Академия Сейгард. Город Тысячи Пещер

Синнер Анна

– Нравится?

– Очень!

– Такое же утонченное, как и ты. Поверить не могу, что ты станешь моей женой… – он нежно чмокнул ее в губы. – А теперь пойдем, не то и вправду опоздаем.

Насколько сильно они опаздывают, стало ясно еще по пути в бальный зал академии. Распорядитель Винланд, выпучив глаза, несся им навстречу словно разъяренный бык:

– Ну что же Вы делаете, Ваша Светлость! Без ножа меня режете! Из – за Вас у нас некромантка выступает по второму кругу! C импровизацией! Вы можете такое себе представить? Что завтра напишут в газетах? Если она сейчас что – нибудь вытворит, весь гнев Его Величества обрушится на меня. А про ректора Стоуна даже подумать страшно! Вы видели когда – нибудь гнев некроманта? Астория, Винсент, умоляю!

Заставлять ректора Стоуна томиться в ожидании однозначно не стоило. Сильнейший

некромант Килденгарда отличался наредкость буйным нравом в комплекте с поразительной мстительностью.

Аккуратно приоткрыв высокие резные двери, ведущие в огромный бальный зал, Винланд просунул голову внутрь.

Аста едва не рассмеялась в голос. Зрелище было отменное. Винсент оказался менее стойким и совсем уж не аристократично хрюкнул, с трудом сдерживая смех.

– Смешно им, видите ли… – обиженно прошипел распорядитель, успевший оценить масштабы катастрофы.

Усевшийся на специально доставленном в академию троне король Альберт застыл с открытым ртом, держа в руках маленькую тарталетку с икрой. Одетые в изысканные наряды студенты и их семьи, а также знать, съехавшаяся на главный бал года со всех уголков королевства, кажется, пытались слиться с окружающими их стенами и мебелью. Ректор Стоун, побагровев от ярости, судорожно сжимал в руке трость с эффектным набалдашником в виде черепа. Этой самой тростью он, без сомнений, с удовольствием бы огрел по голове нерадивых студентов в лице Асты и Винсента, что увы было бы просто непозволительно в светском обществе, а потому их точно ждала месть куда изощреннее.

Фиона Дейлин, сорвавшая первый за два десятка лет визит эльфийской делегации в академию глупой выходкой, не на шутку разгневала ректора и моментально стала «звездой». Почти три месяца несчастную по пятам сопровождал оживленный ректором мертвец, окрыленный большой и чистой любовью к Фионе. К выбору «поклонника» Стоун подошел более чем ответственно. Двухметровый, с огромными ручищами и рассеченной мечом грудью, влюбленный по уши детина не давал провинившейся второкурснице – некромантке покоя ни днем, ни ночью. Галантно открывал ей двери, каждый день дарил содранные с местной клумбы цветы, на лекциях непременно садился рядом и подложив белую и весьма потрепанную руку под массивный подбородок томно вздыхал, не спуская безжизненных глаз с объекта своих нежных чувств. А ночью и вовсе сторожил сон возлюбленной сидя в коридоре под дверью ее комнаты. Обладательница столь ценного «подарка» от ректора чуть ли не ежедневно пыталась упокоить навязчивого поклонника, но тот оказался на редкость живучим.

Жених Фионы не выдержал «конкуренции» и сбежал к первокурснице с факультета штормовой магии. Но Фиона стойко держалась, чем заслужила уважение и своеобразную любовь Стоуна. Любовные чары с «кавалера» он снял, но было поздно. Берти Деррен, при жизни работавший мясником в одной из лавок Килденгарда, окончательно и бесповоротно влюбился и упокаиваться отказывался. После пятой попытки некромант, оказавшийся бессильным перед лицом «истинной любви», признал поражение и, получив специальное разрешение Его Величества, вернул бедолагу к жизни. За этой драмой следила вся академия. Берти, вернув душу и тело в его первозданном, не тронутом дыханием смерти виде, оказался каноническим красавцем с копной золотистых кудрей и хищными зелеными глазами. Из объекта насмешек Фиона моментально перешла в стан объекта зависти. Берти правда оказался вовсе не мясником и даже не Берти, а весьма родовитым аристократом и, по совместительству, молодым менталистом Микаэлем Лоэнар, погибшим четыре года назад от руки собственного брата. Старший брат ненавидел младшего настолько, что даже приказал похоронить убитого на кладбище для простолюдинов. В темноте Стоун перепутал могилы и поднял отнюдь не того, кого планировал.

Заскучавший в царстве мертвых балагур и бабник Лоэнар с жадностью ухватился за возможность вернуться в мир живых, пусть и в качестве наводящего ужас своим видом мертвеца, и даже подыграл Стоуну, убедив того, что любовные чары подействовали. Правда потом по – настоящему влюбился в некромантку, стойко выносившую все насмешки, и устроил в головах Фионы и Стоуна такой кавардак, что применить ритуал упокоения к нему никто из них так и не смог. Осознавший свою ошибку ректор теперь готовил акты возмездия куда тщательней. А окончательно воскресший Лоэнар времени даром не терял и, не дожидаясь правосудия, убил брата на дуэли, вернул контроль над семейными активами и попросил руки Фионы.

