Акцент судьбы
Шрифт:
— Вот я и хотел бы услышать об этом от человека, не связанного обязательствами перед монархией.
— Хорошо. Если вы настаиваете. Пример первый. Двести сорок лет назад. Планета Олония, абсолютная монархия открытого типа, то есть выборное наследование власти и возможность ее передачи не членам семьи. Много свобод и почти полное невмешательство вдела бизнеса, что весьма характерно для такого типа общества, до этого процветавшего около трехсот лет. В результате почти десятилетней эмиграции представителей из других миров, так как уровень жизни на Олонии был очень высок, примерно семь процентов населения образовали слой эмигрантов, которые стали требовать немедленной натурализации. Возникли беспорядки, которые закончились высылкой с планеты примерно одного процента всех эмигрантов. Через пятнадцать лет бывшие тогда молодыми потомки этих эмигрантов, добравшись до относительно высоких постов, попытались отстаивать свои права. В результате был принят закон, ограничивающий права эмигрантов в государственной сфере. Дальше — больше. Через два года возник первый заговор. Его раскрыли, заговорщиков
— Да, пример поучительный, — задумчиво произнес Гран. — И, насколько я понял, отправной точкой явилась казнь заговорщиков?
— Совершенно верно. В нашем мире этот пример хорошо описан и исследован. Отправной точкой крушения монархии признана именно публичная казнь, которая канонизировала заговорщиков и превратила их в святых мучеников сначала в среде эмигрантов, а потом и большей части граждан Олонии.
— Теперь, как я понял, будет противоположный пример?
— Совершенно верно. Сто двадцать лет назад. Мир неограниченной монархии Каенн. Кстати, мир этот тогда был империей, и монарх именовался соответственно императором. Постоянные бунты, заговоры, неповиновение, в общем, полный букет прелестей, сопровождающих любую империю. К власти, после «внезапной» кончины очередного императора, приходит император Леонард. Одним из первых его действий становится роспуск основных надзорных инстанций, и в первую очередь, только вдумайтесь, тайной канцелярии. Потом был опубликован высочайший манифест, в котором император брал на себя определенные обязательства по продвижению реформ и, что очень важно, подробно разъяснил предполагаемые улучшения, которые они принесут. Первое время его правления было отмечено всплеском беспорядков и большим количеством организованных покушений на его жизнь, но, как оказалось впоследствии, решение он принял абсолютно верное. Беспорядками в обществе стали заниматься местные власти, что, как это ни странно, позволило разгрузить информационное давление на власть императора и несколько улучшило его имидж. Что касается покушений, то оказалось, что опасность представляют не внешние, а внутренние заговоры, во главе которых как раз и стояли высокопоставленные чиновники различных тайных учреждений. Проводя реформы, в некоторых случаях даже неудачные, и постепенно давая все больше свобод, императору удалось снизить напряженность в обществе и еще при своей жизни стать символом нации. Но основной движущей силой своих реформ он считал просветительскую деятельность, он никогда не замалчивал проблем и всегда требовал всесторонне обсуждать их в обществе. И еще в памяти народа он остался как самый справедливый, при его правлении ни один человек не был казнен за убеждения. Как обстоят дела в мире Каенн, вы знаете: это процветающий мир. А тайная канцелярия там на сегодняшний день существует, но функции ее совсем другие и направлены в основном не на внутренние проблемы, а на внешние миры.
— В результате всего этого мы должны отпустить заговорщиков с миром, да еще посетовать, что у них ничего не получилось?
— Нет. Сетовать не нужно. Они совершили воинские преступления и должны за это понести ответственность. А что касается вашей реакции, то они выявили плохо организованную охрану высших лиц, чем могли воспользоваться настоящие враги государства. С моей точки зрения, их не надо казнить, а пожалеть и, если понадобится, оказать им врачебную помощь, что не отменяет наказания. Но армия должна быть вне политики, и именно в таком аспекте надо рассматривать произошедшее. И вообще, надо еще разобраться, почему им в голову взбрела идея покушения, снова по той же истории за подавляющим количеством покушений стоят какие то определенные силы, которые взращивают таких идейных борцов и используют их вслепую.
— Идея пожалеть вряд ли найдет у нас понимание. А вот призыв изучить исторический опыт можно считать весьма удачным. Как-то мы в последнее время в праведном гневе упустили из внимания эту возможность, а ведь в политике эмоции недопустимы, вполне может быть и в этом можно найти положительные моменты.
Потом Гран внимательно посмотрел на Кима:
— А ведь вы, лейтенант, сейчас продемонстрировали весьма дальновидную политику. Неужели всему этому учат в ваших мирах. Мне казалось, что к монархии там весьма прохладное отношение. Согласитесь.
— Не могу с этим согласиться. Монархия в дружественном мире или нет, не имеет никакого значения для Содружества, если там обеспечены определенные свободы граждан. Гораздо важнее, какие интересы преследуются, а подвести теоретическую базу можно всегда.
— Да. Так оно и есть, немного цинично, но справедливо. Еще одно очко в вашу пользу. Знаете, что меня больше всего тревожит сейчас? Мы действительно даже не могли представить себе, что решить ситуацию можно без казни за покушение на жизнь представителей правящей династии, и ведь на полном серьезе шло обсуждение по введению дополнительной надзорной инстанции и расширению полномочий тайной канцелярии. И ни один советник, ни один аналитик не предупредили нас, к чему это может привести.
