Акция устрашения
Шрифт:
Марьям повернулась к Сергею, на этот раз в ее глазах стояли слезы.
— Я не считаю вас убийцей! Я понимаю, что вы выполняете ту работу, которая под силу далеко не многим. Но… война… почему она пришла к нам, превратив жизнь в кошмар? Породив то зло, с которым вы, представитель власти, и начавшей эту войну, теперь боретесь? Вы не хотите войны, мы ее не хотим. Почему же тогда она продолжается?
Старший лейтенант не знал, что ответить чеченской девушке. И она, будучи чуткой и заметив это, резко оборвала разговор:
— Что же мы стоим здесь? Идемте обратно. Мне надо маме помогать обед готовить. Одной ей трудно.
Волков взял чеченку за руки:
— Спасибо тебе, Марьям.
Девушка спросила:
— За что?
— За все! За то, что ты есть на этом свете, и за то, что я встретил тебя. За то, что ты понимаешь меня и способна на милосердие, а это стало очень редким качеством. За то, что я впервые при общении с женщиной почувствовал тепло. Ты разбудила во мне то, что до сих пор спало в глубине души. Спасибо. Иди! Я еще побуду в саду. И прости, если своими речами оскорбил тебя.
Но девушка не ушла, она глядела на офицера, только что, по сути, признавшегося ей в любви. Она приложила свою маленькую ладонь к крепкой груди старшего лейтенанта:
— Можно мне называть вас на «ты» и по имени?
— Конечно, Марьям! Я буду только рад!
— Хорошо! Скажи, Сергей, нас могут убить этой ночью?
— Почему ночью? Бандиты могут нагрянуть в любое время. А вот насчет убить — это вопрос! Хотя, конечно, все может быть. Одно могу обещать. Пока я и мои друзья будем живы, ни одна мразь не тронет ни тебя, ни твоих близких. А драться, поверь, мы умеем! Драться до конца! Сдаваться или отступать спецназ не приучен. Но, думаю, все обойдется. Не думай о плохом!
Марьям взглянула в глаза офицера:
— Ты готов умереть ради моего спасения?
Волков ответил кратко:
— Да!
И добавил:
— Но постараюсь не доставить такого удовольствия бандитам.
Девушка сделала несколько шагов, остановилась и, повернувшись, задала неожиданный для Сергея вопрос:
— Ты считаешь, что между нами может что-то быть? Что мы можем быть вместе?
И вновь Волков ответил уверенно:
— Да, Марьям! По крайней мере я хотел бы этого!
Она больше не сказала ничего, вновь повернулась и быстро пошла к дому.
А командир разведывательной группы отряда специального назначения поднял голову к голубому, совершенно безоблачному небу и прошептал:
— Вот так! Кто бы мог подумать? А ведь ты, Сережа, полюбил ее! Да, Волков, что-то ждет тебя впереди. И ты не имеешь права умереть. Умереть, когда жизнь только начинается!
ГЛАВА 7
В 16.00 местного времени, выйдя в сад, старший лейтенант Волков вызвал полковника Калинина:
— Гроза! Я — Вьюн! Прошу ответить!
Командир отряда ответил тут же:
— Да, Сережа?
Общались офицеры в эфире свободно, зная, что сигналы их импульсных спутниковых станций ни перехватить, ни тем более запеленговать невозможно.
— Я в доме Марьям!
— Ну и как обстановка? Насколько объект пригоден для выполнения задачи?
— Обстановка спокойная. Вокруг тишь, гладь и божья благодать. А вот объект весьма уязвим. При штурме дома крупной группой отбиться будет трудно, не говоря уже о каком-либо захвате. Но, думаю, Лема не притащит сюда банду. Хотя и один не появится. Скорее всего приведет с собой пару подельников. В этом случае задача выполнима.
Полковник заверил:
— Ну, банду к дому Сахидовых не пропустят. Насчет этого предупрежден комендант города. На фоне общего усиления охраны населенных пунктов после случая в Ойты в райцентр введены дополнительные силы, и это известно Агаеву. Так что, если он все же решится сунуться к Сахидовым, то малыми силами, как раз о которых ты и сказал. Где-то с двумя-тремя боевиками. Но, подумай, может, есть смысл прикрыть тебя? Я могу перебросить одно отделение в район объекта.
Старший лейтенант возразил:
— Не стоит, отец! Этим мы можем спугнуть Лему. Возможно, он уже рядом и отслеживает обстановку, готовя удар, который по идее должен нанести ближе к утру.
— Ты на это не рассчитывай! Черт знает, что на уме у этого отморозка. Начни готовить засаду где-то с 18.00! И с этого времени ожидай нападения. Если же захват не удастся, если Агаев каким-то образом сумеет подвести к дому Сахидовых приличные силы, то, завязав бой, тут же связывайся со мной. Я все же подтяну к райцентру дополнительные силы. В Шатан они не пойдут, но будут по крайней мере в непосредственной близости от тебя, так что помочь успеют!
— Понял!
— Что понял?
— Да все, отец, понял! И ко всему готов!
— Это хорошо! Только гляди, за очарованием красавицы чеченки не расслабься. Слишком дорого это вам обоим может обойтись!
Волков изобразил удивление:
— О чем ты, отец?
— Все о том же! Мы друг друга прекрасно поняли, так что не валяй дурака и не забывай, что в первую очередь находишься на боевом задании!
— Я помню это! Только вот что. После захвата Лемы всю семью Сахидовых придется забирать отсюда.
— Мог и не говорить. Я уже продумал этот вопрос. Заберем. Ты с Лемой реши проблемы. Остальное сделаем как надо!
— Принял! Выполняю!
— Выполняй, и аккуратней там. Не геройствуй перед чеченкой. Работай в обычном боевом режиме. А то решишь погусарить!
— Кончай, пап, а?
— Ладно! Все! Следующие сеансы в 18.00 и 22.00. Я сам вызову тебя. Отбой!
— Конец связи!
Старший лейтенант отключил рацию.
Беспокоится отец. Уже жалеет, наверное, что разрешил Сергею провести акцию в райцентре. Вот и мается. Забыл, как сам в Афгане в «горячие точки» лез. И как мать у духов отбивал, в обход начальства решившись атаковать кишлак, где она находилась среди группы заложников. Себя не жалел. А вот его, Сергея, жалеет. Пусть и в мыслях.