Академия относительности
Шрифт:
Белые волосы Минитфры спадали сплошной волной, струились по плечам и сплетались с длинной шерстью самого опасного хищника глубин, а крепились они наверху, короной с тремя острыми зубцами из чернённого мифрила. Сакэш из того же металла поблёскивал на её левой руке, словно намекая, что Матриарх лично прирезала грозного харшха. Впрочем, с неё станется.
— Нравится? — спросила эта сумасшедшая.
— Приветствую тебя, сестра, — я предпочёл за благо проигнорировать её вопрос, отделавшись вежливыми словами.
— Да брось, разве это не великолепно? —
— Матриарх, — осторожно начал я — Харшх священное животное…
— Кто сказал? Аррастра? А сама украшает трон Арахнидом?
— ррастра правит по воле Ллос…
— А я что? Я её Жрица! Не забыл? Точно так же принятая в лоно Храма, как и сама Аррастра, так что не ей указывать мне! Слишком долго занимает она пост Верховной Жрицы и Паучьей Королевы…
— Сестра, осторожней, уши есть везде.
— Здесь лишь мои и твои, или ты станешь доносить Паучихе обо мне? Для этого она тебя звала? Об этом вы говорили?
— Минитфра, Королева в курсе покушения на Младшего Герцога…
Змейка едва уловимо напряглась, откинула голову, еще выше задирая подбородок:
— Покушение? О чём это ты?
— Аррастра сказала, что ей известно, кто заплатил Свизренам…
Сестра усмехнулась:
— Неужели? Какая чушь. Я ничего не платила презренным людишкам, больно много чести. Они сами напали на своего… сюзерена.
Последнее слово Минитфра выплюнула с долей брезгливости, словно оно могло испачкать её.
— Почему же тогда Королева решила, что это ты?
Змейка пожала плечами:
— Говорю же — она слишком стара, начинает путать события, разум гаснет.
— Сестра!
Минитфра тут же ощерилась на мой тон:
— Заткнись! Кто ты такой, чтобы делать мне замечания?!
Признаюсь, повышать голос было большой глупостью, но крамольные слова сестры сильно меня обеспокоили — Змейка потеряла всякую осторожность и шипела на ту, что правит нами действительно долго, очень долго и для того всегда была веская причина. Воля Ллос.
— Матриарх, прости, я забылся, но я беспокоюсь.
— Как мило, — тут же остыла сестра и иронично заметила — Так сильно беспокоишься, что не выполнил и простейшего приказа? Почему малец ещё жив? Почему мне приходится всем заниматься самой?
— Самой?
Змейка округлила глаза в деланном изумлении:
— , я, кажется, проговорилась… Ну да ладно.
— Это всё же была ты?
— Я?! Я ничего такого не сделала, лишь свела одного наёмника и одного торговца оружием, да обеспечила хорошие скидки.
Пэхи… Сестра всё же замешана.
— Минитфра, Королева злится.
— Пусть злится и дальше. Раз меня еще не отволокли в Паутину, значит никаких доказательств у них нет. Да и не может быть, я была осторожна. Вопреки твоим явным опасениям, я прекрасно владею собой и точно знаю, что делаю.
Змейка соскользнула со своего дурацкого трона и подошла ко мне:
— Что еще сказала Паучиха?
— Велела отстать от Вауу.
Минитфра зло улыбнулась:
—
Сестра знала, что я не мог ослушаться ни её, ни тем более Аррастру. Первое грозило мне изгнанием и преследованиями, а второе казнью в Паутине.
— Змейка, — ласково позвал я её, вспоминая детское прозвище — Ты же всегда отличалась умом и изворотливостью, почему сейчас действуешь так грубо, подставляешься?
Минитфра прищурилась:
— Что ты задумал?
Я улыбнулся:
— Ничего особого. Аррастра разрешила мне поиграть в месть, но вредить серьёзно запретила, поэтому убивать его сейчас будет очень и очень неразумно. А вот узнать поближе, возможно, даже, втереться в доверие…
Многозначительно посмотрев на сестру, я шагнул еще ближе к ней и прошептал почти на самое ухо:
— Разве не этому нас учила мать? «Лучший способ уничтожить врага — это узнать его». Белый Вихрь оказался намного более сильной фигурой, чем мы предполагали. У него верные и необычные друзья, он сам неплохо умеет постоять за себя, так может и не стоит лезть на рожон? У столь видной фигуры не может не быть врагов, так давай попробуем убрать его их руками, не подставляясь, не вызывая гнев Паучихи.
Острое ухо Минитфры дёрнулось, она чуть сдвинула голову, наклоняя её ближе ко мне:
— В твоих словах есть резон. И нотка трусости.
На последних словах сестра хлестнула меня по щеке левой ладонью, оставляя глубокие царапины от сакэша:
— Не терплю трусость. Ты Цаде! Мужчина, но всё же Цаде! А они враги, кровники! Они отдали этим нарзи наш Замок, а ты смеешь, что-то мямлить о их силе?!
— Сестра, одумайся — мы слишком слабы, чтобы идти против ррастры! Да и Ллос…
— Я тоже Жрица, тоже её Дочь, а она к нам несправедлива! Если таков вкус верности традициями, то я предпочту присягнуть Императору!
Вот оно. Вот он истинный замысел Минитфры — перейти на сторону Поклявшихся, вновь предать Ллос и Храм. Нет, этого нам точно никогда не простят, это будет закатом нашего Дома. Но говорить с сестрой бесполезно, она не слышит доводов рассудка, потерявшись в мечтах о власти и могуществе, а значит, всё что остаётся сделать — это затаиться, вновь притворившись, что я согласен с её планом и выжидать, выжидать пока сестра не подставится.
Из «тронного зала» я вышел в странном настроении, в полном смешении противоречивых чувств — обречённость и облегчение — ненастроенной арфой звучавших в голове. Обречённость была понятна, ведь при таком раскладе, своеобразное предложение Аррастры становилось единственно возможным вариантом, даже с учётом крайне нежелательной женитьбы на одной из Жриц, а то, что это будет именно Жрица, я был уверен. Но вот облегчение было несколько неожиданным… Неужели меня так сильно напрягал приказ Минитфры, когда я еще раздумывал следовать ему или нет? А теперь, когда я точно знаю, что не стану открыто вредить аэлю, да и Вауу в целом, всё стало проще, легче?