— Все правильно. В такие моменты высказываться в пользу гуманизма плохо для карьеры.
Гран расхохотался:
— А ведь так и есть, я такого советника час назад выгнал бы взашей, а вот теперь готов выгнать тех, кто призывает к ужесточению наказания. Просто удивительно, лейтенант. Вы ни разу со мной не согласились, а я в конечном счете с вами полностью согласен. Ну что ж, спасибо за науку, пойду задам трепку нашим аналитикам, чтобы впредь не поддакивали, а думали как полагается.
На следующий день его величество Норн выступал перед народом. Трансляция его речи не была обязательной для информационных агентств, но событие вызвало такой резонанс, что у них даже не возникло мысли отказаться от освещения данного события. Вкратце описав события той ночи и изложив результаты расследования, король отметил, что совершено воинское преступление, неповиновение приказам и использование военного корабля в нападении на собственный мир, что можно расценивать как предательство. Однако Норн отметил, что все это стало возможным из-за ошибок в организации охраны высших лиц государства и отсутствия должного медицинского контроля за здоровьем военнослужащих. Призвав проявить снисходительность при рассмотрении дела заговорщиков, Норн сделал заявление, что в связи с последними событиями он потерял уверенность в том, что свобода убеждений надлежащим образом гарантирована в мире Аффен, и поэтому предложил парламенту разработать законы, дополнительно гарантирующие безусловную свободу волеизъявления граждан мира, а также ввести серьезную ответственность за любую попытку преследования граждан по политическим мотивам.
— Нужно, чтобы свобода политических и религиозных убеждений была не просто прописана в законах, но и превратилась в норму жизни. Именно тогда повторения подобных случаев удастся избежать.
Что творилось после этого, описать было трудно. Даже самые непримиримые противники монархии были вынуждены признать мудрость решения Норна. Что касается рейтинга власти, то в этот день аналитики в один голос заявили, что она близка к ста процентам. Дело дошло до того, что следом за монархом пришлось сделать публичное заявление и принцу Грану, где он предостерег граждан своего мира от излишнего ликования по этому поводу и напомнил, что среди граждан есть такие, кто считает монархию не самой лучшей формой правления, и имеют для этого серьезные основания. Поэтому он призвал более критично относиться к событиям и не отрицать существующих проблем в обществе, ответственность за которые несет в том числе и правящий дом.
Как впоследствии Виллан пояснил Киму, такой шаг был предпринят именно потому, что за безудержной эйфорией неизбежно следует жестокое похмелье. Своей речью Гран несколько остудил накал эмоций и продемонстрировал взвешенное отношение к пониманию ситуации в обществе. Видимо, усилия принца Грана принесли свои плоды, советники не оплошали, и монархия сумела извлечь максимальную политическую выгоду из создавшейся ситуации. Спустя некоторое время политическая жизнь Аффена пришла в норму, и принц Гран вспомнил о своем предложении Киму.
Глава 25
УЧИТЕЛЬ-САМОУЧКА
— В данном примере мы рассмотрели, как грубая ошибка адмирала Карроу при обороне системы обернулась решающим преимуществом и полным разгромом противника. Этот пример рекомендовано изучать на втором курсе тактики боя, и он подробно исследован в многочисленных монографиях мэтров академии. — Ким внимательно посмотрел в зал. — Я думаю, нам тоже не стоит отставать от подобной моды и принять посильное участие в обогащении арсенала тактических приемов.
В зале раздался смех. Все восприняли слова Кима как шутку.
Ким, не меняя выражения лица, поднял руку, призывая к вниманию:
— Цитирую. «Как и во всяком деле, человек проходит три стадии. Первая стадия — это когда человек учится и не уверен в своих силах, потому он совершает массу мелких ошибок. Вторая — это когда он уже приобрел опыт, многое умеет, многое знает и у него наряду с уверенностью возникает самоуверенность. В этот период он допускает немного ошибок, но цена их намного серьезнее. И третья стадия — когда человек начинает осознавать, что в том деле, которое, ему казалось, он хорошо изучил, есть еще много такого, о чем он даже не догадывался. Именно в этот период из него вырастает мастер. Но у вас нет времени на долгий рост мастерства и нет права на ошибку, поэтому только путем изучения других битв и разработкой собственных тактических приемов мы можем подготовиться к будущим сражениям. Нельзя выиграть битвы, не изучая теории, но также нельзя, не приобретя практики…» Это слова адмирала Де Кольца, обращенные к своим офицерам. Спустя несколько лет они подверглись нападению флота метрополии, имевшего трехкратный перевес в силах. Эта битва вошла в историю как наглядный пример тактического мастерства воспитанников Де Кольца. Проведя серию прекрасно проработанных операций, они разгромили флот метрополии, во главе которого стояли вовсе не глупые командиры. Непонятно почему, но впоследствии эта битва стала называться «Спартанской», изучением ее мы и займемся после практических занятий. Всех, кто не зарегистрировался в группе виртуальных тактических операций, прошу незамедлительно сделать это.