Академия Иммерсии: Портал судьбы
Шрифт:
— Видимо, еще рано усиливать то, что не поддается контролю! — подытожил неудачный эксперимент оборотень, протянув мне широкое полотенце, и я был с ним полностью согласен. — Нужно дождаться твоего полноценного оборота и снова попробовать. Пока ты не в ладах с внутренним зверем, вряд ли у нас что-то получится.
Зато моя зеленокожая подруга считала иначе. Майя, узнав о моих «достижениях», решила разбавить наши утренние тренировки магической составляющей из своего племени. Получив от куратора добро, она воодушевилась возможностью обнаружить во мне задатки природной магии. Но я, кажется, был единственным, кто не разделял оптимизма пчелки. Впрочем, первое занятие с ней все равно оказалось запоминающимся. К
Второй день занятий с пчелкой принес еще больше сюрпризов. Я экспериментировал с мощностью и формой огненного шарика, обнаружив, что могу заставить его меняться в размерах и взрываться ярким снопом искр. Майя предложила попробовать направить энергию не только в создание огня, но и в его контроль, чтобы шар не выходил из-под управления. Но как только я пытался следовать ее советам, неизбежно что-то шло не так. Пламя либо гасло, либо разрасталось неуправляемым образом, вынуждая пчелку обволакивать его воздушной сферой, дабы погасить.
Третий день ознаменовался попытками Майи научить меня природной магии. Она рассказала о связи магии крови орков с землей, о потоках энергии, текущих через все живое, но мои попытки сосредоточиться и почувствовать эту связь ни к чему не приводили. Каждый раз, когда я пытался отвлечься от огня и обратить внимание на природу вокруг, магия ускользала от меня. Майя с каждой неудачной попыткой становилась все более разочарованной, а я чувствовал себя еще большим неудачником.
По итогу трех дней мои успехи с трансформацией огненных шариков казались мне небольшой утешительной премией по сравнению с полным провалом в освоении природной магии. Майя пыталась скрыть свое раздражение, уверяя, что каждый маг находит свой путь, и возможно, мой путь — это путь огня и электромагии. Но я уже начал потихоньку подозревать, что за скобками моего понимания остается еще очень много того, чему я должен буду научиться, и что моя тропа в освоении магии, вероятнее всего, еще где-то за горизонтом.
На четвертый день вместе с обратным оборотом в человека пропала и магия. Снова. Хотя Элеррион и Марк утверждали, что видят во мне огромный магический ресурс, но оба не понимают, как его активировать. «Может быть, тебе просто нужно время, Леонид, — говорил учитель, — некоторые вещи приходят к нам не тогда, когда мы хотим, а когда мы к этому готовы». Мне казалось, что он просто пытается утешить меня, но в его словах действительно звучала здравая мысль.
Несмотря на то, что полнолуние закончилось, камень согласия я уже не снимал, что не только благотворно сказалось на моем эмоциональном «общении» с внутренним зверем, но и кардинально отразилось на внешнем виде. Хвост отказался исчезать вместе с последними лучами Селантоса, хотя все остальные органы вернулись к прежнему облику. Как пояснил мне ДраКоша, это было желание моего волчонка, который единолично управлял лохматым веником, в некотором роде заменяя его движениями, недоступный нам, словесный диалог. Пришлось приспосабливаться и идти на поклон к бабушке Рите, менять нижнюю часть гардероба на оборотнический. Как показал дальнейший опыт обыденной жизни с пятой конечностью, это была приличная подстава от волчонка. Попробуйте скрыть от окружающих свои эмоции, если у вас на заду будет расти лохматый детектор правды. И это в мире, где каждый второй понимает язык его движений. Этот предатель выдавал все мои эмоции за секунду. Доходило до того, что мне приходилось хватать пушистый отросток и крепко удерживать его рукой.
В теории, я бы спокойно мог снять камень, но не хотел терять связь с внутренним зверем. Его мир, скрытый глубоко внутри, был настолько отличен от моего, насколько только могут различаться человек и волк. Мысленные посылы моего волчонка были прямолинейны и непосредственны, они не знали лукавства или двусмысленности. Особенно эта связь проявлялась в присутствии принцессы. Радость от простого факта нахождения Лианы рядом наполняла его каждую секунду. Его чувства к ее внутренней волчице были настолько искренними, чистыми и всепоглощающими, что я начинал даже немного завидовать. Моя связь с волчонком строилась не на словах, а на глубоком эмоциональном уровне, на обмене чувствами и впечатлениями, которые мы испытывали, находясь рядом с Лианой. Я бы не стал утверждать, что между мной и принцессой в романтическом плане намечались положительные изменения, но с ее стороны я все реже подмечал недовольство моим присутствием рядом.
Мы с волчонком учились «разговаривать» эмоциями, разделяя радость от каждого ее взгляда, каждого прикосновения, каждого слова. Чувство привязанности моего внутреннего волчонка к волчице Лианы было столь мощным, что я порой ловил себя на мысли, что оно начинает преобладать над моими собственными чувствами. Это было нечто большее, чем простая симпатия или дружба, это была глубокая душевная связь, которую я до этого никогда не испытывал. Мои попытки понять и наладить симбиоз с волчонком порой приводили к удивительным открытиям о себе и о мире вокруг. Я учился слушать не только его, но и себя, разгадывая тайны своего внутреннего мира. Это общение помогало мне видеть мир глазами волка, чувствовать его инстинктами и воспринимать его на более интуитивном уровне.
А вот играть в баскетбол мне пришлось практически заново. В нем и раньше требовались быстрота реакции, ловкость, точность. Но после того, как я обрел хвост, все кардинально изменилось. Из-за плохой погоды площадку перенесли в крытый зал, а из-за взрыва популярности баскетбола в Академии Гримхалк был вынужден даже составлять расписание по ее использованию. Не знаю как, но орк умудрился разобраться в устройстве единственного мяча и изготовить десяток его клонов. Майя сказала, что тот отдал за это кучу танов одной из гильдий гномов в городе. Зато теперь мы не парились насчет порчи единственного имущества и могли вкладывать в игру все свои силы. Первые несколько тренировок были непростыми — приходилось привыкать к новому чувству баланса и управлению этим неожиданным продолжением моего тела. Однако, очень скоро я понял, что хвост — это не помеха, а мощное преимущество на площадке. Он позволял мне выполнять резкие изменения направления движения с невероятной легкостью. Хвост действовал как руль, помогая мне маневрировать среди соперников, ускользая от них с ловкостью, о которой я раньше мог только мечтать.
Но главной пользой от игр стало то, что с каждым вечером на площадке я все больше ощущал, как моя способность контролировать лохматый отросток растет, и как он становится естественным продолжением моего тела. Броски стали точнее, ведь теперь у меня была дополнительная поддержка при приземлении после прыжка — хвост позволял мне сохранять равновесие и сосредотачиваться на цели. Передачи стали неожиданными и хитрыми, ведь я мог использовать хвост для легких отвлекающих маневров, пока мои руки выполняли главную работу.
Через пару недель баскетбол превратился для меня уже не просто в некий способ расслабиться, но и в демонстрацию того, как новые физические способности могут изменить привычный порядок вещей и дать преимущество в соревнованиях. Мои товарищи по команде быстро оценили преимущества моего хвоста и стали активно включать его возможности в нашу тактику игры, делая нас более непредсказуемыми и эффективными на площадке. Эта новая грань в спорте открыла для меня не только новые способы победы, но и путь к пониманию того, как важно принимать и использовать любые изменения в себе, даже если они кажутся на первый взгляд несовместимыми с привычным образом жизни.