Академия (Основание)
Шрифт:
– Да, доказывает, – с вызовом ответил Гааль.
– И вы считаете, что это можно доказать математическими методами?
– Можно – если это делает доктор Селдон.
– Ну что ж, тогда начнем сначала…
– Постойте, – взмолился Гааль. – Я имею право пригласить адвоката. Как гражданин Империи…
– У вас будет такая возможность.
…И возможность была предоставлена.
В комнату вошел высокий худой мужчина. Его лицо, казалось, нарисовано вертикальными линиями. Такое узкое, что непонятно, поместится ли на нем улыбка…
Гааль поднял на вошедшего измученные глаза. Встать он был просто не в силах. Столько всего сразу – а ведь он находился на Тренторе не более тридцати часов…
Мужчина представился:
– Меня зовут Лорс Аваким. Доктор Селдон прислал меня для защиты ваших интересов.
– Так помогите же мне! Я должен немедленно отправить жалобу Императору. Я задержан без всяких на то оснований. Я ни в чем не виноват. Ни в чем!
Аваким тем временем пристраивал на столе небольшой магнитофон. Закончив приготовления, он взглянул на Гааля.
– За нашей встречей, безусловно, наблюдают с помощью лучей-шпионов. Это противозаконно, но они ни перед чем не остановятся.
Гааль обреченно вздохнул.
Аваким устроился в кресле поудобнее.
– Ну а мы попробуем их перехитрить. Дело в том, что этот магнитофон – с виду самый обычный – полностью экранирован от лучей-шпионов. По крайней мере, они не сразу это обнаружат.
– Значит, я могу говорить?
– Ну конечно.
– Я хочу, чтобы меня выслушал Император! – с удвоенным пылом воскликнул Гааль.
Аваким холодно улыбнулся. Оказалось, что улыбка все-таки умещается на его вертикальной физиономии.
– Вы – из провинции.
– Ну и что? У меня те же права, что у любого гражданина Империи! Как у вас, как у членов Комитета Общественного Спасения!
– Конечно, конечно. Я не к тому. Но вы – провинциал и недостаточно четко представляете себе нынешнюю обстановку на Тренторе. Император не дает аудиенций.
– А кому же тогда я могу пожаловаться на действия этого Комитета? Какова процедура апелляции?
– Нет никакой процедуры. Практически – никакой. Теоретически, вы можете обратиться к Императору, но аудиенции не получите. Нынешний Император, если вы знаете, не из династии Энтунов. Трентор сейчас находится в руках аристократических семейств, представители которых составляют Комитет Общественного Спасения. Этот этап в развитии Империи давно предсказан методами психоистории.
– Правда? – искренне удивился Гааль. – Ну, если доктор Селдон может предсказать судьбу Трентора на пятьсот лет вперед…
– Он может предсказать и на пятнадцать тысяч лет вперед.
– Хорошо! – Гааль вскочили заходил по комнате, размахивая руками. – Пусть хоть на двадцать тысяч! Почему же тогда он не мог предвидеть вчера, что произойдет наутро, не предупредил меня? Ах нет, простите, что я говорю…
Он сел, обхватив голову руками.
– Я понимаю, что психоистория – статистическая наука, что с ее помощью нельзя предвидеть будущее отдельного человека. Но поймите, я в ужасе…
– Вы не правы, Гааль. Доктор Селдон отлично знал, что утром вас арестуют.
– То есть – как?
– Не огорчайтесь, но это так. Комитет в последнее время просто наступал нам на пятки. За всеми новыми сотрудниками устанавливалась слежка. И наши графические модели показали, что для успеха дела было бы лучше, если бы кризис наступил именно сейчас. Чтобы ускорить события и спровоцировать Комитет на активные действия, доктор Селдон и посетил вас вчера.
Гааль тяжело дышал.
– Я возмущен! Я протестую!
– Прошу вас, успокойтесь. Это было необходимо. Никаких личных мотивов здесь нет. Вы должны понять, что планы доктора Селдона, опирающиеся на фундаментальные математические исследования, учитывают разнообразные случайности с высокой степенью достоверности. Сейчас – именно такая случайность. Я послан к вам с единственной целью – убедить вас, что бояться вам нечего. Все окончится благополучно, в том числе и с проектом.
– Ну и как это выглядит в вашем любимом процентном отношении? – с горьким сарказмом поинтересовался Гааль.
– Что касается проекта – 99,5%.
– А что касается меня?
– Мне сказано, что ваши шансы на благоприятный исход дела составляют 77,2%.
– Так. Значит – один против пяти в том смысле, что меня казнят или посадят в тюрьму?
– Вероятность казни – не более 1%.
– Что вы говорите?.. Только не надо меня утешать. Я отлично понимаю, что все расчеты вероятности в отношении отдельного человека всегда приблизительны! А… вы не могли бы передать доктору Селдону, чтобы он навестил меня?
– Увы, – грустно развел руками Аваким, – это невозможно. Доктор Селдон сам под арестом.
Гааль не успел закрыть рот, как дверь распахнулась, вошел охранник, подошел к столу, взял магнитофон, повертел его в руках и сунул в карман.
Аваким вяло запротестовал:
– Но… он мне еще потребуется!
– Вам будет передан другой, точно такой же, уважаемый адвокат. Только без защитного поля, – холодно заметил охранник.
– В таком случае – моя беседа с подследственным закончена.
Гааль проводил Авакима полным отчаяния взглядом. Дверь закрылась. Он остался один.
Процесс (по крайней мере, Гааль думал, что идет процесс, хотя происходившее мало походило на то, как он представлял себе судебное разбирательство) шел всего третий день, но Гааль уже с трудом мог вспомнить в подробностях его начало.
Лично его не слишком беспокоили вопросами. Вся тяжелая артиллерия была направлена на Селдона, который, однако, сохранял олимпийское спокойствие. Прессу и простых смертных в зал не пустили, и, видимо, кроме присутствовавших, мало кто и догадывался, что в эти дни судят Гэри Селдона. Обстановка была крайне недружелюбная.