Акедия. Первый Шаг
Шрифт:
Агнесс и Корт быстро спустились по небольшой деревянной лестнице, ведущей в центральный погреб, заставленный продуктами, любящими прохладу, после чего женщина распахнула неприметную дверцу, ведущую ещё ниже. В ледник или, как его называла вся семья, погребок. Когда-то здесь было и мясо, и дичь, и рыба, но теперь практически всё пространство занимали травы, которые иначе просто нельзя было сохранить. Всё добытое Киром и девочками ждало торгового каравана, который разом скупал эти запасы и позволял семье отсрочить голод. Отсрочить – но не избавиться от угрозы его наступления навсегда.
Корт окинул взглядом небольшое пространство и, заприметив в дальнем углу аккуратно
Вот так встретила свой конец мечта купить себе уютный домик, расплатившись сотней-другой оленей. Шучу, конечно, но всё-таки о том, что добытое мясо нужно где-то хранить я даже не задумывался. А стоило – на дворе вроде как лето, солнце печёт нещадно, продукты портятся моментально. Но что в таком случае можно добывать в лесу? Травки собирать? Так их тоже хранить нужно…
С такими мыслями я и вышел из дому, решив всё-таки побродить по лесу, поискать что-то, что в глазах деревенских будет иметь какую-то ценность. Тех же зверьков, что помельче, вполне можно пустить на одежду…
– Корт, мара! – Крик Агнесс настиг меня у самых ворот. Я обернулся, смерил взглядом как саму женщину, так и то, что она держала в руках. Крошечная книжка и какие-то тряпочки… Нет, не тряпочки. Поплотнее да поволосатее – мех. Маленькие такие кусочки, из которых ничего пошить точно нельзя. Отходы производства, оставшиеся с пошива одежды? Да, кажется, я понял, что Агнесс хочет мне показать.
Женщина остановилась и, раскрыв книгу, начала поочерёдно демонстрировать мне то эти ошмётки, то изображения зверей. Собственно, многих из них я знал по книжкам, которые читал ещё в детстве… Интересным в этом процессе было то, что Агнесс называла какие-то непонятные слова – скорее всего, названия демонстрируемых зверюшек, да давала подержать кусочки шкурок. Образцы были не все, но и этого хватило, чтобы понять: добыча чего-то настолько красивого не может не приносить деньги. Если использовать мех этих зверей при пошиве одежды, то результат выйдет наголову выше всего того, что я носил на Киричи или видел здесь. Зайцы, лисы, соболи, бобры – все эти звери ведь и зимой себя прекрасно чувствуют, а значит одежда из их меха будет тёплой. Осталось только убедиться, что они тут водятся, да научиться качественно снимать шкуры. За меха с дыркой вряд ли хорошо заплатят…
– Спасибо, Агнесс. – Искренне поблагодарил я женщину, после чего посредством уже осточертевших жестов попытался вызнать, кто именно из всего перечня пушных зверей водиться в округе. Однако Агнесс решительно захлопнула книгу, спрятала клочки шкур в небольшой мешок, подвязанный к поясу, и, схватив меня за запястье, выволокла на улицу. Уже там она попросила меня следовать за ней. Зачем? Ответ на этот вопрос, скорее всего, ждёт меня в пункте назначения…
... ждёт, определённо. Небольшой двухэтажный домик, обнесённый декоративным заборчиком на фоне соседских крепостей смотрелся аляповато и неестественно. Такому самое место в безопасном посёлке, а не у черта на куличиках, где в округе свободно бродят агрессивные рогатые твари и взрывающие камни одной лишь мыслью олени. Вот скажите мне – кто в здравом уме будет жить в ничем не защищенной избушке, где даже входная дверь держится на честном слове? Не знаете? Вот и я не знаю, но, судя по всему, скора завеса тайны рассеется – Агнесс уверенно направлялась прямо к этому домику-недоразумению.
Она мягко
Сени в домике кардинально отличались от увиденных в доме Кира: если те прямо-таки ломились от разных банок, мешков и инструмента, то здесь царило запустение. Метла, покосившаяся полка, осколки то-ли вазы, то-ли горшка, рваный мешок, набитый тряпьем… Уныние, так сказать, сочилось изо всех щелей. Я, напоследок окинув неприглядное помещение взглядом, вошёл в дом. Агнесс уже успела разуться и теперь разговаривала с кем-то в другой комнате.
Уже привычным прикосновением к кольцу я якобы снял обувь и, пройдя в следующую комнату, рефлекторно остановился. Что-то глубоко внутри меня предостерегающе зароптало, а в следующую секунду я оказался очень далеко.
Далеко…?
С чего я так решил…?
У меня не было ответа на этот вопрос.
В нос ударил запах гари, а по ушам ударили отчаянные крики людей, которых словно расчленяли заживо. Я распахнул глаза и уставился в дощатую стену, покрытую тёмными пятнами вперемешку с ошмётками чего-то, подозрительно напоминающего частички плоти. Взгляд влево, взгляд вправо – и вот уже я примерно понял, где нахожусь. Комната в деревенском домике на подобии того, в который меня привела Агнесс. Вот только здесь пахло не травами и пылью, а огнём… и кровью. Смущало ли меня то, что я смог почувствовать запах? Смущало. Так же, как и впивающиеся в ладони опилки, коими был завален весь пол, стекающие по спине капли холодного пота и равномерный стук в черепной коробке. Словно маленький барабанщик поселился в моей голове и решил провести сольный концерт…
Крики. Они приближались, да и треск пожираемых пламенем досок становился всё ближе. Если это наваждение, то пора бы ему рассеяться…
Я с трудом поднялся на непривычно слабые ноги и, стряхнув с рук налипший мусор, медленно и неуверенно побрёл к виднеющейся в противоположной части комнаты двери. Почему неуверенно? А откуда ей, уверенности этой, взяться, если я даже не могу превратиться в воздух? Да и зарастить многочисленные саднящие царапины на руках тоже не удается. И единственное объяснение тому – магия.
Преодолев ещё одну комнатушку, полную раскуроченной мебели, я, подобрав валяющуюся на полу доску, выбрался наружу. И первым, что бросилось в глаза, был Он.
Высокий, облаченный в сияющие серебром латы, он опирался на массивный двуручный клинок, вонзённый в землю. Длинные золотистые волосы развивались на непонятно откуда взявшемся ветру, а взгляд пронзительно-голубых глаз был направлен куда-то очень далеко. Первая аналогия, пришедшая на ум – паладин…
Но стал бы паладин молча следить за тем, как его люди вырезают население деревни?
Мужчины, женщины, дети и старики встречали свою смерть от клинков налётчиков. Кто-то пытался дать отпор и даже проливал кровь врага, но разве могут простые, никак не организованные крестьяне одолеть отлично вооруженных и обученных пехотинцев? А уж если этих пехотинцев поддерживает маг…
В небе вспыхнула алая искра и дом, в котором нашла укрытие большая группа крестьян, сгинул во вспышке пышущего жаром колдовского пламени. Прошла пара секунд – и несколько сжимающих топоры и вилы мужчин вспыхнули словно спички, а их крики эхом разнеслись под небосводом. Бойня. Настоящая бойня развернулась здесь, и будь проклят тот, кто назовёт происходящее сражением.