Академия драконов для попаданки
Шрифт:
— Василиска Бантор, прошу.
Девушка поднялась, скользнув по аудитории взглядом, полным превосходства, и начала несколько надменно и нараспев:
— Сочетаемости драконовых видов в социальной иерархии поменялись со времен первых Агариносов. Их династия впервые узаконила межвидовые браки, где драконы, виверны, василиски и другие драконовые могут беспрепятственно вступать в брак. В наше время считается расизмом осуждать такие действия. Разрешение распространяется и на людей так же лишенных какого-либо магического дара. Однако некоторые
Лавария наклонилась к Карине и зашептала, отвлекая ее от прослушивания вообще-то дельной информации (Аморин-то не особо торопится посвящать ее в местные традиции):
— Вот лебезила. Это Сальвия Бантор. Василиска, если не заметила. Я как бы не расист, просто Сальвия реально ядовитая. В смысле даже не про яд василисков, а именно, ну… в общении. И всегда заискивает перед преподами.
Карина покосилась на отвечающую. Да уж, с девушками-василисками она уже встречалась. Ильмия ясно дала понять, что хорошего отношения не жди. Да и откуда ему взяться? По факту, Карина увела у нее парня. Причем из-под венца (пусть и не нарочно).
— Она опасна? — спросила Карина, не решившись спросить про всех василисков, иначе это будет слишком подозрительно.
Лавария покривилась.
— Ну как. Как и все василиски. Ядовита для людей, безвредна для драконовых. Не бери в голову. Слушай, а кто твой, ну… жених?
Карина сделала мысленную зарубку — не давать василискам себя кусать, а то мало ли, что там эта Ильмия задумает. Вдруг она как галапагосский варан — кусает, а потом ходит за жертвой и ждет, пока та помрет от яда. Нет, спасибо, ей такого не надо.
— Мой… жених? — растерянно переспросила Карина, она вот совсем не привыкла пока к этой мысли.
Но ответить не успела, магистр вдруг прервал Сальвию и громким сухим тоном обратился к ним:
— Очень интересно узнать ваше мнение, адептки, о декларации межвидовых браков. Вы ведь именно ее сейчас обсуждаете, пока адептка Бантор старательно рассказывает об этом всей аудитории?
Лавария прикусила губы и вжала голову в плечи. Карине захотелось сделать то же самое, но не вышло — магистр смотрит прямо на нее.
— Это ведь вы, гм… напомните ваше имя, адептка, — произнес он, не сводя взгляда.
Черт! Аморин! Какого лешего с ней это все происходит. Это он виноват во всем! Как теперь выкручиваться? Как тут вольешься в академию, если она вообще ничего не знает!?
14.7
Чувствуя, как кровь отливает от лица, Карина встала, рядом раздался ободряющий шепот Лаварии, вроде, не дрейфь, справишься.
Карина сглотнула пересохшим языком, судорожно вспоминая, как ее зовут. Карина… Карина… Блин! Какая Карина?! Аморин же ей новое имя выдумал. Блин…
— Кари де Алиум, — представилась она, буквально деревенея от страха.
Магистр кивнул, с таким видом, будто только что вспомнил.
— Ах, да. Адептка Алиум, конечно. Итак, что думаете вы по поводу
Пульс участился, спина взмокла, тугое платье прилипло и невыносимо захотелось от него освободиться. Да только вот сейчас вообще не вариант. И даже не сбежать. А очень хочется.
Твою ж блин, раскопыть… Что она думает об этом? Да она понятия не имеет, что думает. Во всяком случае, конкретно об этом. И в последние сутки только и пытается приспособиться к стремительно меняющейся реальности.
— Итак, адептка Алиум, мы все ждем, — повторил магистр Радэус.
Ладошки помокрели. Черт… Надо что-то говорить. Ну правда, надо. Соберись, Карина.
— Гхм, — прочистила она горло, надеясь, что голос получится не хриплым, и проговорил: — я думаю, проявления расизма в любом обществе признак его незрелости.
Она сказала первое, что пришло в голову. Во всяком случае, в ее прежнем мире развитые страны пропагандировали именно эту мысль. И, если пораскинуть умом, какая разница, о каких видах идет речь — людских или драконьих.
Магистр приподнял левую бровь.
— Какая интересная формулировка, адептка, — сказал он. — Продолжайте.
Продолжать не хотелось, но пришлось.
— На мой взгляд, — проговорила Карина, почувствовав себя немного уверенней, когда поняла, что разница в общем-то не велика, — люди и… создания имеют право на личную жизнь. И правители диктовать ее не могут никаким образом. Даже если законодательно утвержден запрет на связь с другими э… видами, все равно найдутся те, кто эти запреты будет нарушать. И то, что когда-то во времена э… м…
Карина запаниковала, осознав, что совершенно не помнит, как звали их местного правителя, который прекратил этот палеолитный бред.
Но справа раздался шепот Лаварии:
— Агариносов. Агариносы ввели декларацию.
Карина едва не выдохнула.
— Да, — сказала она. — И то, что во времена Агариносов подписали декларацию и ликвидировали межвидовые различия свидетельствует о социальном росте общества.
Она замолчала, даже боясь представить, что творится в голове магистра после ее слов. Блин. Она же просто переложила все, что слышала по ТВ и смотрела в интернете на этот мир. Насколько это разумно с ее стороны, только небу известно. Но не могла же она промолчать. Это точно вызвало бы подозрения.
14.8
Магистр испытующе смотрел на нее, при этом его лицо почти ничего не выражало. Аудитория тоже молчала, все чего-то ждали. А Карина покрывалась сотым слоем пота и кляла это дурацкое тесное платье, в которое нарядил ее Аморин. Или он специально? Кошмар какой, лучше бы костюм выдал, как у тех двух брюнеток, что прицепились к ним в столовой.
Прошла, казалось вечность, прежде, чем магистр заговорил, Карина даже сперва смысла слов не поняла.
— Очень недурно, адептка Алиум. Очень недурно, — произнес он. — Это ваши умозаключения или прочли кого-то из де Тенебрисов?