Академия контролируемой магии

Арунд Ольга

Несовершеннолетний! Боги, ну кто решил, что до двадцати пяти у магов нет ни ума, ни способности им распоряжаться?

И, может, оставшиеся мне два года так бы не пугали, если бы не уверенность, что за это время Присли не только найдёт мне мужа, под стать своей продажной натуре, но и высосет всё моё наследство. Высосал бы, но теперь у меня есть слово князя Эвилонберга и гарантированная возможность получить место при императорском дворе.

А это значит столько, что страшно даже представить.

— Вот я и до тебя добралась, Грасс. — Куратор никогда не

стучалась. — ПризнАемся сразу или по старинке?

— Куратор Гронберг, — с улыбкой встав, я привычно зашла ей за спину, — вы же знаете, я таким не балуюсь хранением.

— Значит, по старинке, — заключила она с наигранным вздохом и активировала один из накопителей.

Мгновенно создав заклинание, схему которого я видела словно вживую, куратор сбросила его с пальцев в центр комнаты и стала ждать. Не успокоится она, пока не исследует каждый миллиметр моего жилья!

Всё ещё верит, что у меня под кроватью целый склад запрещёнки? Между прочим, те два выговора, которые подпортили моё дело, я получила исключительно из-за длинного языка. И кому как не ей об этом знать, учитывая, что оба раза я сцепилась именно с куратором Гронберг!

А заклинание тем временем продолжало разворачиваться, покрывая стену, пол и каждый предмет мебели искрящимся золотым узором. Красиво. И опасно, для меня так точно, ведь об уникальности этой своей способности я узнала ещё до академии. Тогда, когда смогла вскрыть кабинет Присли, просто потянув за разноцветную ниточку в, оплетающем двери его кабинета, узоре.

Не став мешать, я вышла в коридор и забралась на подоконник, легкомысленно болтая ногами.

Подумать только, взять и встретить вот так, между делом, самого советника императора и, к тому же, его дядю это просто… невероятно это до такой степени, что мозг всё ещё не верит. И сдержаться бы, но как, если впервые за много лет внутри фейерверк, который то и дело пытается вырваться наружу?

Вот только…

Краем глаза заметив движение, я резко перевела взгляд на собственную руку. Радость погасла, словно её и не было, а глаза до рези всматривались в тонкую кожу на запястье. Мгновение, другое — ничего. Казалось, что ничего, потому что в тот самый момент, когда привычные уже ледяные когти страха стали отпускать, по коже проскочила искра.

Огненная.

Тёмная.

Убийственная.

Сцепив зубы, я без резких движений накрыла запястье другой рукой. И прикрыла глаза, выдохнув и начав дышать по счёту.

Всё хорошо, никто ничего не заметил. Всё прекрасно, меня не упекут ни в Гвинбор, ни в Академию неконтролируемой магии. Всё в порядке, меня не отчислят и не отдадут императорским Ищейкам.

Открывала глаза с обречённостью, но нет, в очередной раз помогло. Моя, в перспективе, казнь снова отсрочилась на неопределённый срок. И, пожалуй, это самое большое моё везение — непонятно откуда взявшийся во мне стихийный огонь пока слушался, поддаваясь на уговоры, но…

Но все двенадцать лет, которые прошли с последней нашей войны с плотоядными горными тварями, боевые маги занимались только одним — они уничтожали слетевших с

катушек стихийных магов. Тех, которые не справлялись с собственной бесконтрольной силой. Тех, которые истребляли вокруг себя всё живое. Тех, из-за кого не перекрывался вечный недобор в рядах императорских боевиков.

Тех, одной из которых скоро могу стать я.

Почувствовав чей-то настойчивый взгляд, я повернула голову — две третьекурсницы, встретившись со мной глазами, демонстративно задрали носы и скрылись в комнате. Надо впечатлиться? Если они узнали про столовую и так выражают своё недовольство вместо любимого Шалинбер, то шаргха им в…

— Грасс. — Перебила мысль куратор, как всегда в отношении меня обойдясь без вежливого «лиерра». — Вот что тебе стоило меня порадовать?

Она вышла из дверей комнаты, одним выражением лица показывая насколько разочарована.

— Третьим выговором? — Я легко спрыгнула с подоконника. — При всём уважении, куратор Гронберг, но ни одна вещь из списка запрещённых меня не интересует.

А если бы интересовала, она бы в жизни её не нашла.

— И справочник приворотных не нужен? — подозрительно прищурилась куратор.

— Только если некоторым он привернёт ума побольше. — Я бы такой подарила как минимум двоим особо одарённым.

Хмыкнув, я скрылась у себя, но стоило устроиться за столом, как дверь без стука распахнулась на всю ширину, с силой ударившись ручкой о стену. Это что за самоубийца, решивший покончить с жизнью таким оригинальным способом?

Но нет, лица всё те же, и Корса Вамбург, сделав несколько шагов, обрушилась на край жалобно скрипнувшей кровати, тупо уставившись в стену. И по-честному её спасло только то, что такой наглости мне видеть ещё не приходилось. Соседки по общежитию и однокурсницы стучали, преподаватели отправляли вестников, а клиенты ловили меня в перерывах. Но это…

— Я пропала! — И я бы спросила, почему именно в моей комнате, но Корса выглядела абсолютно раздавленной. Настолько, что её несчастный взгляд вдруг пробудил во мне что-то, сильно смахивающее на сочувствие. — Гронберг сделала мне второй выговор.

Да она издевается! Какого шаргха я тогда так подставилась ночью?!

— Я же вернула твой справочник!

Раздражение потонуло в жалком виде сокурсницы, и, не выдержав, я присела рядом с ней, хотя утешать не умела никогда. Может, как раз потому, что меня никогда не утешали, и сейчас я с трудом представляла, что именно надо делать.

— Я забывчивая идиотка! — неожиданно зло воскликнула Корса, грохнув кулаком по постели.

— Да брось, не всё так плохо…

— Всё хуже. — Корса перевела на меня воспалённый взгляд. — Давным-давно у одной из девчонок я купила зелье, «Глаза с поволокой».

М-м, я даже знаю у кого…

Ариса с первого курса отличалась безграничной фантазией, периодически декламируя стихи собственного сочинения прилюдно, даром, что училась на лекаря, но потом её увлекли зелья. Настолько, что всё воображение она тратила на говорящие названия, вот только не всегда они соответствовали смыслу.