Именно новоиспеченная леди Лоэнар и несла ответственность за безобразие, имевшее место в бальном зале. Некроманткой она была

отменной, а после инцидента с неудавшейся местью и вовсе стала любимицей ректора. Стоун настоял на том, чтобы впервые за историю Зимнего Королевского Бала, ежегодно проходящего в академии, свои таланты знатной публике представляли не только огненные, ледяные, штормовые и прочих мастей маги, привычные глазу, но и некроманты. Некромантов опасались, но ректора Стоуна и его дикого характера опасались еще больше. Аста видела выступление Фионы на тренировке. Простенько, но со вкусом. «Призыв души» и оживленные скелеты животных. Большего неискушенная некромантскими трюками публика бы не выдержала, из – за чего Фиона обиженно сокрушалась, стоило только затронуть тему бала. Выступления Винсента, Асты и остальных студентов, которым выпала честь продемонстрировать свои навыки и умения на балу, отличались невероятной сложностью и требовали почти полного опустошения резерва. Программа некромантки же особых сил не требовала, вероятно поэтому именно Фиону и отправили по второму кругу, дабы отвлечь внимание публики от опаздывающих племянника короля и его невесты. Остальные выступающие к этому моменту были полностью опустошены. А Фиона, судя по представшей перед Астой картине, решила себе ни в чем не отказывать. По бальному залу вольготно разгуливал исполинских размеров скелет, задевая головой хрустальные люстры. Великаны, когда – то встречавшиеся по всему континенту, ныне остались только на Фьяльке, но и там, в суровом царстве густых хвойных лесов и вечной зимы, заметно измельчали. Даже правивший дикими землями Йоран Арнбьёрн, правнук легендарного великана Вальгарда, хоть и отличался внушительными габаритами, был лишь немногим выше двух метров ростом. Поднять из недр земли по – настоящему древнего великана, метра под четыре от макушки до пят, у молодых некромантов считалось особым шиком. За такие фокусы, к слову, на Фьяльке можно было закончить на костре. Светская публика Килденгарда подобной радикальностью не славилась, но даже толерантная знать от импровизации Фионы очевидно пребывала в глубоком шоке и окончательно растеряла всякий аппетит.

Распорядитель, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание, юркнул в зал и многозначительным кивком «велел» некромантке заканчивать перформанс. Поймавшая кураж Фиона заметно погрустнела, но взмахнув рукой рассеяла скелет по ветру.

– Уважаемые дамы и господа! Ваше Величество… – торжественно прогремел Винланд и почтительно поклонился. – Думаю, уникальное представление прекрасной госпожи Лоэнар никого не оставило равнодушным. Благодарим Вас, Фиона, Вы были непревзойденны!

Публика облегченно вздохнула. Король Альберт оказался на удивление стойким и прожевал таки порядком заветренную тарталетку. Но без особого аппетита.

– А сейчас… – Винланд выдержал драматичную паузу. – Рад представить вам главное выступление нашего вечера! Сильнейшие представители факультетов огненной и штормовой магии Королевской Магической Академии Килденгарда. Но помимо этого… Обворожительная пара, окрыленная любовью! Винсент Деналь и Астория Берлейн!

Шквал аплодисментов был оглушительным.

– Готова? – шепнул на ухо Винсент, когда они оказались в центре зала на импровизированном подиуме.

– Нет, – едва слышно пробубнила Аста, – но когда меня это останавливало.

У окна Аста приметила нацепившую маску «леди» мать и уж очень недовольного отца, нервно теребившего роскошные усы. Номер с драконами они с Винсентом оттачивали почти три месяца. Винланд не лгал, назвав это главным выступлением вечера. Сотканный из ветра и капель дождя, будто живой, огромный дракон Винсента взмыл под потолок. Публика ахнула и заметно оживилась. Порождение штормовой магии двигалось плавно, с особым изяществом кружа вокруг люстры. Винсент был настоящим профи. Со стороны могло показаться, что управление диковинным «питомцем» дается молодому магу с поразительной легкостью. Расплывшись в ослепительной улыбке он управлял созданием лишь слегка дергая за невидимые нити, словно кукловод. Легкость была обманчивой. Венка, бьющаяся на шее в настоящих конвульсиях, намекала, что маг сконцентрирован до предела. К штормовому дракону присоединился огненный, вызвавший у зрителей истинный восторг своими белыми крыльями с красной окантовкой по краям. Трюк был сложнейший, требовалось раскалить пламя до бела по периметру крыльев, но при этом сохранить более низкую температуру по краям. Незваный холодок едва слышно пробежался по спине. Созданный Астой дракон творил совсем не то, что было задумано. О своем штормовом «партнере» огненный позабыл и вместо того, чтобы красиво виться вокруг люстры в утонченном дуэте, хаотично метался под потолком.