Академия драконов для попаданки
Шрифт:
Он смотрел на Кари, которая все еще неподвижна, и не мог понять, как все это произошло. С ней наверняка что-то сделали, не могла она вот так взять и накинуться на Ильмию. Или могла?
Но почему?
— Ты ее спровоцировала? — резко спросила он.
— Только тем, что появилась на свет, — жалобно проговорила Ильмия. — Я просто приехала на конвент. Шла по террасе. А она меня увидела и… Не знаю, что на нее нашло. Оглушила меня и вот…
Кари все еще молчала, склонив голову. Руки висят плетьми, сама она больше напоминает куклу на веревочках, чем агрессивную ревнивицу.
Да только как выяснить, в чем дело?
Он стал медленно приближаться к Кари, Ильмия встревоженно проговорила (он успел заметить, как сильно она вдруг запереживала):
— Аморин, не подходи.
— Нут уж, — сказал он. — Если она действительно это сделала, я хочу услышать, почему. От нее.
Ильмия попыталась встать, но он так посмотрел на нее, что не решилась. Зато приблизившись еще немного, заметил круг из зеленого порошка, в центре которого неподвижно замерла Кари.
Сдерживающий круг? Что они тут устроили?
— Это вы с ней сделали? — зло выкрикнул Аморин и кинулся к кругу, с целью его нарушить.
Ильмия снова закричала:
— Не надо! Я с трудом его закрыла! Иначе она бы убила меня!
На правду это тоже было похоже очень мало, и все же что-то внутри заставило Аморина остановиться. Крохотный, совсем незаметный червячок сомнения все же пролез в мысли — а что если правда? Что если Кари действительно его приревновала и устроила вот это все?
Тогда что?
28.1
Значит он ей не безразличен и ее отстраненность связана с природной скромностью?
Это вообще-то приятно. Только тогда нет ничего хорошего в том, что ее накрыло безумие — чокнутая драконорожденная слишком опасное создание и для этого, и для того мира. Что ему тогда делать?
А если нет? Если это действительно какая-то уловка?
В любом случае, он не узнает, пока круг цел.
Придется рискнуть. И, похоже, собой.
Аморин решительно шагнул к кругу под истеричный крик Ильмии и сбил носком ботинка порошок с края.
В ту же секунду Кари подняла голову, и Аморин отшатнулся, увидев, какой жгучей зеленью полыхают ее глаза. А затем она с диким шипением кинулась на него.
— Кари! — только и успел выкрикнуть Аморин прежде, чем она налетела на него и сбила с ног.
Он даже не предполагал, что в ней может быть столько мощи, столько силы. Ее горящие зеленью глаза полыхали совершенно бессознательным огнем, она словно превратилась в кого-то другого, безумного и опасного.
— Кари! — снова закричал он. — Это я!
Но Кари словно не видела его. Раскинув руки, она отскочила, но только для того, чтобы выкрикнуть гулкое:
— Агаташ!!!
Воздушная волна ударила Аморину в грудь и отшвырнула к стене. Только благодаря драконьей силе, он не покалечился, будь на его месте человек — переломались бы кости.
Агаташ… Кровный крик силы и защиты драконорожденный. Одно из слов-заклинаний, которые буквально плавают в крови таких, как она. Теперь он это знает, успел прочесть в секретном фолианте.
Она
— Кари… — не уставал повторять он, поднимаясь и уворачиваясь от очередных ударов агаташ. — Кари, это я… Тебе ничего не грозит.
Но Кари не слышала и все яростней нападала.
Он не хотел причинять ей вреда. Да что там — это последнее, чего он хотел бы в жизни. Поэтому позволил ударить себя, раз, другой, и еще…
Удары были сильными и болезненными, словно кувалдой шарахали в грудь, живот, лицо, но он стоически выносил их, судорожно пытаясь придумать, как вывести ее из этого состояния.
Еще бы знать, как она в него вошла.
— Аморин! Защищайся! — закричала Ильмия. — Она же убьет тебя!
Аргумент весомый. Но как защищаться от той, кому вреда причинить не можешь по определению?
Кари тем временем нападала все агрессивнее, метая крик «агаташ», как силовой снаряд. Она словно не видела его. Словно перед ней творилось что-то совсем другое, и она отчаянно боролась с этим «чем-то». Аморин уворачивался, приседал, отступал, уклоняясь от ее тяжеловесных ударов и прыжков.
Этот дикий танец продолжался бесконечно, Ильмия умоляла напасть на Кари в ответ, обезвредить ее, что в устах василиски звучало как «прикончи эту тварь, иначе она всех тут перебьет». Но Аморин все медлил, ища решение.
Ильмия ведь права — если Кари не обезвредить, кто знает, куда выльется это ее состояние и что успеет натворить прежде, чем кто-то ее остановит. А останавливать ее будут уже совсем не мягкими мерами, это уж точно.
Мысль пришла неожиданно. Она оказалась настолько же простой, насколько и безрассудной.
Он просто поддастся ей.
Просто откроется.
Обнажит всю душу полностью и станет совершенно беззащитным перед ней.
Когда в очередной раз Кари помчалась на него, полыхая зелеными травяными глазами, Аморин просто остался на месте и позволил снести с ног, повалить на пол, придавить тяжелой ладонью шею.
Кари нависла над ним, уставившись невидящим взглядом. Лицо даже в таком измененном состоянии прекрасное в своей ярости. Она стала сжимать пальцы на его шее, Аморин чувствовал, как воздуху постепенно становится трудно проникать в легкие, и все же он прошептал:
— Я люблю тебя, Кари…
Она не услышала, но Аморин продолжал шептать, глядя в ее обезумевшие зеленые глаза:
— Я люблю тебя… Я люблю тебя…
* * *
Вокруг Карины творилось что-то безумное. После того, как этот гадский Лазурит сыпанул ей в глаза очередную дрянь, её то ли перенесло куда-то, то ли еще что-то случилось.
Но теперь она в лесу и вынуждена отбиваться от каких-то лохматых чудовищ, которые выскакивают из-за деревьев.
Сперва, пока стояла неподвижно, они вроде ее не видели. И казалось она в безопасности. Но потом какая-то тварь появилась из зарослей и пошла прямо на нее. Карина изо всех сил старалась даже не дышать, но тварь все равно приближалась, и когда протянула к ней мохнатую когтистую лапу оставалось только одно — защищаться.