Акция прикрытия

Корецкий Данил Аркадьевич

Под курткой у Сивкова что-то запищало, он извлек черный коробок чуть побольше спичечного, поднес к уху, послушал.

– Голубовский на входе, – сообщил он собравшимся. – Пускать или как?

Карл рассмеялся, обнажив крупные желтоватые зубы.

– Пенсия с людьми чудеса творит! Помнишь, как ты его боялся? Тогда и подумать не мог, что будешь решать: пускать – не пускать...

– Откуда он узнал, где мы? – спросил Орлов.

– А чего, нормальный мужик, – высказался Пьер.

– Пускай, да побыстрее, а то он сам войдет! – Плеско Подвел итог короткой дискуссии.

– Пусть

заходит, – скомандовал Сивков и спрятал микрорацию обратно под куртку.

Через минуту дверь резко распахнулась.

– Здорово, мужики! – На пороге стоял мужчина лет сорока пяти, среднего роста и телосложения, но с уверенными манерами человека, умеющего добиваться своей цели.

Начальнику оперативного отдела ГРУ полагалась охрана, но Голубовский почти никогда не пользовался ее услугами. Мгновенно сбросив расстегнутое пальто, он охватил взглядом присутствующих, словно сфотографировал, потом быстро прошел к столу, сел на выдвинутый Сивковым стул, взял наполненную Плеско рюмку.

– В память Василия. Чтобы больше таких глупых потерь у нас не было. Вообще пусть потерь не будет!

Лихо глотнув водку, подполковник со стуком поставил рюмку, отвел предложенную Плеско вилку с маринованным грибочком.

– Могу сообщить важную новость, – неожиданно объявил он. – Только что Президент подписал секретный Указ о предоставлении нашей службе права работать внутри страны. Направления деятельности: организованная преступность, терроризм, партии и движения, ставящие целью насильственное свержение существующего строя, коррупция в высших эшелонах власти...

За столом наступила тишина. Испокон веку ГРУ могло действовать только на территории потенциального противника. Внутренняя разведка полностью входила в компетенцию КГБ. Мозг страны – ЦК КПСС, его Секретариат и Политбюро анализировали внешнюю и внутреннюю развединформацию и использовали ее в целях дальнейшего строительства коммунизма, а точнее, для укрепления собственной власти и могущества. Мозг есть мозг. И ГРУ, и КГБ, и МВД, а других «органов» в те времена и не было, четко осознавали свою сугубо подчиненную роль и не претендовали на лидерство подобно тому, как человеческая рука и нога не могли конкурировать друг с другом или спорить, кто главнее.

Но после августовской «трепанации» положение изменилось: лишенные всевластного хозяина, министерства и ведомства принялись накачивать мускулы и напитываться информацией, ибо все стали решать сила и осведомленность, эти два фактора могли вознести тот или иной «орган» к самым вершинам государственной власти. Конкуренция между силовыми (новый, постперестроечный термин, красноречиво отражающий направленность происходящих в управленческой иерархии изменений) ведомствами достигла небывалого размаха. КГБ, превращенный рядом болезненных кастраций в ФСК, утратил былое могущество и отошел на второй план, зато на арене появились совершенно новые фигуранты – Главное управление охраны с отпочковавшейся Службой безопасности Президента. Новички стремительно набирали силу, тесня традиционных «силовиков».

Самые мощные «мускулы», конечно же, оставались Министерства обороны, но танковые дивизии, полки дальних бомбардировщиков, стратегические

ядерные силы, авианосцы и атомные подлодки – слишком грубые инструменты для столь ювелирной работы, каковой является борьба за власть. А самые лучшие ротные и батальонные разведчики не смогут раздобыть ни одного бита информации из коридоров Государственной думы, министерских дач, фешенебельных саун, депутатских квартир... Поэтому министр обороны давно вынашивал мысль о том, чтобы выпустить своих «летучих мышей» на российский оперативный простор. Проект указа несколько месяцев лежал на столе у Президента, хотя начальники ГУО и СБП, как могли, тормозили его подписание. Но в конце концов, генерал армии Гонтарь не меньший друг Президента, чем генерал-майор Коржов или генерал-лейтенант Борецков, поэтому подпись под документом все же появилась.

– Вы понимаете, что это означает. – Голубовский внимательно осмотрел многозначительно переглянувшихся оперативников и отодвинул предупредительно наполненную майором Плеско вторую рюмку.

Они понимали. Увеличение финансирования, дополнительные штаты, новая структура, более высокие «потолки» званий. Все это рядовых «летучих мышей» не касалось. Им предстояло укреплять могущество своего ведомства теми методами, которые ранее использовались лишь в Канаде, Штатах, Уругвае и Мозамбике.

– Кстати, – продолжил начальник оперативного отдела. – Сегодня во всех смежных системах зачитывался заочный приговор Военной коллегии по делу Верлинова, бывшего начальника одиннадцатого отдела.

Голубовский чуть заметно улыбнулся. Именно он переиграл Верлинова и тем вынудил к побегу. Морщинистое лицо Плеско дернулось и вовсе превратилось в печеное яблоко – его Верлинов чуть было не подвел под расстрел. Остальные сотрудники не проявили эмоций, хотя о бывшем начальнике одиннадцатого отдела ходило много легенд, и всегда он выглядел героем. Но в подотделе физических воздействий говорят о заочных приговорах вовсе не для того, чтобы похвалить приговоренного. «Торпеды» ждали продолжения.

– Так что, будем исполнять? – Плеско, не выдержав, задал интересующий всех вопрос.

– По имеющимся данным, он погиб. – Голубовский встал. – Но если информация окажется ложной... С учетом внутренней и международной ситуации думаю, что практику исполнений придется восстановить.

Начальник оперативного отдела повернулся и, не прощаясь, пошел к выходу.

Двенадцать «летучих мышей» проводили взглядами прямую широкую спину. По привычке прищуренные глаза фокусировались под левой лопаткой.

«Длинные руки» укрепляют могущество ведомства сильнее, чем что-либо другое. Поэтому «торпеды» не сомневались, что практика исполнения заочных приговоров будет восстановлена. И прекрасно понимали, почему Голубовский поделился с ними первыми столь важной новостью.

– Так что американская разведка может найти в вашей подводной лодке? – повторил Коржов, пристально рассматривая явно растерянного Дронова.

Полковник молчал, чувствуя, как холодеют и отнимаются ноги.

Коржов плотно сжал губы. Обычный рабочий вопрос непонятно почему выбил свежеиспеченного полковника из колеи. Значит, надо раскручивать его дальше.