Академия Магии или Я Тебя Никому Не Отдам
Шрифт:
– Я попробую.
Олкоф развернулся и направился к двери, но на пороге остановился и сказал.
– Поспи. Тебе надо отдохнуть, чтоб отец не подумал, что тебя здесь держат за рабыню. У тебя очень усталый вид.
– Хорошо. Спасибо еще раз.
Брат ушел. А я последовала его совету. Приняла горячую ванну и легла спать.
Мне снилось, что-то странное, какой то кабинет или комната. Низкий столик, два кресла. На одном из них сидел мужчина, но его лица я не видела, оно как будто было размыто. Я долго всматривалась и, наконец, очертания прояснились, и передо мной престал...Мрак?
Я невольно вскрикнула, а он улыбнулся!
– Напугал? Ну, извини. У меня времени мало,
– Д...да, - заикаясь, ответила я.
– Молодчина. Все бывай. Жди в гости как-нибудь. На чаек, просто на чаек.
– уже растворяясь, он ворчливо пробормотал, - ну, почему все время такая реакция у всех...
Мне показалось, что я услышала веселый и мелодичный женский голос в ответ.
– Ну, ты же бог смерти, какой еще реакции ты ждешь? Предупредил девочку...
Я резко проснулась. За окном светало. Я потерла лицо, и тут же в голове всплыл разговор...бога? Утренняя почта.
Не особо веря в происходящее, я умылась, оделась и спустилась вниз. На столе уже стоял поднос с утренней корреспонденцией. Просмотрев, поняла, что действительно одна газета лишняя. Незаметно спрятала ее в складках платья и поспешила к себе в комнату.
Слава богам, никто мне на пути не попался. Закрывшись, развернула газету, и на глаза попался заголовок.
'Идет набор адептов!
Пять новых специализаций. Квалифицированные преподаватели. Предоставляем общежитие. Бесплатное питание, учебники. Пройдите вступительный экзамен, набрав не ниже 45 балов и вы зачислены.'
Ниже приводились какие специализации новые, где можно узнать и взять вопросы на вступительные экзамены.
Час спустя, я услышала громкий голос папы. Приехал. Все еще спали, ну разве что Олкоф уже проснулся. Он обычно рано встает. Я выбежала отца встречать.
– Дочь, ты уже не спишь? Или еще не спишь?
– Отец, она у нас ранняя пташка, в принципе, как и мы с тобой.
– да, это правда. Брат.
– Ол? Рад, что ты дома. У меня к тебе разговор. Маленькая?
– обратился папа ко мне, - я к тебе попозже зайду.
– Хорошо.
– я направилась к лестнице мимо брата, но тот придержал меня за локоть и посмотрел мне в лицо.
– Ты сегодня хорошо выглядишь.
– сказал так тихо, что я ели услышала.
– Спасибо.
– сказала я и аккуратно высвободилась из его хватки. Он тут же отпустил и отошел на шаг в сторону, пропуская меня. А я...у меня было хорошее настроение, наверное, именно поэтому я так поступила.
Повернувшись всем корпусом к брату, я лучезарно улыбнулась, сделала книксен и сказала:
– Доброе утро, Олкоф.
– а после, смутившись, побежала к лестнице. Где то на середине оной меня окликнул брат. Я повернула голову и узрела, как тот с мальчишеской улыбкой отвешивает мне поклон и говорит.
– Доброе утро, Элен.
И тут раздается громовой хохот нашего отца.
Спустя почти четыре часа, когда я уже вся извелась, надумала тысячу причин не просить отца об Академии и почти столько же чтоб незамедлительно бежать самой и искать его, уговаривать просить, если надо молить, только чтоб он разрешил мне учиться, папа появился в моей комнате.
– Чем занимается моя дочурка, - поинтересовался король Индайского королевства.
'Истерикой страдает', - хотелось сказать мне. Но ответила совсем другое.
– Тебя
– уткнулась ему в грудь и почувствовала крепкие отеческие объятия.
От папы пахло какой то мужской терпкой туалетной водой, немного вином и...усталостью. Мне было очень жаль его. В собственный дворец он приезжал только по делам. В основном жил в замке, где и многие старейшины, министры, советчики проживали. Только они все были с семьями. Наш же отец семью брать не хотел, да и не мачеха не ее дочери туда не стремились.
Какое им там развлечение? По саду гулять да в комнатах платки вышивать. Другое дело дворец. Через день приемы, балы, гулянья. И платья новые есть где показать, и украшением подаренным очередным ухажером есть где продемонстрировать. Да и это столица, здесь весь бомонд собрался. Да что там. Они почти все во дворце проживают.
На самом деле дворец только для семьи короля и самых приближенных. Все остальные считаются гостями. Но этих гостей и не выгнать, наверное, теперь.
Олкоф старается вообще не пересекаться с приглашенными его матерью. Так как в большинстве своем, приезжают какие нибудь титулованные мамочки со своими дочурками. Но есть и исключения. Приезжают мамашки со своими...сыночками. Вся прислуга женского пола обычно прячется, где-нибудь. А я вообще из комнаты не выхожу. Не столько из за страха, а из за того, что Олкоф не разрешает. Конечно, мало ли кто во мне черты его отца найдет, или самого наследника. Хотя, возможно, и...нет.
– Я тоже скучал, Эльчонок. Как у тебя дела? Чем занималась без меня?
– спросил отец.
Убирала, стирала, чистила, готовила, мыла, подметала, протирала.
– Читала и гуляла в основном.
– Что читала?
– поинтересовался папа, присаживаясь на мой диван. Тот жалобно скрипнул под ним.
– Эль, когда ты, наконец, переедешь обратно в свою комнату. За тот случай я уже несколько раз извинялся.
Да, было дело. Мои сводные сестры постоянно меня подставляют. Вот и в один раз, года так три-четыре назад, они подожгли папину библиотеку. Ну как подожгли, не специально, конечно. Курили они там. Трубку не потушили и оставили на столе, где полно каких то бумаг, а когда убегали, кто то из них случайно полом платья задел эту трубку на столе и она перевернулась. Итог: библиотека горит, близняшки в два горла орут, что видели, как я курила в ней. Папа тогда так рассердился. Отвел в свой кабинет и долго выговаривал, что я поступила очень плохо. Ему не было жаль библиотеку, ему было жаль мой организм. И я такая не благодарная дочь, что гроблю свою жизнь, а за нее между прочем мама отдала свою.
Я тогда ревела больше суток. На курение было наложено табу. Хотя я и так не разу не пробовала. В общем, папа меня в наказание отправил жить в эту комнатку, а в мою сразу же вселилась одна из сестричек. Но потом, спустя уже неделю, которую, между прочим, отец со мной не разговаривал, он, вдруг, подслушал разговор Ола и близняшек. Брат их ругал за то, что они курят. Папа смекнул, что обвиняли меня сестрицы и сейчас их застают на курении. Разнос устроил всем. И даже мачехе и Олу досталось.
Впрочем, о последнем он как то странно тогда сказал, что мол, очень уж громко они шептались. Обычно таким тоном тайны не скрывают. А брат так говорил, что весь дворец, наверное, слышал. Да и знал он, что папа пойдем в том коридоре. Они договаривались встретиться. Отец сказал, что нужно сына поблагодарить, а я согласилась с этим, правда молча. И на накопленные деньги купила ему набор гномьих крючков. Олкоф очень любит рыбалку. Пока его не было, незаметно подложила ему в кабинет. Он потом спрашивал, мол, кто это ему подарок сделал. Я не призналась. И не признаюсь никогда.