Академия счастья 2, или Пирожные всегда в цене!
Шрифт:
– Я не могу! – не выдержала я, и заорала в дождь: – Отстаньте!
На мгновение голоса замолкли, будто по ним пробежала рябь, но потом снова принялись кричать, требовать, умолять. Это становилось невыносимым.
Я выпрыгнула из-под дерева и со всех сил побежала прочь. Наверное, там было заговоренное место, и я просто случайно…
Нет, я бежала вперед, а они летели следом. Сколько бы я не оборачивалась, все не видела лиц, но зато слышала голоса.
Время растянулось, как старая кинолента. Незаметно мною овладело отчаяние. Они все молят о счастье, но разве я в силах помочь им?
Когда моя нога проехала по ставшей сколькой дорожке, я неожиданно свалилась в грязь. Нос испачкался, и я сама шлепала руками по противной земле.
– Счастья, счастья, хотим счастья! – звучал надоедливый хор, и я в ужасе закрыла уши руками.
Мне нужно срочно выбраться отсюда, но вот как? Вокруг все так же – зеленая стена, противный дождь и никого, совсем никого. И даже шпилей Академии не видать.
– Помоги мне! – надрывно крикнула я в это нечто, мечтая, чтобы меня хоть кто-нибудь обнаружил, нашел, спас.
И в этот момент я услышала хлюпающие звуки чьих-то шагов. Обрадованно подняла голову и прислушалась. Хор все так же пел о счастье, но в боковой аллее явно звучали настоящие шаги.
– Пусть это будет кто угодно, даже Винсент, плевать! Я хочу выбраться отсюда, – думала я, и сквозь занавес дождя вдруг увидела темную фигуру.
Плащ. Черный, в пол. А внизу подбит блестящими черными квадратами. Очень необычный рисунок, и я его уже где-то видела.
– Счастье для всех даром – не выйдет, – громко сказал обладатель этого плаща, и в этот момент я поняла, что и он слышит. Это не мой глюк, нет. Это просто было пение внеземных духов, или, еще лучше…
– Это мольбы тех, кто не способен приложить усилия и начать трудиться. Зов слабаков может услышать любая фея, если пожелает. Говорящий лес – живой проводник, он записывает и усваивает любые просьбы и мольбы о счастье, поэтому, что мало кто отваживается, гулять здесь.
– Я просто шла в парк… – я с трудом разомкнула обветренные губы и поразилась своему ослабевшему голосу.
– Парк заканчивается в паре километров отсюда, – невозмутимо ответили мне, и темная фигура подошла ближе: – Ты решила заболеть?
Я задрала вверх голову и встретилась с усмехающимся взглядом наместника. От темного капюшона отскакивали капли, и каштановые волосы свободно спадали волнами ниже плеч. Дождь не мешал ему, и посреди всей этой непогоды он смотрелся нарисованной картинкой. Вся его фигура выражала величие, мощь, особенно поражал широкий разворот плеч и высокий рост. Мне вдруг стало так одиноко и холодно на этой грязной, размытой дождем дороге, что я непроизвольно кивнула.
– Однако, – он протянул руку, и я снова подумала: какая же она большая!
Я раньше не встречала таких здоровенных людей. Да, в моем дворе не жила сборная по бейсболу и я никогда не посещала соревнования по плаванью. Поэтому, высота этого фея давила, и я чувствовала себя очень неуютно, как попавшая в клетку мышка.
– Возьми за руку, – кажется, мужчина начал уже терять терпение из-за моей недогадливости, а я все смотрела, как загипнотизированная, на его ладонь.
От нее шло тепло и дружественная энергия. Я же не нарушу закон, если немного погреюсь?
Медленно, словно боясь, что меня отругают или вдруг оттолкнут мою руку, я потянулась к этому теплу. Теперь капли били и по ней, и как в огромном ковше, там начинала скапливаться вода.
Наши пальцы сомкнулись, и резкий заряд вдруг ударил по ладоням, пробежался по руке и ужалил в сердце. Я вздрогнула всем телом. Из-под сложенных ладоней пошел пар.
Наместник так же удивленно смотрел на наши руки, как и я.
– Только хотел погреть…– задумчиво протянул он, и хотел было убрать руку, но я вцепилась в пальцы.
– Вода проводит энергию… хорошо, – почему-то голос дрожал, а саму меня охватило странное, непривычное волнение.
Наверное, это леденящий холод добрался-таки до моего сердца, а пар, идущий из-под ладоней, лишний раз доказывает, что одного тепла руки – мне мало. Да, чтобы отогреться – нужно, как минимум, завернуться в плед, попить чай и попасть в теплое помещение, но где его возьмешь в лесу, да посреди дороги?
– А это идея, – вдруг сказал мужчина, и на нас сверху опустилась голубая крышка портала.
– Давно бы так, – не удержалась от ворчания я, но тут же запнулась: мы оказались в печально знакомой гостиной, посреди пушистого, белоснежного ковра с длинными ворсинками. Правда обстановка слегка изменилась – тут стоял другой диван и другие кресла – тоже белоснежные, но с огромными красивыми розами на обивке.
Горел камин, а у самого огня, с бокалом вина сидела Миранда. Она явно грустила, потому что даже наше появление не вызвало у нее улыбки. Она молча смотрела, как наместник опустил мою руку, из воздуха достал сложенный валиком плед и кинул в меня. Как на низком столике появился пылающий жаром чайник и три кружки, как молчаливо был сброшен плащ и мужчина стремительно, быстрыми шагами подошел к ней.
Мне казалось, что я подсматриваю в щелочку, потому что поцелуй, последовавший за этим, смутил меня. Столько страсти и огня отражалось на их лицах, что я как можно скорее развернула плед и набросила на плечи, укуталась наподобие бабочки, и изо всех сил старалась не смотреть в ту сторону.
– Мы промокли, – тем временем сказал мужчина, и почему-то по моей спине пробежали мурашки.
Это я – слишком промокла, да и здоровье у меня, вообще-то, хилое. Да. Нужно выпить чаю.
Попытавшись поднять чашку со столика, я неуклюже уронила ее и разлила половину. Не ожидала, что она может быть сделана из тончайшего фарфора и так быстро нагреться.
– Осторожнее, Лика, – наместник сел на диван напротив и утянул за собой ведьму.
Да, они смотрелись очень красиво: благородный рыцарь из средневекового романа и роскошная платиновая блондинка. Пусть Барби, но сегодня на ней очаровательное белоснежное платье в пол. Она нас ждала?
Странно, почему она на меня не смотрит? Сидит, прислонилась к крепкому плечу наместника и чему-то задумчиво улыбается. Я ловлю лукавую улыбку наместника и тут же опускаю взгляд.
Ах, да. Так пристально смотреть – не вежливо. Мало ли какие мысли могут быть у пары, сидящей так близко, да еще такой чувственной…