Академия Дальстад. Убойный спецкурс
Шрифт:
— Табуретки — не для вас. Права сидеть вы не заслужили.
Ладно, как скажешь, противный декан. Если вашему эго будет угодно, я постою вместе с остальными.
— И чья это идея: устроить засаду на ректора в актовом зале? — прищурившись грозно спросил де Ареон.
Мы дружно изобразили недоумение и пожали плечами — ничья. Точнее, моя и Хайта, но целью был вовсе не ректор де Форнам.
— Ах да, Алистер здесь не причём. Вы ожидали… а кого, собственно, вы ожидали? Неужели меня?
Кристиан склонил голову на бок, глядя с издевкой на нашу четвёрку. Ведь понял уже, зараза, и собирается помучить перед назначением наказания.
— Молчите? Хорошо, тогда я начну первым. Максвел, чёрт вас подери, Хайт. Вы знаете о том, что за хранение зелья, в котором присутствует кровь мантикоры, положена смертная казнь?
— Так то в столице, — голосом обиженного ребёнка возразил зельевар-рецидивист. — Отвык от ваших порядков, пока жил в захолустье.
— Вас выгнали из Дальстада три года назад. Сходите в аптеку и купите таблетки для улучшения памяти. У вас есть время до утра, чтобы утилизировать всю свою «запрещёнку». С рассветом я нанесу вам дружеский визит и если найду хотя бы каплю…
— Так точно! Утилизировать «запрещенку»! — воскликнул Хайт и даже вытянулся в струнку перед деканом. Тот удовлетворённо кивнул и Максвелл, осмелившись, задал вопрос:
— А как вы поняли, что это… ну, то самое зелье? Вы же сидели ко мне спиной!
— А у меня глаза на затылке, — фыркнул де Ареон и указал пальцем на дверь. — Свободен!
С невероятной быстротой Максвелл скрылся за дверью, оставив нас на растерзание Кристиану.
— Господин Арч, с этой минуты использование каждого, я подчёркиваю, КАЖДОГО вашего артефакта возможно только с моего письменного разрешения. Всё ясно? Чтобы коготь мантикоры завтра был у меня в кабинете! И если я, вернувшись после обыска, точнее «дружеского визита», не увижу его вот на этом самом месте, — декан для наглядности ткнул пальцем в яркую мраморную прожилку на столе, — у вас будут большие, организованные лично мною, проблемы. Можете идти!
Саарон зашевелил беззвучно губами, но открыто спорить с деканом не решился и с угрюмым видом отправился следом за Хайтом. Положение становилось всё щекотливее: остались только мы с Энни.
— Эннабелла Гаубе, — растягивая гласные в имени рыжеволосой подруги, произнёс де Ареон. — Весьма умелое использование магической ловушки. Сколько времени длился заряд?
— Около сорока минут, — осторожно ответила Энни.
— Вы нам подходите, — хмыкнул Кристиан, и, глядя в её округлившиеся от удивления глаза, пояснил, — утром пройдёте к заведующему складом наглядных пособий и зарядите все учебные ловушки для адептов выпускных классов. Удачи, и не тратьте сегодня энергию зря.
Энни прикусила губу от обиды, но промолчала. Кивнув де Ареону, она выбежала из кабинета и громко хлопнула дверью. Теперь в кабинете были только я и Кристиан.
— Дияника де Савеллина, — откинувшись на спинку кресла, произнёс наш новый декан. Сложив ладони «домиком» на столе, он смотрел на меня с нескрываемым интересом, но молчал, выжидая, как хищный зверь, играющий с попавшей в его лапы добычей.
Я ответила ему не менее заинтересованным взглядом: тут и дураку понятно, что он оставил меня напоследок не просто так. Пауза опасно затянулась.
Мы оба это понимали, поэтому заговорили одновременно:
— Почему там, где происходят неприятности, рядом всегда оказывается де Савеллина?
— Как ты узнал о нашей ловушке?
Кристиан аж присвистнул и зажмурился от удовольствия, как большой кот, которого по счастливой случайности заперли на ночь в подвале с большим кувшином сметаны. Я же поняла, что сморозила несусветную глупость и тем самым самолично сдала себя и новых коллег. Был только один способ выкрутиться из положения — дать ему высказаться, а за это время придумать убедительное оправдание.
— Ладно, ты первый, — пробормотала я, опустив голову. Может, его каменное сердце разжалобит мой горестный вид?
— Премного благодарен за разрешение, — не вставая со стула, изобразил поклон де Ареон. — Кстати, может, перестанешь мне «тыкать»? Вот видишь, дурной пример заразителен, но я намерен прекратить любое панибратство. Мы в академии, а не в купе ночного поезда, и я — ваш непосредственный руководитель.
— Интересно, за какие заслуги богатенького сноба поставили руководить особым спецкурсом? — я чувствовала, что хожу по тоненькому льду, но не была готова так просто сдаться. — Не льсти себе, напыщенный, ты вовсе не руководитель, а истинный вредитель! Может я бы и отнеслась к тебе с таким же трепетом как Максвелл Хайт, а может — с недоверием, как Арч, или с такой же осторожностью, как Энни. Но, в отличие от них, у меня был шанс узнать тебя немного ближе и…
— Уймитесь, де Савеллина, — прервал мой спич де Ареон. — Признаюсь, в поезде, мы оба перешли границы. Но это — высшее учебное магическое заведение, извольте соблюдать субординацию. «Тыкать» мне могут лишь друзья, родные или любовницы. Что касается вас, Дияника, два первых пункта — сразу мимо, а насчёт третьего — не вписываетесь никак в мои предпочтения. Ладно, с субординацией мы разобрались, теперь по наказанию. Его… не будет.
От неожиданности я заморгала и даже пропустила колкость мимо ушей. Неужели у меня возникли слуховые галлюцинации? Или это очередная несмешная шутка от декана?
— Не стойте столбом, де Савеллина, уходите! Боюсь, вы скоро будете являться мне в кошмарах.
— Что значит «не будет»? — я вглядывалась в расслабленное лицо де Ареона, желая выяснить, в чём же подвох. А он был точно, я не сомневалась!
— Что греха таить, в поезде я вёл себя весьма неподобающе, признаюсь — виноват. Но вы испортили мою любимую рубашку, вот я и вышел из себя. Ещё и порвал вашу пижаму.
Декан, с выражением раскаяния в больших карих глазах, шумно вздохнул и снова показал рукой на дверь. Но я осталась.
— Значит так, Кристиан. Не знаю, с чего ВЫ вдруг пытаетесь давить на жалость, я ВАМ не верю. Вот ни на грош! Хотя… хотя подождите… вот оно! ВЫ хотите настроить против меня остальных, освободив от наказания! Чтобы они глядели косо в мою сторону и строили предположения, а чем де Савеллина откупилась от декана? Ну уж нет!
— Однако, — покачал головой де Ареон, — у вас неуемная фантазия.
— Требую наказания для себя! — я вытянулась в струнку и стукнула себя для верности ладонью по груди.