Академия магии
Шрифт:
Фэрис недоверчиво перевела взгляд с Евы-Марии на Джейн.
— Вы шутите.
— Я сказала — теоретически. — Ева-Мария улыбнулась. — Дело в том, что сады растут. Постепенно перспектива меняется, пропорции меняются. Теперь можно увидеть его шагающим по щиколотку в земле. Или услышать его, но не увидеть. И чудесно то, что даже если бы сам Ле Нотр был действительно там, он бы не захотел уходить.
— Даже через сто лет? — спросила Фэрис, подумав о Хиларионе.
— Ты не почувствовала бы этих ста лет. Ты бы стерла ноги до крови и не заметила этого, пока не ушла бы оттуда, —
— Лабиринт? Как Хэмптон-Корт? — спросила Джейн.
— Он больше похож на лабиринты Тройтауна в Англии, построенные из покрытых дерном валов. Его схема очень напоминает узор из камней, выложенный на полу Шартрского собора. Ле Нотр отчасти достигал желаемого эффекта при помощи кустарников, в этом здешний лабиринт похож на Хэмптон-Корт. Но он называется лабиринтом и, хотя это не лучшее произведение Ле Нотра, все же производит впечатление.
— Значит, он выдержал твою проверку? — спросила Джейн.
— Мне пришлось сделать некоторые небольшие поправки, как хотел король.
Фэрис усмехнулась.
— Не говори мне, что он вызвал колдунью Гринло из самого Парижа, чтобы подстричь свои кустарники. Как это похоже на Паганеля.
Но Ева-Мария осталась серьезной.
— Я всего лишь восстановила лабиринт в его первоначальном рабочем состоянии. Пропорции изменились, но теперь он почти такой, каким его задумал создатель. — Она поколебалась. — Это не моя тайна, и я не могу ее раскрыть, вы понимаете? И все же я нарушу оказанное мне доверие и расскажу вам вот о чем. Если будете в гостях у короля в Севенфолде, не входите в лабиринт. Потому что, если войдете, вы не выйдете оттуда, пока король этого не пожелает.
На следующее утро Бринкер пригласил Фэрис к завтраку. Она приняла приглашение, хотя и не без подозрений, и после отъезда Евы-Марии прошла в роскошный номер, который занимали дядюшка с Агнес. Агнес плохо себя чувствовала и не вышла, поэтому Фэрис осталась наедине с Бринкером.
— Не правда ли, это проявление храбрости с моей стороны — принимать тебя без телохранителя? — заметил Бринкер, когда Фэрис подали еду. — Но я всегда славился храбростью.
— Ты не дождешься от меня извинений, поэтому оставь свои намеки. Во всяком случае, я ничуть не жалею, что сделала это. Ты меня спровоцировал.
— Знаю. Конечно, по моим представлениям, это не сулит ничего хорошего твоей карьере дипломата.
— И хорошо, если так. Моя карьера резко оборвется, как только я достигну совершеннолетия. Осталось три недели.
— Двадцать дней.
— Значит, ты тоже считаешь дни. Я тронута.
— Я с нетерпением жду этого дня. Поверь мне. А пока я очень хочу, чтобы ты как можно лучше выступила в роли посла Галазона. Ты планируешь уйти в отставку, достигнув совершеннолетия, независимо от того, как пойдут переговоры?
— Конечно нет. Но ты всерьез предполагаешь, что состоятся какие-то переговоры? Я даже не могу их начать, пока не вручу свои верительные грамоты, а король прячется где-то за пределами города.
— Я получил известие. Он возвращается завтра. После этого ты можешь сделать перед ним реверанс, когда я устрою тебе аудиенцию.
— Реверанс — не самое главное.
— Разумеется. — Казалось, Бринкера осенила неожиданная идея. — Не будешь ли ты чувствовать себя более уверенно, если тебя кто-нибудь потренирует? Я мог бы убедить Агнес кого-нибудь порекомендовать.
— Спасибо, не надо. Если я покажусь идиоткой, пусть это будет моей собственной виной.
Бринкер покровительственно улыбнулся ей.
— Восхитительная философия для человека, не занимающего государственный пост. Став совершеннолетней, я думаю, ты убедишься, что удобнее свалить вину на как можно большее число людей.
Фэрис язвительно улыбнулась в ответ.
— Какая в этом необходимость, пока у меня есть ты, чтобы сваливать вину на тебя?
Назначенный для аудиенции день был солнечным, даже для Аравиля, и теплым не по сезону. К полудню Фэрис уже так нервничала, что не могла говорить. Она даже не способна была возразить, когда Джейн отобрала шерстяное платье, которое подруга выбрала, и заставила ее надеть строгий черный костюм. Джейн сделала вид, что не замечает тревоги герцогини.
— Я знаю, что ты не любишь носить красное. — Джейн застегнула красную перевязь на плече и на бедре у Фэрис. — Но эта перевязь выглядит слишком официально. Как жаль, что у тебя нет орденов, чтобы на нее приколоть. Вот, возьми перчатки. — Она отступила назад и полюбовалась переливами ткани. — Теперь шляпа, вот так. Очень мило.
Фэрис нашла зеркало и настороженно рассматривала свое отражение. Что ж, если не обращать внимания на то, как душит этот высокий белый воротник, костюм очень даже ничего. Хорошо хоть, с трудом, но удается сглотнуть.
— Ты уверена, что надо это надевать, когда вручаешь королю верительные грамоты?
Джейн кивнула.
— Женского эквивалента визитки не существует, к сожалению. Но могло быть и хуже. Представь себе шелковые чулки и атласные бриджи до колен. — Она подала Фэрис кожаную папку с ее верительными грамотами. — Национальный костюм тоже считается допустимым. Я так и вижу, как ты входишь к королю в сапогах и широких штанах, с пистолетом за поясом. — Она предостерегающе подняла руку, прежде чем Фэрис успела ответить. — Я знаю, тебе бы это понравилось, правда? Ну, уже слишком поздно. Ты готова.
Внизу на эспланаде ожидали дворцовая карета и эскорт под суровым надзором церемониймейстера, чтобы доставить посла из гостиницы в замок. Фэрис уселась в карету и сосредоточилась на том, чтобы не выпустить из рук свою папку, пока они медленно, с грохотом катили по улице.
Так как она была одна, в карете оставалось много свободного места. Хотя плюшевая обивка выцвела и истерлась, а вышитые золотом листья несколько поблекли, все было безупречно чистым и внутри и снаружи. Узкое сиденье оказалось твердым, как деревянная скамья, хотя местами его кожаная обивка слегка потрескалась и можно было видеть набивку из конского волоса. «Интересно, — подумала Фэрис, — все ли королевские экипажи такие изношенные? Или посла Галазона не сочли столь важной персоной, чтобы предоставить один из лучших?»