Академия обольщения
Шрифт:
– Пытаюсь наладить, – проговорил Вячеслав уклончиво.
– Желаю удачи, честное слово. Так вот, та фраза была очень крохотной, очень крохотной зацепкой. Только каким-то недоразумением можно было объяснить и вашу спонтанную ненависть, и ваши слова, и деньги, и коньяк… Что вы со мной делали, когда я уснула?
– Ничего. Честное слово, ничего, – мотнул головой Вячеслав. – Мы не смогли почему-то.
– А хотели что?
– Хотели раздеть тебя и сфотографировать с нами в самых жутких позах. Потом Денис подредактировал бы изображение, чтобы наших лиц не было видно. Мы хотели обезопасить себя от дальнейшего шантажа. Но деньги все же оставили – и даже легче себя почувствовали. Правда, ненадолго. Роман все как-то легче воспринял, а мы с Шуркой места себе не находили. Денис понял, что с нами что-то неладно, но мы молчали. Он только понял, что фотографий не сделали. Ужасно злился!
– Могу себе представить, как бы он изумился, увидев главную героиню этой фотосессии! – не могла не усмехнуться Алёна.
– Да. Черт, кто бы мог предположить, что ты с Денисом знакома!
– Я не была с ним знакома до позавчерашнего дня, – качнула головой Алёна. – Но он тоже стал ступенькой на пути к вам. Поэтому я его и нашла.
– А он-то как прокололся? – озадачился Вячеслав.
– Помнишь, Шурка песенку про червонную даму пропел? Ты сказал: «Аффтару респект и мой персональный горячий привет. Классный проект замутил!» И Шурка ответил так гордо: «А то!» Ну какие тут выводы можно было сделать? Что вы оба знаете автора слов, но Шурик знает его лучше, настолько, что может гордиться им… Я еще не догадывалась, что они братья, но предполагала, что знакомство близкое. Ступенька была шаткая, но в конце концов именно благодаря ей я все и раскрутила. И вышла на Дениса, смогла заставить его поступить так, как я хочу.
– Вот и пой после этого песни в поездах! – попытался усмехнуться Вячеслав, но получилось у него не очень чтобы очень.
– Ага. Особенно про червонную даму и четырех валетов. С Дениской их ведь и впрямь четыре.
– Ты здорово рискуешь, кстати, с Денисом, – с искренней озабоченностью проговорил Вячеслав. – Ведь его видел Ромка… Раньше он его не знал. Не знал, что он брат Шурки. Вот цирк, а?! Вот ситуация?!
– Ах, какой пассаж, какой реприманд неожиданный, – усмехнулась и Алёна. – Но так уж вышло, что Роман Дениса не увидел. Только слышал голоса его и Санчи. Между прочим, остался в уверенности, что она – мужик.
– А тебя он видел?
– Нет.
– Врешь. Что у тебя с ним было?
Алёна с интересом поглядела в глаза Вячеслава. Сколько она помнила, они были темными, темно-карими, а сейчас в них наблюдалось некое злобное желтоватое свечение.
– Интересный вопрос, – констатировала она. – И почему он задан?
– Что, такая глупая, да? Не можешь догадаться?
Она могла догадаться. То есть она уже догадалась. И догадка принесла ей вспышку острой радости и гордости. Но – не более того! Поэтому Алена решила не муссировать тему и увела разговор в сторону:
– Не волнуйся. Роман меня не узнает, даже если и смог что-то разглядеть. Понимаешь, в поезде я видела монограмму на его рюкзаке и быстро поняла, где он работает. И пришла к нему в фитнес-центр. Он на меня смотрел, со мной болтал… но не узнал. Только сказал, что где-то меня видел. Спросил, не ходила ли я к нему в группу на аэробику или куда-то там еще. Не слабо, а?
– Вот придурок, – хмыкнул Вячеслав. – Слушай, а там, в том доме, ты его насиловала, что ли?
Ну надо же, с каким упорством он возвращается к одной и той же теме!
– И в мыслях не было! – хохотнула Алёна.
– А почему? Он не в твоем вкусе?
Робкая надежда в его голосе в самом деле имела место быть или нашей героине почудилась?
– Дело в том, что он как две капли воды похож на моего бывшего любовника, – честно сказала Алёна.
– Понимаю. Ты ему мстила не только за ту ночь, но и за прошлое.
– Это ты хитер, как змей…
– Жаль.
– Жаль? Почему?
– Да я не о том. Жаль, что я не похож на твоего бывшего любовника, – вздохнул Вячеслав.
Она мгновение смотрела в его глаза, потом покачала головой:
– Не похож. Совершенно не похож.
– Понятно.
SF опустил голову. Сказал уныло:
– Между прочим, я на днях уезжаю. В Москву.
– Опять в Москву? – тихонько хихикнула Алёна. – В командировку? Надолго?
– Нет, не в командировку. Навсегда.
– А семья?
– С… с семьей, – с запинкой выговорил он. – У моей жены там родственники на Петровке, 38. Да-да, не только, видишь ты, у Шурки Симагина свои люди в верхах ментовских, но и у меня. Короче, подсуетилась родня, меня туда переводят. Квартиру дадут… Не сразу, правда, но обещают. Жена у меня москвичка. Я ее когда-то от мужа увел, из Москвы увез, и она теперь хочет туда вернуться. Понятно, все же столица.
– А ты хочешь уезжать? – спросила Алёна, лишь бы что-нибудь сказать. На самом деле ей было совершенно все равно, но ведь как-то невежливо взять да и ляпнуть: «Скатертью дорога!»
– Да мне и здесь неплохо было. Но жена говорит, что больше тут не может. А для меня сейчас очень важно с ней помириться. Нет, не ради квартиры в Москве, ты не подумай! – заспешил он. – Ради дочери. Для меня дочь – все.
– А жена? Жена – не все?
– Если бы была все, я бы тут не торчал, как идиот, – пробормотал Вячеслав. – Вообще этой истории не было бы!
– Так вот оно что… – пробормотала Алёна. – Теперь я поняла, почему ты написал, что принципиально не целуешься.
– Что-о?! – Он даже глаза вытаращил, честное слово. – Я такое писал? Не помню. Честно, было?
– Честно.
– Где я это писал?
– Угадай с трех раз. В каком-то посте на форуме. Теперь я поняла почему. Как бы последний оплот верности?
– Последний оплот верности? – переспросил Вячеслав. – Ну да. Я не смогу потом поцеловать свою дочь, понимаешь?
– Да, – сухо обронила Алёна. – Очень трогательно.
– Но ради тебя я поступился бы принципом, – вдруг сказал Вячеслав.
Она смотрела на него не мигая. Иногда, в таких вот несусветных ситуациях, ей приходила в голову совершенно неожиданная охота почитать какие-нибудь красивые стихи. Достойные столь неожиданного, почти мучительного признания…
Ну вот эти, что ли?
Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,не водятся давно в гортани соловьи.Там пламя посреди пустого небосклона.Но даже в ночь луны ни слова о любви!..Так долго я жила, что сердце притупилось,но выжило в бою с невзгодой бытия,и вновь свежим-свежа в нем чья-то властьи милость.Те двое под луной – неужто ты и я?