя только что приготовленный блинчик.
– Хотел сделать это эффектно.

– О да! Было эффектно, - охотно соглашается Оля и заговорщицки пихает меня локтем.
– Помнишь Шэрон Стоун в «Основном инстинкте»? А теперь представь, как Шэрон - только усатая, обросшая, с тушкой помассивней и ляжками покрупнее - делает ножкой свое фирменное о-ля-ля. И при этом опрокидывается вместе со стулом назад, поднимается, пытается поставить стул обратно, запинается и снова опрокидывается. В общем, это было самое эротичное мельтешение пяток в моей жизни. Мой гогот достиг вершин гор.