Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1

Вихрева Елена

Экран ксея погас, а девушка отчаянно разрыдалась. Несмотря на все, что он с ней сделал, на что обрек, он все еще был дорог ей, она все еще любила его. Ее сердце было разбито и отчаянно болело, оно кровоточило и рыдало, так же, как сейчас рыдала и она.

Нифонт потрясенно опустился рядом с ничего не видевшей девушкой на колени и попытался успокоить ее, но она его не слышала. Она не слышала ни слова, пребывая в только ей одной известном мире.

— К фоморам! — ругнулся Император и решил, что пусть злится потом, но он все узнает.

Мужчина

осторожно коснулся ее лица, обхватил его ладонями, медленно выдохнул и нырнул в ее воспоминания, но тут же наткнулся на разъяренного воина.

— Назад! — невероятно яркие глаза воина полыхнули голубой вспышкой.

— Рунихера? — Нифонт осознал, что его встретил ее неф.

— Назад! Хватит с нее насилия! — рявкнул тот.

— Боги нет! — отчаянно выдохнул Император, холодея от мысли, что с ней могли так поступить и кто.

— Назад!

— Я хочу ей помочь, — Нифонт говорил сдавленно от бушевавших в нем эмоций, — хочу защитить. Но для этого я должен знать, что с ней произошло.

— Она не хочет этого, — отрицательно качнул головой неф. — Уходи.

— Я не предам ее, не сделаю ничего, чего она сама не захочет…

— Это Анита, она не терпит…

— когда ее принуждают или делают что-то против ее воли. Да я знаю.

— Тогда зачем пытаешься?

— Я не знаю от чего или кого ее защищать, — отчаянное. — Ей больно, а я не знаю почему. Не знаю как помочь… Покажи ее воспоминания, не говори ей, просто покажи… Я знаю, ты можешь.

Рунихера колебался.

— Я не скажу ей, что знаю…

— Скажешь, — тяжело вздохнул неф. — Да она и сама все поймет. А впрочем, — Разрушитель махнул рукой, — будь что будет — смотри. Но запомни, и не думай судить, и не думай жалеть. Можешь только поддерживать и защищать.

— Я запомню, — пообещал Нифонт.

— Надеюсь, — услышал он полное грусти и едва не закричал от ужаса — ее предал тот, кого она отчаянно любила, кому безоглядно доверяла…

Император вынырнул из воспоминаний девушки и стиснул руки в кулаки — как же ему хотелось заставить Рэма заплатить за то, что он сделал с Анитой, заплатить кровью и жизнью. Боги! Как он мог после всего того, что сотворил с ней, требовать ее возвращения. Неужели мог подумать, что она простит такое и вернется. У Нифонта это просто в голове не укладывалось. Ему приходилось бороться с собой, чтобы не натворить сейчас глупостей. Он обещал Разрушителю, что сумеет сдержаться и ничем не выдать их тайну, но только теперь понял, насколько это может быть трудно.

Мужчина медленно выдохнул, а затем бросил быстрый взгляд на Дамиана и ментально попросил того выйти. Горный Властелин стиснул челюсти, посмотрел на рыдающую в кресле нубит, вполголоса выругался, но все же вышел — идти против воли своего императора он не мог. Изумрудный огонь в глазах Нифонта сказал ему, что неповиновения он не потерпит.

Едва за Дамианом закрылись двери, Нифонт подхватил на

руки девушку, сел с ней в кресло и бережно сжал в объятьях. Он чувствовал ее боль, как свою собственную, но не знал, как помочь ей — отчаянно желал помочь, но не знал как…

Анита подняла голову и встретилась со взглядом изумрудных глаз императора, в которых на миг промелькнула смесь ярости и отчаяния.

— Знаешь… — тихо выдохнула она и спрятала лицо у него на груди.

— Конэко… — только и смог выдавить Нифонт, не понимая, откуда она могла узнать, он же ничего не сказал.

— Прошу, не отдавай меня ему, — вдруг сдавленно попросила девушка.

— Не отдам, — хрипло пообещал он. — Ни за что не отдам.

— Спасибо, Нит, — тихое и взгляд полных слез глаз.

Слезы в ее глазах убивали его, рвали ему сердце. Он был готов собственными руками разорвать Темного на мелкие кусочки за ту боль, что испытывала она, испытывала до сих пор.

— Я все для тебя сделаю, Анита, — прошептал он, нежно стирая дорожки слез с ее лица. — Все, что ты попросишь. Скажешь убить — убью, захочешь — отомщу, воздам сторицей ему за твои следы. Тебе достаточно сказать, конэко.

— Не надо, Нит, — грусть полностью поглотила ее глаза, — ничего не надо. Не хочу. Скоро я вернусь домой, а он… пусть живет, как хочет.

— Ты слишком милосердна, Анита, — хрипло выдохнул мужчина. — А он так жесток…

— Не надо, Нит, не хочу даже говорить о нем.

— Тогда не будем, конэко.

— Спасибо, — облегченно выдохнула она и снова доверчиво прижалась к императору — в кольце его рук ей было комфортно и спокойно, так невероятно спокойно, что она и сама не заметила, как погрузилась в сон.

Император нежно коснулся щеки доверчиво спящей у него на руках девушки, а потом невероятно осторожно перенес ее в ее спальню. Он не хотел лишний раз пугать ее, оставляя у себя, ей и так пришлось пережить слишком много. Он уложил ее в кровать и заботливо закутал в одеяло, а затем застыл, наблюдая за ее сном. Она спала, на удивление, очень спокойно, и он рискнул оставить ее одну…

Нифонт вышел в коридор и отчаянно ударил кулаком по стене. Боги! Она не хотела мстить… неужели она все еще любила того гада… А он… он причинил ей так много боли, так много страданий. Но, главное, они были связаны, связаны навсегда, до смерти одного из них, ведь такую помолвку иначе не разорвать. Он был уверен, что Темный заманил Аниту в ловушку традиций, сознательно заманил. Впрочем, мужчина взъерошил волосы и чуть не застонал — он тоже был не лучше, ведь не раз пытался поймать конэко в ловушки традиций. Вот только встреть он ее сейчас, то не наделал бы столько ошибок, не стал бы пытаться поймать или принудить к чему-либо. Нет, он попытался бы завоевать ее сердце, а завоевав, берег бы его как зеницу ока. Тихий вздох вырвался из груди императора. Если бы он только мог хоть что-то изменить…