Академия магических искусств. Вынужденная мера. ч.1
Шрифт:
Дорожное, полотняное платье темно-зеленого цвета производило обманчивое впечатление простоты, однако учась в Академии с модницами, я имела представление о стоимости одного метра такой ткани. Платье было очень дорогим и отшивалось по индивидуальному пошиву, подчеркивая высокую грудь леди и умело маскируя отсутствие талии. Вуаль, прикрепленная к шляпке из салона Эльзи Скиппи, самой модной и дорогой столичной шляпницы, скрывала лицо. В руках, спрятанных за ажурными перчатками, леди держала, кожаный ридикюль ярко-красного цвета.
– Добрый день!
– произнесла леди, - я писала письмо с просьбой принять меня сегодня.
– Добрый день, Вы леди Минерва Талерман? Проходите, пожалуйста, мы вас ждали, - ответила я, проходя вперед к своему столу и предлагая ей занять стул перед ним, - если Вы не возражаете, поднимите вуаль.
– Да - да, конечно, извините, - сняв ажурные перчатки, леди подняла вуаль, положив её на шляпку.
Вот сейчас можно было разглядеть нашу посетительницу. Красивая леди, лет тридцати пяти - сорока, гладкая кожа лица с едва наметившимися
– Мы внимательно слушаем Вас, - обратилась я к леди, лорд сидел за своим столом и делал вид, что увлечен делопроизводством, пока мы отсутствовали, поступила почта и на столе лежала небольшая пачка писем, к вскрытию которых он приступил.
– Вы так молоды, - вырвалось у леди, - когда мне рассказывали о Вас, я представляла немного другую картину, Вы действительно леди Видана Тримеер, вдова лорда Ольгерда Тримеера?
– Я да, а Вы действительно леди Минерва Талерман или это имя всего лишь прикрытие?
– спросила я, - прочитав письмо, почему-то подумала, что это именно так и есть.
– Мое имя, настоящее имя Клодия Гордон, но по мужу я Бедфорд, леди Клодия Бедфорд, - произнесла леди и судорожно достала из сумочки носовой платок, - я выпускница Академии Радогона Северного, если Вам это о чем-то говорит.
– Говорит, Вы учились на несколько лет позднее той группы, в которой учились Катрина Йонис, Амилен Зархак, Ядвига Брекноуг, Сефек Бейн и Вик Розгон, - перечисляя эти имена, я смотрела на леди, и видела, как бледнеет её лицо, последнее имя заставило сжать губы, отчего они превратились в тонкую полоску телесного цвета.
– Я неожидала, что Вам известны эти имена, - только и признесла леди, - но меня Вы не знаете.
– Да как сказать, - вырвалось у меня, и, открыв ящик стола, я достала сумочку, в которой лежал свиток, я обнаружила его вчера среди своих вещей, привезенных из Академии. Элиза пообещав однажды нарисовать выпускницу Клодию Гордон, однокурсницу Тионы Авгур слово своё сдержала и пусть не очень умелый, но передо мной был её портрет. Я протянула свиток леди Гордон и, развернув его, она вздрогнула.
– Это же я, в тот самый год, когда закончила Академию, - удивлённо произнесла она и, возвращая рисунок, спросила, - откуда он у Вас? И как так случилось, что Вы знаете обо мне?
– Ваш портрет в альбоме выпускников Академии настолько нечеткий, что пришлось попросить помощи у тех, кто умеет рисовать. Леди я узнала о Вас, когда произошло убийство репортёра Лиеса Грейбрана, который как выяснилось, был представителем рода Розгон, его звали Вик. Он инициировал свою смерть, чтобы не жениться и как-то отделиться от семьи, требовавшей от него вести себя прилично, как и подобает истинным лордам, - объясняла я, - вот так узнала Ваше имя, Клодия Гордон и ту историю, с обещанным наследством, которое оказалось отписанным фрейлине императорского двора Амилен Зархак. Всё было так, меня не ввели в заблуждение?
