Академия нежити. Кафедра неприятных последствий
Шрифт:
— Может быть, пойти от обратного? — Я состроила кислую мину. — Послать его лесом, не сближаться и вообще свалить куда-нибудь на край света? Живее буду.
— Не факт. — Рита вздохнула. — Возможно, он укокошил тебя как раз за то, что ты отказалась с ним контактировать. Он же с тараканами: сегодня предложил замужество, а завтра убил за ослушание. Короче говоря, Никсен, хочешь очаровать мужика — будь паинькой.
После мы договорились с ней, что все-таки вновь съедемся, потому что Рите досталась в соседки «свинья похлеще тебя», а моя новая соседка невыносимо храпела и разговаривала сама с собой.
Ну а вечером я собралась с духом, открыла бутылку с яблочным сидром и, укутавшись в теплый плед, написала первое сообщение своему жениху. Было неуютно, но алкоголь притупил страх.
«Итак, устроим заочную ставку. Готов отвечать на каверзные вопросы?»
«Готов», — прилетело моментально, словно Александр караулил в обнимку с телефоном.
«Где ты учился?»
Он написал название института, кафедру и специальность, а заодно предложил продиктовать номер аттестата, правда, уточнил, что тот недействителен, ибо его хозяин официально скончался, а вот новый Александр полный ноль без среднего образования. Я колкость проигнорировала.
«Ответ принят. Чем увлекаешься, кроме порабощения миров?»
«Коллекционирую музыкальные пластинки, часы и женские сердца. Твоё будет уже 666, та, которая запрещает называть себя богиней».
На несколько безобидных вопросов я получила столь же обычные ответы. В этом не было ничего, кроме обычной переписки двух людей. Я бы даже не назвала наше общение дружеским. Больше походило на собеседование или онлайн-знакомство в ускоренной перемотке.
Понадобилось ополовинить бутылку, чтобы задать новый вопрос:
«Был влюблен?»
Интересно, что он ответит? Что это не моё дело, или что такие, как он не влюбляются, ибо это выше их достоинства?
Телефон молчал долго, но потом на экране высветилось долгожданное уведомление, состоящее из одного слова, в котором, как мне показалось, скопилось слишком много личного.
«Однажды».
«Почему вы расстались?»
«Потому что-то она задавала слишком много вопросов, — пошутил Александр и добавил спустя несколько мгновений: — Настало время для моего допроса. Что ты любишь настолько, что готова продать душу, Миронова Ника?»
Первым порывом было сказануть что-нибудь гаденькое и невежливое, а заодно напомнить, что душу продают только дьяволу, кем Александр и является, но я вспомнила Ритины наставления, а потому ответила честно, пусть эта честность далась мне с трудом.
«Наверное, море. Я была там всего один раз в далеком детстве, но запомнила, какое оно волшебное. Ну, знаешь… Шум морских волн, крики чаек, лунная дорожка по вечерам».
«Будет тебе море», — написал Александр и перестал отвечать на мои сообщения.
Прозвучало угрожающе. Нет уж, ни на какой курорт я с ним не поеду хотя бы потому, что мне надо заниматься учебой, а не кататься с богатенькими мужиками по заграницам. Так ему и скажу при случае, что путевками меня не купишь.
Но стоило мне уснуть, как стало понятно, что Александр здорово сэкономил на путешествии. Привычные запахи исчезли, и в носу засвербело от соли. Пальцы ног нащупали под собой горячий песок. Ветер, такой плотный, точно тонкий шелк, обвил мои плечи, запутался в волосах.
— Где я? — спросила, не разлепляя век, наслаждаясь ароматами и звуками.
— На своем личном море, — хмыкнул Александр, который стоял позади, и его дыхание щекотало мою шею. — Если хочешь, можешь остаться одна. Не буду мешать тебе наслаждаться воспоминаниями из детства.
— Нет уж, останься, — подумав, решилась я и обернулась к колдуну.
Море тянулось до самого горизонта и сливалось с ним воедино, точно все краски неба перетекали в его неспокойные воды. За нашими спинами стелились бескрайние пески. Ни людей, ни животных, ни единого стороннего звука — лишь прозрачная вода, песчаное золото да ветер-гуляка. Во вчерашних джинсах и свитере было неимоверно жарко. Видимо, те вещи, которые Александр вспомнил, он на меня и нацепил.
— А можно мне какой-нибудь другой, менее зимний наряд? — Оттянула шерстяной ворот, показывая неудобство.
— Сотвори его сама, — предложил колдун.
Он плюхнулся на песок, скрестив ноги, и уставился на меня с неподдельным любопытством. Ну а я не придумала ничего лучше, как представить себя в легком сарафане и добавить заунывным голосом:
— Появись!
Увы, с магией у меня не клеилось.
— Плохо стараешься, — проворчал Александр. — Ты сама не веришь в то, что можешь что-то изменить. Даже сейчас! Ника, осознай, что ты спишь, а потому этот мир полностью подчиняется твоей воле.
С этими словами он поднялся над землей на метр и завис в той самой позе, в которой до этого сидел, как йог, добившийся просветления. Его собственные джинсы лоскутами сползли с незагорелых ног, выстраивая из кусочков ткани шорты, рубашка обратилась в белоснежную майку.
— Ну же! — приказал колдун, и я вновь представила себя в сарафане, но на этот раз прорисовала каждую его деталь: лазурного цвета хлопок, свободный низ до колена, чуть стянутый верх и тонюсенькие бретельки.
— Ты делаешь успехи. — Александр хлопнул в ладоши, когда моя фантазия кончилась.
Получилось!
Под сарафаном обнаружился сине-зеленый купальник с высокими плавками, причем именно такой, на какой я совсем недавно таращилась в магазине и недоумевала, как несколько полосок могут стоить десять тысяч рублей. Ну, хоть так надену.
Я стянула сарафан и с разбегу окунулась в воду, кинувшись в море со всей отчаянностью. Сначала показалось, что меня с головой накроет волна, но после первый страх перед неизвестностью прошел. Вскоре я бултыхалась как ребенок, то ныряя, то выныривая, то валяясь на спине, раскинув руки в стороны и позволяя морю нести меня по волнам.