Академия для строптивой
Шрифт:
Глава 15
НОВЫЙ ПРЕПОДАВАТЕЛЬ
Какое-то время мы радовались удавшемуся эксперименту, но потом осознали, что ритуал отнял слишком много сил, а действие зелья Демиона постепенно сходит на нет. Бодрость сменялась апатией. Я в изнеможении плюхнулась на преподавательский стул и закрыла глаза. Усталость накатила со страшной силой. Зелье оказалось хорошим, но, похоже, эффект его длился недолго. Сейчас наступил откат. Ноги были как ватные, одолела зевота, а голова почти не соображала.
— Того-этого… — сказала я и задумалась, потому как собиралась
— Ы? — поинтересовался Демион и испуганно замер. Покосился по сторонам, а потом присел на ближайшую парту. Вид он при этом имел крайне задумчивый.
— Ну и ы? — не удержалась я от вопроса и тут же прикрыла рот ладошкой. В голове были мысли, они складывались во фразы, но вот воспроизвести их вслух я не могла. Демион, похоже, тоже.
— Может, это оно? — несчастно поинтересовалась я, надеясь, что Демион поймет нелепую фразу. Я имела в виду побочное действие зелья, о котором забыл упомянуть папа.
— Оно самое, — согласился маг и, сморщившись, предложил: — Топ-топ бай-бай?
Я кивнула и встала со стула, но тут же пошатнулась. Ноги не держали, идти получалось с трудом, но до своей комнаты я надеялась добраться. А на первую пару можно не ходить и на вторую — тоже. Главное — поспать хотя бы чуть-чуть.
Демион, видимо, думал аналогично. Я искренне сочувствовала и надеялась, что у него занятия не с самого утра. Сонный косноязычный преподаватель — это отвратительно.
Впрочем, «топ-топ бай-бай» нам не дали. Прямо в дверях нас выловил подозрительно жизнерадостный и свежий папа с воплем:
— А-а-а! Вот вы, упыреныши, где! Я жду-жду… думаю, куда делись, вредители? А вы снова безобразничаете там, куда детям без взрослых вход строго запрещен. Это даже в нашем уставе прописано!
— Мы… того-этого, — честно сказала я и заработала удивленный взгляд.
Правда, папино лицо быстро прояснилось, и он уточнил:
— Ты, недомаг ходячий, мою дочу зельем напоил. Так ведь?
— Ну так это… — Демион не стал отрицать и вид имел потерянный. Даже жалко стало. Я вообще подозрительно часто жалела своего няня.
— Я же тебе его в дорогу давал, когда рядом никого нет. Теперь вот мучайся. У тебя пара через три часа. Не отпустит ведь, болезный. А ты и так иногда выглядишь странно. Перед студентами даже неловко бывает.
— Ы-ы-ы, — затянул Демион и тут же осекся, посмотрев с ненавистью почему-то на меня. Хотя я вообще ни в чем не была виновата.
— Вот оставить бы вас в таком виде на денек, но не могу. — Папа размашистой походкой направился в сторону кладовки и продолжил говорить оттуда, бряцая какими-то склянками. — Очень мне хочется услышать подробный отчет о ваших подвигах. Можно, конечно, попросить написать объяснительную, но, боюсь, тогда диалога не получится. А я жажду диалога. Ох как жажду!
От этих слов мне стало нехорошо. Я хотела спать и даже пережила бы косноязычие, если бы меня отпустили в теплую кроватку, к мягкому одеяльцу. Не хотела я разговаривать с папой и слушать нагоняй второй раз за ночь — тоже. Судя по мрачному выражению лица Демиона, и он не горел желанием общаться. Но его с утра
Папа вернулся довольно быстро. Он нес две пробирки с изумрудного цвета жидкостью, Демион сразу выпил свою залпом, побагровел, но сдержался, только долго пытался отдышаться, а вот я не торопилась. Может, ну его? Действие зелья было кратковременным, значит, и побочный эффект долго длиться не будет. Зачем пить гадость и потом долго оправдываться перед папой, если можно посидеть в уголочке и помолчать. Но когда мое мнение кого интересовало? Папа рыкнул:
— Быстро пей! Отлынивать она вздумала!
Я вздохнула, зажмурилась и сделала глоток. Как ни странно, нейтрализатор оказался не таким уж противным, только с меловым привкусом. Или папочка исключительно для меня расстарался, подсыпав аспиранту какой-то особенный воспитательный ингредиент?
— Вот и умничка! — Родитель улыбнулся. — А теперь рассказывай мне.
— Что? — Я наивно похлопала глазами.
— Все! — И прежде чем я с воодушевлением открыла рот, уточнил: — И не смей начинать с того момента, когда вы с бабушкой Лиз ходили в сад нюхать цветы и тебя укусила за язык пчела! Я не шучу, Кассандра. Сейчас я жажду услышать о тех твоих приключениях, о которых еще не знаю. Ясно?
Я надулась, вздохнула, поборов желание выдать парочку детских, еще не донесенных до папы эпизодов своей бурной жизни, и начала подбирать слова, потому как сегодня вариант рассказать «все, что я помню вообще» отпал. А я его так любила! Папа во время таких рассказов часто забывал, какова изначальная причина разговора. Очень удобно. Сегодня же пришлось пробежаться по конкретным событиям недалекого прошлого. Что-то повторить, что-то уточнить, ну и в подробностях описать ритуал.
— То есть вы такие умные? Вычитали метод, который никто и никогда не опробовал, и он у вас даже не криво сработал? — скептически поинтересовался папа. Вид он при этом имел недоверчивый.
Я сама до сих пор не верила в удачу, но довольно закивала и честно пересказала все подробности, включая исчезающего голема, за которым тянулся шлейф проклятия. Правда, о цвете шлейфа все же умолчала.
— Видите, а вы не верили! — поддакнул гордый Демион из-за спины.
Папа же вместо того, чтобы раскаяться и восхититься нашей сообразительностью, грозно рыкнул:
— Раз вы такие умные, то почему же этот недомаг снова исчезает?! А?
Я обернулась и обомлела. Демион на самом деле медленно таял. Причем на этот раз весь, вместе с одеждой.
— Упс… — выдала я, изменив своему коронному: «Ы-ы-ы».
— Так, может, все же была какая странность или не состыковка? — очень ласково уточнил папа, который прекрасно знал мою любовь все делать «на глазок». — А, Кассандра?
— Да не было! — в сердцах заметил Демион. Он, в отличие папы, еще плохо меня знал, поэтому наивно верил. Зря.
— Как сказать… — замялась я. — Шлейф проклятия на големе был темно-серым, а не черным. Но я посчитала, что это не важно.
— Вот когда же ты, дщерь, поймешь! Не бывает в нашем деле несущественных моментов! — устало обратился ко мне ничуть не удивленный папа. — Не бывает!