– Давайте я расскажу вкратце ту историю и объясню, зачем обратилась к Вам, - покрывшись пятнами, произнесла леди Клодия, лорд оборотень принес ей чай и вновь погрузился в письма.
– В нашей семье, мы родом из Дальнего Королевства, хранится артефакт, древнейшая рукопись о магическом мире Атлантиды, его стоимость невозможно определить. Вы же понимаете, такие артефакты бесценны. Вик Розгон начал ухаживать за мной, когда я ещё училась в Академии, но будем честными, он мне не нравился. Злой, слова доброго не произносивший про своих коллег по группе, юноша внезапно воспылал ко мне какими-то чувствами, я не поверила и как могла, избегала его. Он оказался намного хитрее и коварнее, чем я могла представить, поняв, что меня отталкивает его поведение, Розгон изменился, причем кардинально. Он к тому времени закончил Академию и перебивался случайными доходами, пописывая статьи то в одной газете, то в другой. Появляясь в нашем доме, когда я прибывала на выходные из Академии, он сумел расположить моих родителей к себе и вот уже матушка упрекает меня, что я слишком гордая, задираю нос, не замечаю очаровательного юношу с большим будущим. Мой дед по какой-то причине любил меня больше, чем остальных внуков и однажды пообещал родителям, что по завещанию всё свое состояние отпишет мне, чтобы я была хорошей брачной партией и имела возможность выбрать достойного супруга, а не соглашаться на первого попавшегося щеголя.
Она помолчала, вспоминая события тех дней, выпила чаю и продолжила рассказывать.
– Втайне я мечтала получить его наследство, чтобы меня никто не заставлял даже рассматривать те брачные партии, что мне претили, - грустно заметила леди, - собственное состояние, даже небольшое, дает некоторую возможность быть менее зависимой в этом вопросе. А Вик Розгон ходил кругами, объяснялся в безграничной любви, в том, что он всё осознал и стал совсем другим человеком, рассказывал моим родителям, что моё влияние оказалось столь благотворным, что он благославляет тот день, когда познакомился со мной. И мне показалось, что я полюбила его, дала согласие на помолвку, в том что случилось дальше виновата только я сама. Однако его поведение резко изменилось, когда в разговоре с моим отцом о приданом, Розгон узнал, что наша семейная реликвия не перейдет мне, более того, мой родитель уже тогда подумывал о том, чтобы передать его в императорский музей древностей. Он пытался убедить моего отца, что это безрассудство, дарить такой ценный артефакт империи, однако тот, выслушав доводы, только усмехнулся и ответил, что такова была воля его покойного отца и он сожалеет, что до сей поры не выполнил её. И всё, поняв, что артефакт не достанется мне, а, следовательно, и ему, если он собирается стать моим мужем, Вик Розгон больше не появился на пороге нашего дома. А тут умирает мой дед и при зачитывании завещания выяснилось, что состояние, обещанное мне, достанется фрейлине Амилен Зархак. Отец обратился в суд, но рассмотрение документа показало, что завещание было составлено таким образом, что не осталось, ни одного шанса, признать его недействительным.
– И я подхожу к причине, по которой я здесь, - леди была бледна, но держалась с большим достоинством, - родители, узнав о моей беременности, были очень возмущены, и обратились к родителям Вика Розгона. Но он отказался жениться, а когда его отец пригрозил лишить сына наследства, то произошла трагедия. Вик поругался с родителями, выскочил из дома, а через несколько часов на пороге их дома появился представитель Тайной канцелярии со словами, что их сына подобрали в канаве, мертвого. Он был так избит и изуродован, что только по одежде и цвету волос, его родители смогли опознать сына. Через пять месяцев я родила ребенка, даже пол не знаю, мне не сказали. Я долго приходила в себя, несколько дней была между жизнью и смертью, целитель не отходил от меня. А когда я смогла хоть что-то понимать, то первое о чем спросила, где мой ребенок и кто родился? Моя мать, попросив целителя оставить нас одних, сказала мне прямым текстом, ребенок мертв и уже похоронен. И умоляла меня забыть об этом и никогда никому не говорить о том, что однажды со мной такое случилось. Я потеряла сознание и проболела месяц, не покидая свой комнаты. А через три месяца меня сосватали за лорда Бедфорда, он старше меня на двадцать лет, которого император отправил торговым представителем в Королевство Вулканов, и я отбыла вместе с ним. Как сказал целитель, после моего нервного потрясения у меня не может быть детей, так оно и случилось, мой муж очень добрый и достойный человек. Он овдовел за несколько лет до знакомства со мной, у него осталась маленькая дочь от первого брака, которая выросла на моих руках и считает матерью, два года назад она вышла замуж. А несколько месяцев назад тяжело заболела моя мать и попросила меня прибыть в империю, навестить её и попрощаться, так как она считает, что жить ей осталось немного. Мы прилетели, остановились в столичном доме супруга, и пока он занимался делами службы, я навестила мать.
