Академия грёз. Вега и магическая загадка

Зеппа Шейна Малдун

– Тогда увидимся за ужином, – кивнула на прощание Либби, удаляясь в сторону Лучезарного озера. Вега знала, что её путь лежит к лодочной пристани на Блистающем берегу, где желающие попасть в Сады спокойствия брали воздушные каноэ. Сама же она забросила свою гитару за плечо и направилась к зелёному лабиринту – её самому любимому месту во всей Академии. Его причудливо извивающиеся дорожки, ведущие к приятному тихому уголку со скамейками в самом центре, были окружены высокими стенами живой изгороди, так что нельзя было заранее увидеть, что ждёт тебя за поворотом. Однако этот лабиринт был особенным: его дорожки постоянно перемещались, создавая бесконечное множество маршрутов, так что пройти по нему дважды одним и тем же путём было невозможно. И это было самое интересное! По крайней мере для Веги. А остальные студентки в этом лабиринте впадали в растерянность и пугались, так что Вега не сомневалась, что её одиночество никто не нарушит. Правда, недавно в этот лабиринт добавили

аварийные выходы – после того как одна первокурсница забрела внутрь без своего старзапа и так долго плутала, что ей пришлось даже заночевать среди живых изгородей. Теперь в каждой зелёной стене имелся специально посаженный огнецветик; в случае необходимости достаточно было сорвать его, и тогда в живой изгороди мгновенно появлялось отверстие выхода. Но Вега никогда не прибегала к этому средству. Искать выход среди постоянно меняющихся дорожек лабиринта было куда увлекательнее.

Ступив на тенистую дорожку между высокими изгородями, Вега ощутила, как вся досада и раздражение минувшего дня покидают её. Она с наслаждением коснулась подстриженных веток изгороди, густо одетых листвой, и запрокинула голову, любуясь голубым небом в обрамлении зелени. Она считала, что ей лучше всего думается именно тогда, когда она бродит по запутанным переходам лабиринта.

Переключив старзап в режим голо-видео, она нажала кнопку записи. Ей нравилось записывать события дня, а потом пересматривать их перед отходом ко сну. После первого поворота ей нужно было сделать выбор: направо или налево. Она без колебаний свернула на левую дорожку. Поворот за поворотом, она кружила среди зелёных стен, пока не оказалась в самом центре лабиринта. Сегодня его украшала клумба из лаллабелий – разумеется, в форме звезды. Рядом стояли качели, увитые плетями зельдацвета, которые сейчас были сплошь усыпаны душистыми цветами. Она села и принялась потихоньку раскачиваться, наслаждаясь обдувающим лицо ветерком.

Достав из-за спины футляр с гитарой, Вега раскрыла его, накинула на шею голубой расшитый ремень и принялась неторопливо перебирать струны инструмента, наигрывая гаммы; как обычно, начав с тональности до-мажор. Её пальцы легко порхали над ладами. Гаммы всегда успокаивали её и поднимали настроение, что сейчас было ей совершенно необходимо: всё-таки сегодняшняя вспышка Леоны на репетиции всерьёз вывела её из душевного равновесия. И не только потому, что та устроила разнос своим подругам по музыкальной группе (а Вега вообще не выносила, когда на неё орут, тем более без всякой веской причины), но и потому, что ей тяжело было видеть всегда такую уверенную в себе Звёздную Посланницу в столь подавленном состоянии. К тому же её не оставляла в покое мысль: даже если они в конце концов разыщут Скарлет, удастся ли им уговорить её вернуться в рок-группу? Если Леона и дальше будет вести себя подобным образом – вряд ли. Следующая мысль была такой: а может ли она, Вега, сделать что-нибудь полезное? Мягко покачиваясь взад-вперед, она перебирала струны, погрузившись в раздумья, и вдруг её осенило: ну конечно! Она должна послать голосообщение Кесси! Кесси и Леону связывала удивительная, но тёплая дружба. Удивительным в ней было то, что Кесси была ровно настолько же застенчивой и сдержанной, насколько сама Леона – шумной и самоуверенной. Однако, как ни странно, в их случае противоположные характеры нашли опору друг в друге. Вегу снова кольнуло чувство вины. Ведь когда-то и они с Пайпер тоже могли считаться подругами, несмотря на разницу в характерах…

Она тут же достала из кармана старзап и набрала сообщение: «Я в зелёном лабиринте. Найдется у тебя минутка, чтобы поговорить о Леоне?»

Ответ пришёл почти мгновенно: «Буду через десять звёздоминут».

Удовлетворённо кивнув, Вега снова погрузилась в гаммы, одновременно размышляя о Леоне, Скарлет и Пайпер. Бросив случайный взгляд на лежащий рядом старзап, она вдруг заметила, что десять звёздоминут почти истекли. Она снова уложила гитару в футляр и направилась к выходу из лабиринта. Старзап вдруг пискнул, высветив на экране маленькую иконку с изображением лица её матери. Иконка была помечена красной звёздочкой: напоминание, что Вега так и не ответила на мамин голозвонок два звёздодня назад. Вега собиралась перезвонить ей при первом же удобном случае, но… до сих пор не чувствовала себя готовой к разговору. Она знала, что мама (уже в который раз) станет уговаривать её приехать погостить домой, а Веге придётся (уже в который раз) выдумывать предлог, чтобы отказаться от этого визита. Она успела перебрать всё, что только можно: День воссияния подружки-студентки, который она никак не могла пропустить, матч с участием «Звёздных львов» и даже особо трудное и ответственное, но полезное для учебной карьеры задание преподавателей. На этом все разумные отговорки у неё кончились, и Вега чувствовала себя очень неловко. Она и сама толком не понимала, почему её отношения с мамой вдруг стали такими сложными, но у неё было ощущение, что это случилось в то время, когда они как будто поменялись ролями. Едва достигнув возраста призвания, Вега вдруг в одночасье повзрослела, превратившись

