Академия и хаос
Шрифт:
— И кто же это такой?
— Гааль Дорник, господин.
— Мне он незнаком. Видимо, новичок, приглашенный для участия в работе над психоисторическим Проектом?
— По всей вероятности так, господин Председатель.
— На сегодняшний день в Университете и Библиотеке работают пятьдесят человек, которые участвуют в Проекте Селдона, а Дорник, стало быть, пятьдесят первый?
— Да.
— А помимо этих пятидесяти, вернее, теперь уже пятидесяти одного, есть еще сто тысяч разбросанных по всему Трентору, и еще несколько тысяч работают на планетах, откуда на Трентор Доставляется продовольствие, и еще несколько сотен — на орбитальных станциях космической связи.
Бун без труда понял намек.
— Я далек от того, чтобы недооценивать Селдона, господин Председатель. Однако вы распорядились, чтобы я предоставил ему самую квалифицированную юридическую помощь, а вот он, похоже, совершенно не заинтересован в моих консультациях.
— Может быть, он знает, что вы доносите мне о ваших беседах?
— Очень сомневаюсь, господин Председатель.
— Да, это не слишком вероятно, но он — очень умный человек. Вы изучали психоисторические труды, адвокат?
— Только в том смысле, в каком они связаны с обвинениями, которые вы намерены предъявить их автору, — ответил Бун и посмотрел на Чена с уважением и надеждой. — Моя задача намного бы облегчилась, если бы я точно знал, в чем будут состоять таковые обвинения.
Чена эта просьба явно искренне изумила.
— Нет. — Он покачал головой. — Большинство «Серых» и, уж само собой, подавляющее большинство юристов убеждены в том, что Селдон — безвредный и забавный чудак, очередная знаменитость со странностями. На Тренторе его уважают и даже преклоняются перед ним. Новость о том, что ему предстоит суд, и так уже достаточно широко обсуждается, господин адвокат. Не исключено, что Селдону даже на руку публичное обсуждение судебного процесса. Ведь таким образом на нас может быть оказано немалое давление в целях снятия с Селдона обвинений и, более того, окончательной отмены суда. Он запросто может выставить все в таком свете, будто бы его, уважаемого ученого, знаменитого представителя творческой интеллигенции, носителя духа добрых старых времен, подвергают нападкам злобные и жестокие обыватели.
— Вы действительно такого мнения, господин Председатель? Не подсказка ли это с вашей стороны? Это могло бы помочь мне замечательно выстроить защиту.
— Ни в коем случае, — поморщился Чен. — Не ждите, что я стану делать за вас вашу работу, господин адвокат. Селдон обсуждал с вами свою стратегию на время судебного процесса?
— Нет, господин Председатель.
— Значит, он хочет предстать перед судом. Он намерен каким-то образом использовать этот процесс. Это ему по какой-то причине нужно. Любопытно.
Бун некоторое время молча смотрел на Чена, затем спросил:
— Вы позволите мне говорить откровенно, господин Председатель?
— Безусловно, — ответил Чен.
— Я не стану спорить, то, о чем говорит Селдон и что он предсказывает, можно счесть изменническими и подстрекательскими речами, но гораздо более разумно было бы, если бы Комитет его попросту игнорировал. Его организация очень велика. Как вы совершенно справедливо заметили, она представляет собой самое многочисленное объединение интеллектуалов за пределами Университета. Однако цели сотрудники Селдона перед собой ставят исключительно
— Мое несчастье состоит в том, что меня считают человеком, способным на злой умысел. Я не злодей и не всеядный политик, который готов проглотить всех и каждого, кто ему мешает, и использовать с выгодой для себя любое событие.
Судя по всему, более распространяться на эту тему Чен был не намерен.
— Несомненно, господин Председатель. Могу я задать вам еще один вопрос — исключительно из личных и профессиональных соображений, во избежание ненужной суеты в свете того, сколько еще предстоит сделать за столь короткое время?
— Попробуйте, — отозвался Чен, но так скривил губы, что Бун понял: говорить надо по возможности кратко и четко.
— Вы намерены арестовать Гааля Дорника, сэр? Чен ненадолго задумался и ответил:
— Да.
— Завтра, сэр? — Да, конечно.
Бун поблагодарил Чена, и, к его невыразимому облегчению, Чен позволил ему уйти.
После того как адвокат удалился, Чен приступил к просмотру собственных баз данных и несколько минут посвятил поиску первого упоминания о том, что Селдон будет предан суду за измену, оброненного либо им самим, либо кем-либо в его присутствии. Чен мог поклясться, что впервые эту мысль высказал именно он, однако записи показали, что он жестоко ошибается.
Первым, как выяснилось, сказал об этом Лодовик Трема во время невинного разговора, имевшего место около двух лет назад. Теперь же предстоящий процесс казался Чену как весьма небезопасным, так и сулящим колоссальные перспективы, и перспективы с лихвой перекрывали опасности! Ведь это был самый легкий путь, чтобы навести полный порядок и образцовую чистоту во дворце! Но как мог Лодовик заранее, за столь долгое время знать, что все так обернется?
Чен закрыл файлы и несколько секунд просидел в тишине. Как бы сейчас повел себя Лодовик, чтобы извлечь максимум политической выгоды? Председатель Комитета резко расправил плечи и постарался избавиться от чувства зависимости. Надо же было настолько доверять мнению одного-единственного человека! Нет, это определенно проявление слабости.
— Больше я не стану вспоминать о нем, — поклялся себе Чен.
Глава 29
Клия проснулась от негромкого стука в дверь и быстро оделась. Открыв дверь, она сначала ужасно расстроилась, а потом, наоборот, обрадовалась тому, что стучал не Бранн. За ней прислали другого, незнакомого ей молодого человека. Этот не был ни далити, ни тем более — таким красавцем, как Бранн.
Незнакомец был невысокого роста, хрупкий, родом наверняка из Мизара. Нос у него был длинный, а кожу покрывали частые оспинки — следы перенесенной в детстве лихорадки. И еще, он оказался немым и объяснялся с Клией на языке жестов, распространенном среди рыночных ростовщиков. Этот язык Клия хорошо понимала.
— Меня зовут Рок, — представился молодой человек, сжав кулак и ударив по нему другой рукой. — С тобой будет говорить Невидимка, — сообщил он и улыбнулся, увидев, что девушка поняла хотя бы часть его жестов.
— Невидимка? — Клия дважды провела пальцами перед глазами, тем самым показав, что удивлена, но за Роком пошла.
Рок жестами «произнес» слово по буквам, и Клия догадалась, о ком речь. Она должна была встретиться с Плассиксом, но, конечно, она его не увидит. Ведь его никто никогда не видел.