Голос леди сорвался, на глазах появились слёзы и она, замолчав, старалась успокоиться и промокала глаза платком. Я не мешала, делая пометки на свитке, лорд оборотень, слушал внимательно, при этом регистрировал в книге письма, набрасывал ответы и изредка бросал взгляды на меня.
– Она приняла меня в своей комнате, полулежа в кровати, похудевшая с очень нехорошим блёском в глазах, - продолжила леди, - так получилось, что мои родители никогда не скрывали, что очень любят моего младшего брата и потому дали за меня маленькое приданое. Как я потом поняла, мой супруг был готов забрать меня и без оного, полюбил. А остальное имущество семьи должно было достаться моему брату, но его так избаловали, он ни в чем не знал отказа и как результат, пошел по кривой дорожке, был ранен в драке и изуродован. Сейчас он инвалид, за которого отказываются выходить замуж девушки из магического мира и брат фактически не покидает дом. Увидев меня, заходящую к ней в комнату, мать посмотрела долгим взглядом и заявила, что это я виновата в том, что мой брат стал инвалидом. Я виновата в том, что не сумела обаять деда и получить наследство, а натворила дел и родила никому не нужного ребенка, которого ей пришлось пристраивать, чтобы он не помешал мне выйти замуж. Вот только такую недотепу никто не захотел сосватать, и пришлось выдать за старину Бедфорда. Я стояла, слушала и не верила своим ушам, всё что она говорила, не было правдой, но когда я услышала о ребенке без сил опустилась на стул, потребовав объяснений. Она расхохоталась мне в лицо и заявила, что я глупа настолько, что поверила в то, что мой ребенок умер. Нет, заявила она, ребенок был жив, его увезли далеко и подкинули в нищую семью, где ему и место. После этих слов я поднялась и покинула дом, а вслед мне неслись проклятия больной женщины, на которые спешила сиделка, вызвавшая целителя. Я вернулась домой сама не своя, муж уже возвратился из канцелярии и ждал меня, в надежде вместе поужинать, но увидев в таком состоянии, насильно уложил в кровать и вызвал своего целителя, который дал мне успокаивающие настойки и, подождав пока я усну, отправился к другим пациентам. Проснувшись ранним утром, я лежала и думала, что мне делать, рассказывать мужу о том, что было на самом деле или молчать, начав поиски ребенка, но я даже не знаю, кто это мальчик или девочка, сейчас ему или ей должно быть семнадцать лет. Мне было все равно, что он скажет, подаст на развод или нет, мотивируя тем, что много лет назад я скрыла от него эту часть моей жизни. Рассказывать не пришлось, - тяжело вздохнула леди, - как оказалось, лорд Бедфорд оставив меня с целителем, отправился в дом моих родителей, где ему и рассказали историю, случившуюся со мной, в красках и ужасающих подробностях. Утром, за завтраком он сказал мне об этом и предложил обратиться в детективное агентство, чтобы найти ребенка. И да, ему тоже не назвали пол ребёнка, но лорд Бедфорд решил, если удасться найти моё дитя и он в хорошей семье, и окружен любовью, мы не будем ломать ему жизнь. Но если все не так благополучно, то мы можем что-то сделать для него или неё, оплатить учебу, дать приданое, забрать к себе.