Академия. Вторая трилогия
Шрифт:
Основной принцип естественного отбора, которому подвластны все живые существа, воспроизводящие себе подобных, — это инстинкт самосохранения. Эволюция, толкая жизнь по пути развития, вознаграждает и отмечает по-своему. Больший шанс выжить имеют те особи-индивидуалисты, которые ставят собственные интересы превыше всего остального.
Но у робота собственные интересы часто вступают в конфликт с Четырьмя Законами. Значит, робот, который эволюционирует — вопреки заданной внешности, вопреки строгим правилам, — неизбежно ставит себя выше человечества. Такой робот никогда не пожертвует собой, никогда не встанет между человеком и потерявшей управление
Или между человечеством и опасностями, что таятся в звездной ночи Галактики…
Поэтому Р. Дэниел Оливо, один из первых роботов, должен жить вечно. И лишь специализированные роботы, такие как Дорс, могут появляться на свет. Много столетий разработок ушли на то, чтобы научиться придавать роботам внешность, абсолютно неотличимую от человеческой. И все для того, чтобы выполнять особые задания — как, например, создание необходимой физической и психологической защиты некоего Гэри Селдона.
Ты хочешь уничтожить все симуляторы личностей, какие только существуют?
— Это был бы идеальный вариант. Они могут сотворить новых роботов, вернуть древние умения, даже открыть…
— Тогда почему ты остановился?
Это исторически необходимо, тебе не следует знать об этом. Но я историк.
Ты ближе к людям, чем я. Некоторые знания лучше оставить таким видам, как я. Поверь мне. В Трех Законах, плюс Нулевой, скрыто столько неопределенностей, что Создатели даже не могли представить последствий. Следуя Нулевому Закону, мы, роботы, должны выполнять определенные действия… — Он оборвал себя и покачал головой.
— Хорошо, — согласилась она, разглядывая его бесстрастное лицо. — Принимается. Я поеду с Гэри на эту планету.
— Тебе понадобится техническая поддержка. — Р. Дэниел расстегнул рубашку, под которой оказалась вполне убедительная живая кожа. Двумя сложенными пальцами он нажал на грудь, чуть пониже правого соска. Из груди медленно выдвинулась коробочка, примерно пяти сантиметров в длину. Он вынул оттуда угольно-черный цилиндр размером с мизинец. — Инструкции закодированы только для оптического прочтения.
— Развитые технологии для отсталой планеты? Он позволил себе слегка улыбнуться.
— Это вполне безопасно, но лучше подстраховаться. И не раз. Но особо беспокоиться не о чем. Сомневаюсь, что даже подозрительный Ламерк так скоро подсадил своих агентов на Сатирукопию.
ЧАСТЬ 5
САТИРУКОПИЯ
БИОГЕНЕЗ, ЕГО ИСТОРИЯ — …неудивительно, что биологи использовали целые планеты в качестве экспериментального полигона, на котором проверяли в действии общие идеи касательно эволюции человечества. Корни человечества остались неисследованными, как и родная планета (Земля), невзирая на наличие тысяч аргументированно предложенных кандидатов. Некоторые приматы, содержащиеся в Галактическом Зоопарке, убедительно исполняют роль живых доказательств. Изначально, в Поздние века Среднего периода, целые миры занимались исследованиями по этому вечному вопросу. Одна планета пришла к ошеломляющему заключению, что люди произошли от «сатиров», хотя убедительных доказательств так и нашлось. За многие тысячелетия мы ушли слишком далеко даже от таких близких родственников, как сатиры, и отыскать наши корни так и не удалось. Имперская наука потерпела поражение, и этим вопросом продолжала заниматься, больше для собственного развлечения, лишь определенная часть высоколобой интеллигенции. Империя более не отпускала фондов
«ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ»
Глава 1
Он успокоился только тогда, когда они расположились на веранде туристической станции, в шести тысячах световых лет от Трентора.
Дорс окинула неуверенным взглядом монументальные стены.
— Здесь нам и вправду не страшны животные?
— Надеюсь, что так. Стены высокие, и их охраняют собаки. Хорошо, если волкодавы.
— Чудесно. — Она улыбнулась так, словно — он знал эту улыбку — собирается вот-вот открыть какую-то тайну. — Полагаю, мне удалось замести все следы… если можно использовать эту метафору о животных. Я написала, что наш Отдел закрылся.
— Я все еще считаю, что ты преувеличиваешь… — Преувеличиваю покушение на убийство?
Она поджала губы, выказывая плохо скрытое раздражение.
Раньше это действовало безотказно, но теперь все ее попытки соблюдать осторожность воспринимались им в штыки.
— Я согласился оставить Трентор лишь затем, чтобы изучить сатиров.
Он уловил смену настроения жены и понял, что сейчас она постарается все замять.
— Конечно, это должно быть полезно… и даже забавно. Тебе нужно отдохнуть.
— По крайней мере, мне не придется иметь дело с Ламерком.
Клеон учредил организацию, которую сам назвал «традиционными мерами» против разномастных заговорщиков. Некоторые тут же убрались в отдаленные уголки Галактики и не отсвечивают. Другие покончили жизнь самоубийством — по крайней мере, так это представлено.
Рейтинг Ламерка упал, когда он не смог справиться с «нападением на все заводы нашей Империи». Но у Ламерка хватало голосов в Верховном Совете, чтобы воспрепятствовать желанию Клеона сделать Селдона премьер-министром, а потому он не ослаблял давления. Гэри был неприятно поражен всем этим безобразием.
— Ты совершенно прав, — радостно продолжала Дорс, не обращая внимания на его угрюмое молчание, — на Тренторе не все благополучно, а кое-чего мы вообще не знаем. Я же исходила из той предпосылки, что если ты останешься на Тренторе, то погибнешь.
Он перестал пялиться на безрадостный пейзаж.
— Ты думаешь, организация Ламерка будет преследовать…
— Способна! Это слово лучше описывает ситуацию.
— Ясно… — Ничего ему не было ясно, но он привык доверять интуиции Дорс. К тому же ему действительно нужно хорошенько отдохнуть.
Находиться в живом, настоящем мире! Многие годы замурованный в лабиринтах под стальными перекрытиями Трентора, Гэри успел уже позабыть, насколько жива дикая природа. Зеленые деревья становятся желтыми, а потом приходит стылая морозная пора, сияющая снежной белизной.
Здесь небо распахнулось невероятно глубоко, не испещренное пролетающими механизмами, зато наполненное стайками настоящих птиц. Обрывы и утесы казались высеченными резцом. За станционными стенами он видел одинокое дерево, которое склонялось под порывами настоящего ветра. Наконец ветер подул так сильно, что согнул макушку, сделав дерево похожим на растрепанную птицу. У подножий далеких изломанных гор виднелись желтые пятна, которые оказались деревьями. В лесу их кроны приобретали оранжевый оттенок. Долина, где проживали сатиры, была скрыта от любопытных взоров пеленой серых туч. Из-за свирепых ветров было очень непросто спуститься туда на аэрокаре.