Акедия. Первый Шаг
Шрифт:
Агнесса взмахнула окровавленным ножом и шугнула птицу. Корт же дёрнулся, словно вынырнув из глубин собственных мыслей, и вытащил из ящика второй нож, хранящийся здесь на случай поломки первого. Он внимательно осмотрел его со всех сторон, после чего подошёл ко второй туше и вопросительно посмотрел на Агнессу. Та поначалу не поняла, чего хочет этот странный парень, но замешательство длилось недолго – женщина махнула рукой и продолжила разделывать своего оленя, предоставив Корту возможность попробовать сделать всё самостоятельно – благо, за тем, как она снимала со зверя шкуру, парень следил внимательно. По крайней мере,
В какой-то момент Агнесса закончила разделывать свою тушу и теперь наблюдала за тем, как это делаю я, постоянно меня поправляя. То – не так, это – тоже не так… А чего она, собственно, хотела от человека, впервые взявшего в руки разделочный нож? Конечно, я могу довольно-таки точно повторять её движения, но опыт это не заменит никак.
Спустя пятнадцать минут я закончил с разделкой, и Агнесса запрягла меня таскать мясо в сени, где принялась подготавливать его к хранению. Мне данный процесс был не слишком интересен, и я решил прогуляться по деревне. Осмотреться, прикинуть её размеры и посмотреть, как ко мне будет относится население, когда я иду в гордом одиночестве и не шокирую всех вокруг парой оленьих туш за своей спиной…
С такими мыслями я вышел на улицу и неспешно побрёл вдоль похожих друг на друга как две капли воды домов. Практически сразу глаз зацепился за странные метки под крышами зданий. Они выглядели крайне просто – точка с горизонтальной чертой над ней, и отличались лишь цветом. Например, дом Кира был помечен чёрным, в то время как все остальные – мертвенно-серым, близким к белому. Я шёл уже несколько минут, но других зданий с чёрной меткой не встретил. Строить предположения, ничего не зная о жизни этих людей попросту глупо, так что я решил сосредоточится на чём-либо другом…
Например, на веренице высоких крытых телег в сопровождении десятка всадников и двух десятков пеших воинов с разномастной экипировкой. Мечи, короткие копья, секиры и топорики, кольчуги, доспехи из кожи и даже самая простая одежда – абсолютно всё говорило о том, что к каравану прибились все, кто только мог. Были даже безоружные люди, волокущие на спинах свой нехитрый скарб…
Мимо пронеслась кучка белобрысых детей, моментально окруживших одного из воинов. Не прошло и секунды, как мужчина остановился и, присев на корточки, стянул с головы шлем. В то же мгновение белоснежные волосы рассыпались по плечам, а мускулистые руки крепко прижали к себе мальчика и девочку, не перестающих что-то радостно щебетать.
А сразу после этого началось нечто невообразимое.
Нескончаемый поток людей устремился к каравану – женщины, мужчины, старики и дети собирались вокруг него и встречали своих мужей, отцов и сыновей. Стало очевидно, что этот караван состоял по большей части из местных мужчин, немало времени провёдших вдали от дома: в ином случае что-то подобное вряд ли бы произошло.
Я, дабы не мешать празднеству, замер чуть в отдалении, на пересечении нескольких улиц, в тени крайнего дома. Почему-то мне было приятно смотреть за тем, как радуются совершенно незнакомые мне люди. И это было, пожалуй, первое настоящее чувство, вызванное не разумом, но сердцем. Странное ощущение. Ведь я действительно никого из них не знал даже заочно. Более того – язык, на котором они разговаривали, мне был неизвестен. Мы даже родились в разных мирах… Но сердцу и обитающей в нём душе на такие мелочи было плевать.
Впервые с того момента, как я оказался в этом мире, я почувствовал себя человеком.
[Но ты не человек, пользователь. Ты больше, чем человек].
– Опять ты, Акедия? Может, что-то полезное скажешь? Ну, ради разнообразия… Языку там научишь, например. – Произнес я вслух с ничуть нескрываемым сарказмом. Этот Грех… Она не то, чтобы меня раздражала, но вызывала неприязнь своим безразличием. Пусть я и понимаю, что пользователей вроде меня у Акедии были сотни, если не тысячи, но особого к себе отношения всё равно хочется. Такова природа человеческой души, и с этим ничего не поделаешь. «Я – центр мироздания», ага.
[Научу, если ты вернёшься из Земель Изгнанников на обитаемые территории]
Нет. Здесь безопасно, да и язык я со временем выучу сам. А там меня с куда как большей вероятностью убьют. Ты ведь не этого добиваешься, верно?
[Я хочу чтобы ты прогрессировал, пользователь. Здесь же нет ни наставников, ни стимула расти]
Я досадливо поморщился. А ведь кое-кто говорил, что я вообще могу не участвовать в конфликте Грехов и Добродетелей, занимаясь тем, чем хочу. А теперь предлагаешь сместиться ближе к врагу?
[Ты можешь точно так же оставаться здесь, среди полукровок, проклятых и забытых всеми богами этого мира. Но там, на большой земле, я смогу одаривать тебя новыми силами и знаниями]
Всё, чего не приходиться добиваться своим трудом – зло по определению, Акедия. Ты ведь плотно обосновалась в моём сознании и не можешь не знать, как я отношусь к бесплатному сыру, верно? Зачем мне эта сила, если я не планирую сражаться? Зачем знания, если я не могу умереть от старости?
[Ты противоречишь сам себе, пользователь. Если всё, что достаётся бесплатно – зло, то почему ты не выбросил ту прелестную карту, полную денег? Не отвечай. Это твой выбор. Просто помни о том, что я тебе сейчас сказала]
Ощущение присутствия Акедии пропало, а я осознал, что моё лицо со стороны похоже на сморщенный лимон. Да, я действительно взял карту… Но ведь ценой стали пять лет скитаний и убийство предавшего меня друга! Разве этого недостаточно…?
– Ол, мадар. Ерит. – Раздавшийся совсем близко девичий голосок меня изрядно перепугал. До той степени, что я едва не превратился в облачко и не улетел куда подальше… Вот до чего доводит привычка контролировать своё окружение. Нет, нужно прекращать «отваливаться» от реальности, иначе вполне можно умереть и даже этого не заметить. Кстати, что там Акедия говорила об отвергнутых полукровках? Она имела ввиду население деревни? Дела, однако…
И вот опять я отвлёкся!
Невысокая, ниже меня на две головы девчушка стояла совсем рядом, с улыбкой на лице наблюдая за суетящимися жителями деревни и вернувшимися домой воинами.
– Прости, я не понимаю. – Сказал я и чуть улыбнулся. Девушка оторвала взгляд от каравана и посмотрела на меня с недоумением. Миг – и на её лице проскользнуло сожаление. Искреннее, а не поддельное, словно ей действительно было жаль, что мы друг друга не понимаем.
Тем временем нахлынувшее ранее чувство улетучилось, и я вновь остался наедине со своими мыслями. Девчушка не вызывала у меня ничего, кроме лёгкого интереса – кто она и почему стоит здесь, а не веселиться вместе со всеми? Знал бы язык – непременно спросил бы…