Академония. Я не чудовище, я только учусь!
Шрифт:
Кто молодец? Я – молодец! Интересно, как тут запатентовать ноу-хау? Все! Теперь у меня есть бойлер! Отлично! Просто чудесно!
Я снова опрокинула ведро и едва успела отскочить в сторону от потока кипятка. Я вытащила шарик и положила на раковину. В ванной стоял такой пар, будто это – сауна. Правильно говорят: «Спасение утопающих дело рук самих утопающих!»
В хорошем расположении духа я спустилась вниз и увидела целый поднос еды. Причем не какая-то тюремная баланда, а роскошный ужин, судя по приборам, для двоих.
– Вы уже поели? – вежливо поинтересовалась я, глотая слюни.
–Да, – прозвучал равнодушный ответ. В переводе с его языка на мой, это означало примерно следующее: «Чего ты пристала? Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай! Мы как с тобой договаривались?»
На первое было жаркое с
– Это что такое? – простонала я, разглядывая сверток, – Я вас спрашиваю! Что это такое? Я такое убожество не одену! Да я лучше голой ходить буду!
– Ходи хоть голой, мне все равно, – раздалось из-за спинки кресла. Это, конечно, классная идея, но здесь как-то явно не тепло и можно простудиться, если никто не греет.
Я обиженно потащила все добро наверх, а потом вернулась за едой. Я взяла поднос и нагло понесла его в свою комнату, где устроила пир.
Черт! Я и забыла, что у меня сегодня День Рождения! С Днем Рождения, Ника!
Глава пятая. Мы ее на помойке нашли, а она нам «фигвамы» рисует!
Я лежала на парте и вяло водила ручкой по бумаге, рисуя какое-то длинное несуразное членистоногое. Рядом был уже нарисован корявый домик в деревне, кудрявое дерево, два цветочка, одно пронзенное стрелой сердечко и бантик. В моих планах было нарисовать павлина – «вид сзади» и грустного кота со всеми анатомическими подробностями. Шла двадцатая минута лекции по истории магии, которую вела какая-то большая седая и очень противная тетка в огромных очках-лупах и в сером платье с разводами, которые сразу вызывали у меня ассоциацию с песней «Кони в яблоках, кони серые…». Я уже успела прозвать ее Тетя-Лошадь, потому, что она достаточно резво цокала туфлями по полу, несмотря на возраст, когда черви на кладбище в ожидании свежего поступления уже разрабатывают свой челюстной аппарат и смотрят на друга, вопросительно пожимая плечами.
Пока все студенты старательно записывали даты, имена и сомнительные подвиги ушлых героев, а Тетя – Лошадь с противным скрипом ножа по стеклу дублировала их мелом на доске для особо одаренных, я предавалась мечтам о доме. Я вспомнила свою уютную кровать с множеством подушек, вспомнила, что не досмотрела фильм, вспомнила цвет обоев на кухне и даже початый шампунь, который мне торжественно передарили и который я сдуру выбросила! После мыла «Сирень» я была рада, что вообще проснулась с шевелюрой. Хотя, судя по тому, что я увидела с утра на подушке, можно подумать, что у меня наступил осенний период линьки. Если бы здесь на каждом столбе висело объявление «Куплю волосы, дорого», то я бы купалась в золоте, как Дядюшка Скрудж, собрав урожай с подушки поутру. Продрав сначала глаза, а потом остатки волос железным гребнем, я почему-то задумалась, а вдруг моему овощу нравятся лысые девушки? Мертвые, лысые девушки в убогом сером платье и джинсовой куртке, которая не сходится на груди? После первой примерки я поняла, что в таком виде меня не пустят даже в приличный супермаркет, а если впустят, то долго будут отслеживать по камерам, не хомячу ли я в одну пачку сыровял вместе с ценником в колбасном отделе, заедая нарезкой из осетра и запивая молоком? Если бы в таком виде я встала возле рынка, то к концу дня, я сделала бы неплохую кассу, оставив далеко позади безногого ветерана Куликовской Битвы и юродивую, собирающую деньги на собственное лечение уже лет восемь, при условии, что с указанным на табличке диагнозом счет идет на минуты.