из беззаботного ребёнка в очень серьёзную и ответственную студентку, любящую доводить любое дело до конца, а результат – до совершенства, и одержимую успехом и хорошими отметками. Она твёрдо решила поступить в Академию грёз любой ценой и полностью сосредоточила все свои усилия на учёбе. В итоге она выдержала вступительный экзамен целых пять раз, чтобы получить самый высокий балл и гарантировать себе поступление. Хорошо ещё, что всевозможные тесты её не пугали и даже, пожалуй, ей нравились: она тоже рассматривала их как своего рода игру. Возможно, как раз в это время её мама, Вирджиния, вдруг осознала, что ей больше не нужно беспокоиться о Веге, и превратилась из вечно озабоченной и нервной матери, в одиночку воспитывающей дочь, в спокойную и беззаботную женщину, любящую повеселиться. С тех пор мать и дочь редко сходились во взглядах, и Вега поочерёдно то страшно скучала по маме, то радовалась, что теперь они живут далеко друг от друга.

Свернув на очередную дорожку лабиринта, Вега заметила Кесси: та с растерянным видом топталась на месте, явно не зная, куда идти дальше.

– Эй, Кесси! – окликнула её Вега.

Кесси встрепенулась, повернув в её сторону очень хорошенькое, но бледное и взволнованное личико. Сегодня она была одета в похожее на кукольное полупрозрачное белое платьице, расшитое серебряной тесьмой, белые лосины длиной до щиколоток и белую маечку на бретельках. На ногах у неё были изящные серебряные сандалии.

– О, вот ты где, – сказала Кесси слегка дрожащим голосом и уставилась на Вегу сквозь свои очки со стёклами в форме звёзд. Её серебристо-белые волосы были уложены в скрученные по бокам головы косички-бублички. Вега невольно улыбнулась.

– Прекрати, – выпалила Кесси.

– Прекратить что? – невинно переспросила Вега.

– Опять разглядываешь меня, как фарфоровую куклу, – проворчала Кесси. – Ты же знаешь, что я терпеть этого не могу.

– Прости, – смущённо улыбнулась Вега. Это была правда, и она ничего не могла с собой поделать: Кесси была такой хрупкой, такой миленькой, даже когда хмурилась…

– Ладно, хорошо, что я тебя наконец нашла, – сменила тему Кесси. – Знаешь, меня этот лабиринт просто с ума сводит.

Вега уже открыла рот, чтобы напомнить, что вообще-то это она её нашла, но непривычное раздражение на бледном кукольном личике Кесси заставило её удержаться и промолчать.

– Я рада, что ты прислала мне это голосообщение, – сказала Кесси, пока девочки вместе шагали к выходу из лабиринта.

Они дошли до места, где дорожка разделялась, уходя вправо и влево, и Кесси уже повернула направо, когда Вега похлопала её по плечу.

– Нам сюда, – сказала она, указывая в противоположном направлении.

– Как скажешь, – пожала плечами Кесси. – Ты же у нас эксперт по лабиринтам. Так что, – продолжила она, покосившись на Вегу, – была сегодня Скарлет на репетиции?

Вега помотала головой.

– Все это так странно, – разочарованно проговорила Кесси. – Никто из нас так и не видел её с того ужасного дня… – Её голос стих.

Вега болезненно поморщилась, вспоминая стянувший её внутренности тоскливый страх, когда им всем стало ясно, что леди Стелла вот-вот объявит, что одной из них придётся покинуть ряды Звёздных Посланниц. После всех трудов, которые она положила на то, чтобы добиться успеха в Академии, это стало бы для неё тяжелейшим ударом. Она едва не оцепенела от ужаса от одной только мысли, что директриса может назвать её имя. Но когда она огляделась по сторонам, ей стало ясно, что остальные одиннадцать девочек, собравшихся в директорском кабинете, испытывают те же самые чувства.

– Я до сих пор ощущаю себя виноватой из-за того, что так обрадовалась тогда, что это не я, – тихо сказала Кесси, не поднимая глаз.

– Как и мы все, – согласно кивнула Вега.

Губы Кесси тронула кривоватая улыбка.

– Все, кроме Леоны, – заметила она. – Мне кажется, она рада, что Скарлет ушла. – Её улыбка пропала. – Но теперь у Леоны полным-полно собственных проблем. – Кесси подняла глаза на Вегу. – Ты об этом хотела со мной поговорить?

Вега сделала глубокий вдох.

– Понимаешь, Леона теперь сама на себя не похожа.

Она коротко посвятила Кесси в подробности сегодняшних событий на репетиции.

– Плохо дело, – покачала головой Кесси, покусывая губу. – Она ведь очень любит свою группу. Вот досада-то.

Вега обхватила ладонями лоб.

– Мы должны как-то помочь ей справиться с этой историей. Тогда всё снова вернётся в норму. Вот только я понятия не имею, как это сделать. Поэтому и понадеялась на тебя. Вы ведь с ней такие подруги. – Мысль о том, чтобы покинуть группу, причиняла Веге большое огорчение. Она ко всему относилась чрезвычайно серьёзно – к урокам, к научным изысканиям, к еде (чтобы она была полезной и питательной), к режиму сна (чтобы всегда приходить на занятия со свежей головой) и даже к своим обожаемым играм, всегда скрупулёзно следуя всем правилам. И только играя на своей бас-гитаре, она могла по-настоящему расслабиться и побыть собой. И она совсем не хотела лишиться этой отдушины.