Академия Семи стихий. Пламя Индар
Шрифт:
В середину зала по дорожке из шёлковых голубых лепестков вышла адептка в серебристом сверкающем платье. В зале поднялся лёгкий ветерок, и шёлковые трубочки запели извечную песнь воздушной стихии. В нежные звуки дуновения ветра вплелись тихие переливы девичьего голоса, шедшего из самой глубины души. Казалось, зал расширился до просторов горной гряды. Воздух вибрировал, пел, все зрители замерли, чувствительные как струны. Вибрации стихии усиливали жизненную силу. Время остановилось, и вдруг наступила оглушительная тишина. И зал начал рукоплескать, выступление адептов воздуха понравилось
– Талантливые ребята! – из-за моего правого плеча прозвучал голос Рета. – Может, хотите прокатиться на воздушной лошадке? Могу устроить!
– Вы же не владеете магией воздуха, – насмешливо отозвалась я, ощущая эйфорию после соприкосновения с насыщенной энергией воздуха.
– Зато я маг эфира, – посмеиваясь, похвастался Рет. – Вы совсем не верите в меня, а я сильный!
– Сейчас будут выступать адепты земли! – в наш шутливый разговор вклинилась Этэль. – Ребятам будет непросто показать такой же зрелищный номер, как у адептов воздуха.
– Вы их явно недооцениваете, магесса Маринос! – посмеиваясь, возразил Рет.
Для магов земли приготовили большие ящики с песком. Заиграла плавная музыка, номер начался, а адептов всё не было. Ящики с песком заходили ходуном, опрокинулись на бок, высыпав всё содержимое на пол. Песок заструился сотнями змеек по глянцевому полу, заполнил всю сцену, выровнялся и пошёл волнами. Получилось большое песчаное море.
Море волновалось, вырисовывая огромные объёмные картины. Вот караван идёт по пустыне, оазис расцвёл среди барханов, показался прекрасный мифический город Сааж.
Песок обратился в круглые серые камешки. Из них сами собой выстроились большие статуи ректора Татума, магессы Маринос, магистра Дазра и других магистров.
– Непорядок! – заметил Рет, подавшись вперёд.
Рядом со статуей Торлиса появилась моя в полный рост, а чуть поодаль статуя самого Рета. Получилось, что я стою между Торлисом и Ретом. Расшалившийся магистр эфира заслужил гневный взгляд Татума. В ответ Рет состроил рожицу в стиле «Ой, боюсь, боюсь!». При этом в его глазах плясали искорки озорства. Похоже, Рету нравилось поддразнивать слишком серьёзного воздушного дракона.
Каменные статуи рассыпались небольшими округлыми камушками. Они шевелились, шурша, как морской прибой. В середине зала нарисовали спираль, чередуя белые и коричневые цвета. А потом белые камни превратились в алмазы, а коричневые – в рубины. Остальные камушки обернулись в изумруды и сапфиры. Только самые одарённые маги земли могли при помощи магии создавать драгоценные камни. И среди ассов был настолько сильный маг.
– Драгоценные камни передаются в дар Академии семи стихий от адептов пятого курса стихии земли! – громко возгласил магистр Дазр.
Драгоценные камушки с шорохом устремились к пустым ящикам, в которых раньше был песок. Выступление адептов земли действительно получилось менее зрелищным, но богатым и куда более прибыльным для академии.
– Адепты, я продам все эти драгоценные камни! – поднявшись со своего места, заявил Торлис. – А на вырученные деньги мы организуем поход в Иерийскую цитадель! Скоро мы устроим конкурс среди адептов, чтобы выбрать тех, кто сможет посетить легендарную вершину.
Адепты восторженно зашумели, захлопала благодарные своему ректору. Ведь поход – это небольшое приключение, куда более интересное, чем учёба и экзамены.
– А вам нравятся походы, магесса Норес? – вновь заговорил со мной Рет. – Вы отправились бы со мной на край света?
– Нет, – рассмеялась я.
– Ну, зачем же так категорично?!
– Магистр Гарр, не переживайте, я согласна отправиться с вами! – со смешинками в голосе заверила магистра Этэль.
– Вы меня приободрили! Благодарю!
Начался новый номер, и мои говорливые коллеги притихли. Двадцать адептов металла вышли в зал. Все как один высокие, стройные, в серебристых брючных костюмах со строгими причёсками. У каждого по два бруска металла в руках. Парни и девушки встали в два круга – один внутри другого. Заиграла музыка. Адепты подбросили бруски металла в воздух, начали ими жонглировать. Первый раз вверх полетели бруски, во второй раз уже сверкающие лезвиями сабли. Сабли в руках адептов рассыпались на четыре метательных ножа. Они быстро замелькали в воздухе, чтобы чуть позже превратиться в скипетры. В итоге металл в руках адептов обернулся в мечи.
С мечами в руках адепты устремились навстречу друг другу. Разделившись на пары, начали наносить удары. Зал наполнился звоном оружия. Темп музыки, сопровождавший выступление адептов изменился.
Парни и девушки подкинули свои мечи вверх, и бегом покинули зал. Каждый меч разделился на десяток частей, образовав опасно острый веер. Веера, словно птицы устремились к центру зала, где слились в большой серебристый шар. Он закружился вокруг своей оси и тонкой струйкой перетёк на пол и затем вновь принял форму шара.
Из него адепты металла создали статую грифона с золотыми крыльями. Грифон задвигался, взмахнул крыльями и взлетел. Сделал почётный круг над залом и опустился на своём место. После этого снова стал неподвижной статуей. Статуя обернулась небольшой яблонькой с тонкими металлическими листочками и яблочками из золота. Вдруг деревце полностью стало золотым.
– Адепты металла передают золотую яблоню в дар хранителю источника силы! – громогласно и торжественно объявил магистр Дазр.
Яблонька вспыхнула магическим светом. Пол под ней раскрылся, и деревце упало вниз. Из провала пахнуло жаром и первородной силой. А пол снова стал прежним – глянцевым и ровным.
– Дар принят! – возвестил Дазр.
Зазвучали аплодисменты. Из меня будто вышибло дух вырвавшейся из источника силой. А адепты ничего не заметили. Спокойно смотрели вниз, смеялись, переговаривались в ожидании выступления адептов живой природы. Появилось предчувствие, что это ещё не все сюрпризы на сегодня.
Выступление адептов живой природа началось с появления стаи крошечных пташек. Птички пронеслись над залом, неся в клювиках полотно, сплетённое из травинок. Положили его в середине зала. Травинки сразу же разрослись до небольшого зелёного островка. Птички с громким чириканьем, как большая стая рассерженных воробьёв, разлетелись в разные стороны и пропали.