Посмотрев на гардероб всех присутствующих, я поняла, что мое место не на лекции, а на неделе Высокой Моды в Париже, аккурат между моделью в шапочке из фольги с торчащими из трусов ветками, примотанными скотчем к телу и красавицей в гольфах, ластах, и шапке ушанке, чье тело обмотано целлофановым пакетиком. Мое платье напоминало изрядно вытянутую майку не первой свежести. Не знаю, кто и как ее тянул, но усердия и терпения ему не занимать. Неровный подол прикрывал мои щиколотки и серые, собранные гармошкой носки. Их пришлось собрать гармошкой, чтобы не видно было дырок. Чтобы прикрыть голые плечи и обтрепанные бретельки, я набросила поверх платья старую джинсовую куртку. То, что она не сойдется на груди, видно было сразу. Я даже пытаться не стала. Закатав рукава, я поняла, что в таком виде мне не страшен ни один субботник. «Проходят дни, пролетают года, высыхают эти раны… эти раны…» – сообщило мне старое, засиженное мухами зеркало, и мне пришлось согласиться. Не хватало еще вязаного беретика, круглых очков, легкой косолапости и тогда бы точно я стала бы лицом модного дома «Зималетто».
На лекцию я решила сходить исключительно потому, что мне было скучно. Решила себя показать и на других посмотреть. А что мне еще делать? Сидеть рядышком с моим унылым учителем и вместе с ним делить депрессию на двоих?
В посылке, которую мне вчера передали, лежала толстая тетрадь, перьевая ручка и нечто напоминающее книгу отзывов. А лучше бы буханка хлеба с напильником. Наивные, честное слово. Они надеются, что я буду старательно конспектировать лекции. Как там сказал Шарик из «Простоквашино», художественно выражая свой протест? Правильно!
Я перевернула страницу и продолжила художества. Начнем с кота.
– И тогда Магистр Форнацис создал свод законов для магов. Это стало новой вехой в истории магии. Кто знает три основных закона Форнациса? – спросила Тетя Лошадь, глядя на нас глазками бусинками.
Встала девушка, которую я запомнила с ритуала Посвящения. Мариэнн – Сьюзанн, кажется, так ее зовут. Четко, без единой заминки она выдала:
– Первый закон. Магия должна служить для всеобщего блага. Магия – это, прежде всего, наука, а не оружие. Второй закон. Нельзя отождествлять магию с ее носителем. Магия – стихия, носитель – случайность. Третий закон. Каждый маг сам имеет право выбирать свой путь. И никто не имеет права диктовать ему правильное решение…
И дальше все в том же духе. Не закон, а философский труд Капитана Очевидности на пенсии под диктовку Генерала Фейлора.
Лекторша просто расцвела от восторга. Молодец, Мэри Сью, возьми с пола пирожок. Только весь не ешь, другим заучкам оставь.
– Так вот, эти законы до сих пор остаются неизменными… – продолжила Тетя Лошадь, а меня снова начало клонить в сон. Кот получался каким-то корявым, зато пушистым и с достоинством. Теперь никто не усомнится, в том, что это – кот, а не кошка. Волоча за собой достоинство, словно бабка авоську, бедный котяра полз в сторону солнышка, которое я нарисовала неподалеку. Судя по его виду, полз он явно, чтобы сдохнуть от непосильной ноши. Потом мне показалось, что солнышко не очень интересно коту, даже если он при смерти, и нарисовала сосиску, наколотую на вилку. Я, конечно, не художник, но судя по работам Энди Уорхалла, у меня есть все шансы стать миллионером. Мой кот ни в чем не уступал его коту. Если судить с анатомической точки зрения, то превосходил многократно!
– Я вижу, что кое-кто слушает, не очень внимательно! – раздался суровый прямо над ухом, – И вместо того, чтобы слушать и запоминать, рисует какую-то гадость!
Может быть, лет десять назад эти слова вызвали бы у меня содрогание и паралич верхних дыхательных путей, то сейчас мне было даже лень поднять глаза на преподавателя.
– Вы только посмотрите, чем занимается студентка на лекции по истории магии! – Тетя Лошадь выхватила мою тетрадь и возмущенно продемонстрировала мое художество всем присутствующим. Раздались смешки, перерастающие в ропот осуждения. Ну конечно, одна я сюда пришла от скуки, другие же пришли учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал один картавый товарищ в кепочке, указывая рукой направление, куда нужно идти тем, кто с ним не согласен.