Академия
Шрифт:
А девушки все изгибались, а девушки танцевали, и чего греха таить — я тоже вдруг почувствовал прилив крови к низу живота. Отвык, черт подери! Интернета-то здесь нет! И голые девки по экрану телека не скачут!
Наконец, музыка перестала играть, девушки медленно, без спешки взяли свои плащи, закутались в них и ушли туда, где располагались комнаты персонала трактира. А ведущий, тот что пел, громко объявил:
— А теперь, после небольшого перерыва, вы увидите жонглеров — и вы поразитесь их ловкости! Но бойтесь оказаться у них на пути — это может закончиться плохо!
— Щас самое интересное будет! — зашептал Аллен — Это только разогрев
Да, это на самом деле был разогрев. И то, что я увидел потом, меня на самом деле поразило. Девушек стало пятеро — три те же самые, что танцевали эротические танцы с поперечным шпагатам и всякими такими приятными глазу мужика штуками, но добавились еще две девушки — тоже лет двадцати, и тоже голые, как в момент рождения. Видимо это и было фишкой труппы Сенеля. Эдакий эротически-цирковой театр. Новые девчонки были обычными, смугленькими, как все местные, только стройные и спортивные, что в общем-то и немудрено, если учесть их занятие.
— К прежним девушкам добавились еще две — ловкие и красивые! Ода и Мада! — прокричал ведущий — Встречайте! И не стойте у них на пути!
Я все пытался понять — причем тут какие-то там пути, пока не разглядел в руках девушек длинные, острые кинжалы. И у меня защемило под ложечкой. Острые кинжалы и голые девушки — это как-то…несовместимо. Нет, это красиво, конечно, но только подумаешь о том, что кинжал может вот так запросто коснуться гладкой, прекрасной кожи…я уже насмотрелся с самого утра — что может произойти с девичьей кожей, если ее коснется нечто злое, чуждое красоте. И мне очень не хотелось увидеть ЭТО здесь.
— Смотри, смотри! Щас такое будет! — жарко шептал Аллен, и я слегка отодвинулся — от его шепота аж в ухе засвербело. От приятеля густо пахло пивом и застарелым перегаром. А еще — потом. Они тут насчет мытья не особо-то заморачиваются. Хотя сейчас и от меня наверное несет, как от скотины — по улице прошелся, да и тут уже вспотел сидючи в толпе народа.
Кстати — тела девушек тоже видимо были покрыты потом, так как блестели в свете магических фонарей. Впрочем — может намазались каким-нибудь маслом, ну чтобы красивее и пахло хорошо. Ароматическим маслом. Мой нос и в самом деле чувствовал запах каких-то сладких духов, идущий от сцены (все-таки рядом сидим). А еще — разгоряченных женских тел, что возбуждало народ почище всяких афродизиаков. Только посмотреть на эти бородатые морды, красные от вожделения, на эти выпученные глаза, на толстые языки, сладострастно облизывающие губы. Ох, только представить — вот сейчас вся эта толпа рванется, подомнет несчастных девиц, и…что потом будет — додумать не успел. Потому что девицы начали свою опасную игру.
Глава 20
Внутри все холодело, когда я смотрел, как острые кинжалы проносятся в воздухе, мелькая, как крылья бабочки. Одно неточное движение — и трагедия неизбежна.
Я против таких игрищ. Они не приносят позитива. Хотя смотреть на такое конечно же интересно. Кинжалы мелькают, люди сидят вытаращив глаза, получают несказанное удовольствие…мечтая о том, чтобы один из кинжалов пролетел мимо руки и вонзился в мягкую женскую плоть.
Но все обошлось. Девушки завершили свою смертельную круговерть, и важно удалились, закутавшись в свои длинные плащи.
— А теперь…смертельный номер! — завопил ведущий — Метание ножей!
О! Вот тут я встрепенулся, и так заметно, что Аллен не выдержал:
— Что, интересно? Щас увидишь! Сенель очень ловкий метатель, очень! Глянь, что щас будет!
Я и глядел. Ведущий одним движением сорвал покрывало с некого сооружения, стоящего на сцене у стены, и…я замер, мгновенно поняв, что мне предстоит увидеть. Мишень — иначе ее и не назовешь. Обычная круглая деревянная мишень с концентрическими кругами, нарисованными красной краской. Вот только от обычной мишени она отличалась тем, что на ней был нарисован контур человеческого тела, а еще — имелись кожаные «кандалы»-крепления, намертво прибитые к дереву.
— Начинаем! Зрителей прошу соблюдать тишину!
Вышла девушка, сбросила плащ…да, та самая «ворка», как ее назвал Аллен. Красивая девушка. Отвык я уже от мраморно-белых женщин, вокруг сплошные мулатки, мечта любого европейца. Белая девушка здесь экзотика! Наверное, потому ее больше всего используют в представлении. А может именно потому, что ворка? И если что, ворков не жалко?
Девушка встала на едва заметную планку, приделанную к мишени, и ведущий споро прикрепил девицу к доскам — руки, ноги, шею, за пояс. Крепко прикрепил — я это видел. Теперь она сама не сможет освободиться, что бы ни случилось. Сенель же сбросил с себя куртку, расшитую серебром, и остался по пояс голым, в одних штанах. Мускулистый, широкоплечий, он выглядел сильным и ловким, каким скорее всего и являлся. Небось, с самого детства занимается цирковым искусством.
Метатель взял со стола четыре ножа, — узкие, типичные метательные ножи без накладок на рукояти, а потом…закрутил мишень по часовой стрелке! Оказалось, эта штука еще и вращается!
— Вот, вот! Началось! — горячо шепнул Аллен.
И тут забил барабан — мерно отбивая ритм. Бум…бум…бум… От этого атмосфера как-то сразу заискрилась от напряжения, хотя и раньше была не сказать чтобы расслабленной. Здесь сидели люди, которые не раз видали смерть во всех ее проявлениях — корабелы, пираты, наемники, просто уличные бандиты, но всех заворожило это соединение красоты и смерти, опасности напоказ. Красивая женщина, барабанный бой и острые ножи — что может быть более завораживающим?
Бам! — нож с силой врезается в дерево рядом с ухом девушки. Все ахают, не в силах сдержать эмоции. Мишень-то вращается не так уж и медленно!
Бам! — второй нож торчит с другой стороны.
Бам! Бам! — нож между ног девицы, еще один прямо над макушкой.
Фффф…. — я выдохнул…сам не заметил, что сидел не дыша.
А у Сенеля в руках еще четыре ножа!
В общем, все то время, пока он метал ножи, я сидел ни жив, ни мертв…как и все зрители. Впрочем — не все. Когда Сенель метал свой двенадцатый, или четырнадцатый по счету нож (я уже сбился со счета) — в толпе зрителей кто-то вдруг заревел дурным голосом:
— Ннэээ верю! Это иллюзия!
И рука Сенеля дрогнула. Нож вонзился в мишень рядом с правой грудью девушки, в подмышке, и рассек ей кожу так, что потекла кровь — не очень сильно, но вполне заметно на фоне беломраморной, гладкой кожи.
— Я же просил молчать! — обернулся Сенель.
Из толпы послышались удары, кто-то охнул, застонал и снова наступила тишина.
Сенель закончил тогда, когда девушка была буквально окружена частоколом из ножей, повторяющим очертания ее тела. Только тогда движение все еще вращающегося диска закончилось, и через минуту девушка сошла со своего рабочего места. По боку, по бедру девчонки катились капли крови, она кусала нижнюю губу, и неловко нацепив на себя плащ, быстро унеслась вглубь трактира.