Академия магии Троян
Шрифт:
— Господин Ноар, как мы рады вас видеть. Живым и здоровым. Мы сделали все, как вы нам приказали. Ваша матушка ждет вас, и бабушка, и семейство молодой девушки.
Земляной пытается забрать наши сумки, но Фойхт аккуратно отводит руки и качает головой.
— Танис, хватит. Мы дойдем. Лучше пусть нам приготовят спальни и еду.
Земляной кивает и, хромая, убегает в дом. Фойхт рукой указывает направление, и мы молча заходим.
К счастью, это место не дворец с помпезной вычурностью и богатством. Это большой крепкий каменный дом. На окнах я замечаю ставни и решетки, повсюду разбросаны вилы и топоры, а также ветки и листья.
— А ставни и решетки, — пришиблено перевожу взгляд с одного окна на другое и поднимаю ветку с пола. — Мои родные точно тут в порядке?
Фойхт улыбается и уводит меня из прихожей в гостиную.
— Когда я стал подозревать о существовании ционтов, то приказал укрепить дом. Ставни и решетки, чтобы стебли не могли пробиться. Для этого мне пришлось изучить много исторических заметок, чтобы понять, как людям удавалось выжить. Также мы уплотнили пол и крышу и заполнили подвал продуктами.
— То есть подготовил дом к осаде?
— Да. Я хотел, чтобы все дома в королевстве подготовились к нападению. Правда Эмириц мне не поверил. Но все же он попробовал проверить мои данные и проследил как на них отреагируют другие в его департаменте.
— И как?
— Никак. Назвали меня идиотом, — хмурится Фойхт и открывает двери в гостиную. На этом наш разговор заканчивается.
— Бригида! — Вскакивает моя мама и ловит меня в крепкие объятия. — Дочь, я так боялась. Так волновалась. Так….
У окна я замечаю Трента. Он мнется и переступает с ноги на ногу, не решаясь подойти. Он кидает на меня смущенный взгляд, но упрямо отворачивается.
— Мама, а ты то как? — мягко отодвигаю от себя Сенри Вайсс, всматриваясь в постаревшее женское лицо. — Ты как себя чувствуешь?
— Лучше. На много лучше. Ректор Фойхт, — она кивает в сторону Ноара, который успел отойти к своим. — Он отправил нас сюда. Семейство приняло нас, как своих. И мы им очень благодарны.
— Так потому что вы и есть свои, — кряхтит знакомый старушечий голос. — Скоро ваша дочка станет хозяйкой этого дома. Помяните мое слово!
Я выглядываю из-за мамы и вижу Иделлу Либби. Она сидит на кресле и пьет горячий чай, но при этом хитро поглядывает на меня. Рядом с ней женщина — мама ректора. Это заметно по глазам и по общим чертам лица. Они одинаково бдительно следят за действиями людей, словно обдумывают, что они сделают в следующую секунду.
— Иделла, — удивленно проговариваю я и прохожу к столу. Мама держит меня за руку, не желая отпускать. — А как вы….
Перевожу взгляд на ректора и жду, когда он объяснит.
— Бригида, познакомься, — кивает он. — Это моя мама. Атала Фойхт. А это…, — указывает на Иделлу и хмыкает. — Моя двоюродная бабушка.
— Вот значит как, — шепчу я.
— Да ты присаживайся, Бригида, — смеется Иделла. — А то устала с дороги. Хоть поедите.
Через минуту появляются слуги, и они заносят блюда, расставляя на столе. Трент все же подходит ко мне и с виноватым лицом просит прощения за оскорбление в академии и требования подчиниться Вринешу. У меня нет злости к брату. Да и обвинять его в чем-то не могу. Поэтому я только протягиваю к нему руку и принимаю его извинения. После чего следует ужин.
За столом мама, брат и Иделла рассказывают, как тут было. Как пришли ционты, как они с ними бились. Одна лишь Атала Фойхт не принимает участие в разговоре. Только медленно ест и внимательно смотрит на меня.
В конце ужина она и Иделла встают и уходят, оставляя меня с семьей. Ноар тоже покидает нас, потому что ему нужно связаться с Эмирицем по поводу бумаг. Трент сначала с интересом слушает мой рассказ, но и он затем уходит, оставляя нас наедине.
— Мама…
— Ты прости меня, дочка, — шепчет Сенри и утирает слезы. — Я была недостойной женщиной и не примером для тебя. Я не была сильной и не смогла отстоять себя. У меня нет оправдания. Я любила твоего отца. Всегда. Я была маленькой девочкой, когда красивый земляной парень отогнал от меня огневиков, которые издевались надо мной. Он защитил меня, а я влюбилась. Когда мне исполнилось шестнадцать, то твоему отцу уже было больше тридцати. Я показывала свою заинтересованность в нем, а он бегал от меня, как от огня. Спустя два года, когда причин отказывать мне у него становилось все меньше, он объяснил почему не хочет быть со мной. Он видел как его отца казнили за хороший поступок. Он знал, что все в городе следят за ним, чтобы он не сбежал. И он не хотел обрекать меня на такую жизнь. Только за то, что он Вайсс, ему снижали оплату труда. Но моя любовь была сильнее. Потом появилась ты и Трент, а он замучил себя. Он….
Сенри прячет лицо в ладонях и плечи ее чуть вздрагивают. Я сжимаю кулаки, но держу их четко на коленях.
— У меня на руках двое детей. Любимый муж умер. И тут появляется Мариас. Он всегда вел себя обходительно со мной. Никогда не проявлял ярость и гнев, как другие воздушники. Я боялась, что вас заберут у меня. К тому же у меня не было столько сил, как у твоего отца или у тебя. Прости, что тебе пришлось расти с камнем на сердце. Что твоя мать земляная подстилка. Я слышала, как во Вреите тебя оскорбляли ребята. Говорили, что твой путь будет похож на мой. И я безмерно горжусь тобой, что ты выбрала свой. И добилась того, чего не могли многие годы другие земляные.
— Пойдем спать, мама. А завтра начнем учиться жить по-другому, — я встаю и протягиваю руку Сенри.
Она с радостью хватается за нее, и вместе мы выходим из комнаты. Она показывает, где моя спальня и оставляет меня. Я долго принимаю душ, пытаясь смыть с себя пыль, обрабатываю ожог на животе и подхожу к зеркалу. Затем я начинаю расчесывать каштановые волосы, рассматривая шрамы.
Завтра мне придется учиться жить и с ними.
Одеваюсь и ложусь в кровать. Но она чересчур мягкая, из-за чего я не могу уснуть. На улице темнота окутывает мир, а я решительно накидываю теплый халат и выхожу из своей спальни, чувствуя острую нужду в свежем воздухе и прохладе.
Я спускаюсь по лестнице, прохожу мимо гостиной и выхожу на улицу через главные двери. Но там уже одиноко стоит Фойхт. Его голова поднята к нему, а руки упираются в бока. Он глубоко дышит, словно не может надышаться.
— Не спиться, — проникновенно звучит голос ректора, который откуда-то знает, что я стою за спиной.
Я мягко подкрадываюсь и встаю рядом с ним. Также поднимаю голову и слежу за звездами. Они радостно подмигивают нам, словно приветствуют нас. А я наконец вновь начинаю ощущать внутренний покой.