Академия бездарностей. Танец под дождем
Шрифт:
– Взаимно, – ответил принц. – Не ожидал, что встречу в академии таких красавиц, иначе приехал бы учиться с братом куда раньше.
Девушки растаяли, забыли про еду и атаковали Вилла вопросами. Почему приехал только сейчас? Нет ли у них еще братьев? Как ему академия? Вильгельм отвечал спокойно и сдержанно, при этом умело лавируя среди острых углов. Рейн с улыбкой наблюдал за ним. Я попыталась представить Рейна, который с такой же легкостью завоевывает симпатию, и поняла, что не могу. Это просто невозможно! Рейн был другим: сильным, несокрушимым, надежным, словно скала. А Вилл больше напоминал
– Ректор собирает всех после ужина, – тихо сказала Рейну.
– Понял, – кивнул тот.
Я же взглядом указала на бледного Клеменса. Рейн нахмурился. Видимо, думал, что же делать.
– Предлагаю после речи ректора немного… прогуляться, – проговорил он. – Лем?
– Мне надо разбирать книги, – эхом откликнулся тот.
– Книги подождут до завтра. После занятий займемся ими. А сейчас всем нам нужен отдых после непростого дня, – и добавил шепотом: – Можешь считать, что это приказ.
Лем внимательно посмотрел на друга. Видимо, решил взглядом выразить все, что думает о подобных приказах, но противиться не стал. Смирился, подумалось мне. А вскоре наш первый курс потянулся к выходу из столовой, чтобы пройти в большой зал и услышать, о чем хочет поговорить с нами ректор Голд.
«Большой зал» представлял собой лекционное помещение с рядами кресел, уходящими вверх. Мы разместились по курсам: ниже всех первый, затем второй и третий со своими кураторами. Профессор Ларден выглядел обеспокоенным. Еще бы! Он ведь тоже маг, и теперь его магии нет. Да уж, сложно представить весь масштаб катастрофы… И Ал наконец-то появился. Судя по всему, ужин он проспал.
Ректор не заставил себя ждать: задрожало пламя светильников, и дракон спустился сверху на большую сцену, замер за кафедрой, хоть сама кафедра на его фоне казалась хрупкой деталью детского конструктора.
– Добрый вечер, студенты, преподаватели.
Я обернулась и только теперь заметила, что через другую дверь на последний ряд прошли все наши профессора. Они тоже внимательно слушали речь ректора.
– Здравствуйте, ректор Голд, – отозвались мы дружно.
– Я собрал вас в непростое время, – рыкнул дракон. – Города по соседству с академией захлестнула волна преступлений, и у нас возникли вполне резонные опасения, что преступники могут попытаться спрятаться на территории академии либо навредить студентам-практикантам. Поэтому мною было принято сложное решение. На ближайший месяц я ограничиваю выход за пределы академии как для студентов, так и для преподавателей. Затем посмотрим по ситуации, продлить это решение или же отменить его. А чтобы ни у кого не возникло соблазна нарушить мой приказ – и чтобы преступники точно не проникли сюда, – я поднял над нашим учебным заведением защитный купол.
– А если кому-то очень сильно понадобится выйти? – раздался голос одного из третьекурсников.
– Дайте своей зазнобе отдохнуть от вашей болтовни, Робинс, – рявкнул ректор. – Иначе, боюсь, она сменит место жительства, спасаясь от вас.
– Но, ректор Голд! – присоединился к нему еще один студент. – Может, лучше было бы оказать поддержку в поимке преступников?
– Этот вопрос решится без участия студентов, Клейн, – парировал Голд. – И если вопросов нет, предлагаю вернуться в ваши комнаты и готовиться к занятиям. Купол куполом, а пары никто не отменял!
Нестройные ряды студентов потянулись к выходу. Мы пристроились в самый хвост этой очереди. Честно говоря, настроение было не самым радужным. Да, я надеялась на лучшее, однако не думать о случившемся было все сложнее! Там, за куполом, мои близкие, какие бы распри ни стояли между нами. А еще кто знает? Вдруг похитители придут к стенам академии? Им всего лишь нужно будет подождать, пока купол опустится, а рано или поздно это произойдет. И неясно, что случится раньше: рассеется защитное заклинание, или к ректору и профессорам вернется магия.
– Не грусти, – шепнула мне Эви. – Все… как-то наладится.
– Надеюсь, – ответила я. – Если бы твой брат рассказал обо всем, что знает, нам стало бы проще.
– Он не расскажет, ты ведь сама понимаешь, – сокрушенно произнесла Эвелина.
– Он единственная ниточка к правде сейчас. Второй нападавший не знает подробностей.
Эви опустила голову. Да, Лиам не перестал быть ее братом, но должно быть хоть что-то, способное заставить его говорить! Но, увы, пока этот способ не найден.
– Может, в парк? – предложил Рейн. – Пройдемся до озера.
– А я хочу взглянуть на знаменитую бездну. – Глаза Вильгельма выдавали настоящее нетерпение. – У нее действительно нет дна?
– Мы не проверяли, – хмыкнул Лем. – Хочешь стать первым?
– Да ну тебя! Я уже успел забыть, как ненавижу твои шуточки, – фыркнул Вилл. – Ну так как? Идем к бездне?
– Хорошо, – согласился Рейн. Мне тоже было безразлично, в каком направлении прогуливаться.
– Увидимся завтра на занятиях, – торопливо протараторила Эви и покинула нас, а мы вчетвером направились к выходу из академии.
– Позволите к вам присоединиться? – Алден нагнал нас уже у самой двери.
– Почему нет? – откликнулся Рейн.
Я думала, теперь, когда угроза жизни Ала временно сошла на нет, тот перестанет с нами общаться. Однако Алден удивил.
– Тебя не было на ужине, – сказала я.
– Не до еды. – Алден покачал головой. – Как подумаю, что сейчас происходит в столице…
Да, не одну меня тревожили мысли о доме. Уверена, Рейн и Клеменс тоже беспокоятся о близких. У них для этого куда больше причин. И Вилл, конечно же.
– Куда идем? – спросил Ал, когда мы покинули замок.
– К бездне, – восторженно ответил Вилл. – Мелани, позволишь предложить тебе руку?
– Не во дворце, – буркнул Рейн и оттеснил его от меня. Вильгельм только рассмеялся и похлопал брата по плечу.
– Не злись, – сказал он. – Я не имел в виду дурного. И рад, что у тебя появилась подружка.
– Вилл!
Рейн попытался схватить принца за шиворот, но тот увернулся, показал брату язык и бросился прочь. И это принц? Я тоже разулыбалась, глядя, как Рейн отчаянно пытается поймать брата за шиворот, а еще порадовалась, что Виллу лучше. Видимо, организм приспособился к существованию без магии. Но одно дело приспособиться, и совсем другое – осознать, что привычного порядка вещей больше нет.