Аконит
Шрифт:
Я сжимаю зубы, заставляя себя оставаться в настоящем. Слишком легко потеряться в своем горе, мне нужно найти Скарлетт. То, что я делаю, — моральный пиздец, в этом нет никаких сомнений, но ей следовало знать, что нельзя убегать от того, кто любит погоню. Шорох слева от меня — первое, что выдает ее. Она думает, что спряталась за деревом, но ее волосы похожи на лунный свет, а выбившаяся прядь, застрявшая к коре, выдает ее. Я знаю, что она меня слышит, и ухмыляюсь, когда делаю единственное предупреждение.
— Готова ты или нет, я иду.
Глава 9
Скарлетт
Ветки
Он слишком быстр, это кажется почти нечеловеческим. Когда он хватает меня за руку, я кричу во все горло, прекрасно зная, что меня все равно никто не услышит. Он притягивает меня к себе, и я сжимаю свободную руку в кулак, готовая ударить его.
— Не смей, черт возьми, — с ухмылкой говорит он, и его угрожающий тон сквозит невысказанными обещаниями.
Я пытаюсь вырваться из его рук, но он сильнее. Он разворачивает меня одним плавным движением, прижимая животом к ближайшему стволу и скрепляя мои руки за спиной. Мне чертовски надоело, как со мной обращаются сегодня вечером. Хотя, в отличие от Тео, Джордан старается не причинить мне вреда, прижимая достаточно близко к стволу дерева, чтобы кора лишь слегка царапала меня, но не более.
— Отойди от меня, — хнычу я.
Теплое дыхание окутывает открытую кожу моего плеча, когда он выдыхает. Он совсем не запыхался.
— Готова вести себя хорошо?
— Почему бы тебе самому не узнать?
Ублюдок посмеивается, и его щетина щекочет мое ухо.
— Думаешь, я позволил бы тебе уйти так быстро? Это ранит мои чувства, дорогая.
Я борюсь с его хваткой и вытягиваю шею в сторону.
— Я никому ничего не скажу. Ни полиции. Ни моим родителям. Никому.
— Я знаю, — отвечает он спокойно, и его лицо резко лишается какого-либо подобия эмоций.
Мое разочарование перерастает в панику. Он играет со мной. Как раз в тот момент, когда я подумываю о том, чтобы ударить головой ему в нос, хватка на моих руках ослабевает. Пальцы скользят по моим рукам, и дрожь сотрясает все тело. Я виню в этом холод и поворачиваюсь к нему лицом.
— Прекрасна, — бормочет он, блуждая глазами по моему лицу. — Послушай, детка, вот как все будет происходить. Ты пойдешь со мной обратно в дом, или я понесу тебя. Тебе нужно отдохнуть, потому что сейчас три часа ночи. И, когда проснешься, мы поговорим. И если ты захочешь после этого куда-нибудь пойти, ты смоешь это сделать.
На его лице нет ни следа юмора, он серьезен. Я готовлюсь протестовать, но это доказывает, насколько далеко я смогу зайти, пытаясь выбраться отсюда самостоятельно.
Я отвожу глаза.
— Отлично. Мне все равно.
— Стой, — говорит он и снимает свою черную куртку, накидывая ее мне на плечи.
В моей памяти всплывают воспоминания о той ночи, когда мы впервые встретились. Я отбрасываю его. Мы были детьми. Он явно стал кем-то гораздо более опасным. Я уже совершила ошибку, позволив ему прикоснуться ко мне.
— Спасибо, — бурчу я и скрещиваю руки, ожидая, пока он начнет идти.
Вместо этого он подходит ближе, прижимая нас друг к другу.
— В следующий раз не беги. Мне это слишком нравится, — опустив голову, шепчет он.
— Иисус Христос, — выдыхаю я.
Мы идем бок о бок, глаза Джордана постоянно то сканируют окрестности, то смотрят на меня. Сегодня была самая длинная ночь в моей жизни, и что-то мне подсказывает, что ничего еще не кончено. Тео не собирается уйти спокойно, он человек, привыкший добиваться своего. Если Джордан говорит правду о его причастности к торговле людьми, я не могу просто оставить это без внимания. Что-то нужно сделать с ним и со всеми, кто причастен к этому, и я не могу с этим не согласиться. Только вот убийства — то, что я не смогу принять. Должен быть другой способ восстановить справедливость. Как моя жизнь превратилась в такое дерьмовое реалити-шоу?
Глубокий темно-синий цвет неба начинает меняться на более светлый оттенок, когда мы проходим через сады за домом. Я сдерживаю зевок, не желая, чтобы было видно, что я устала и желаю лишь пойти спать. Мы проходим мимо неопрятных клумб и ящиков с топиариями, в которых хранятся неряшливые версии того, что, вероятно, когда-то было деревьями и кустами.
— У тебя что, нет ландшафтного дизайнера? — я понимаю, как грубо звучат мои слова только после того, как они вылетают из моего рта. — Извини, просто здесь такой большой потенциал.
— Моим дедушке и бабушке не нравилось, когда здесь кто-то хозяйничал после исчезновения Пенелопы, — отвечает он, слегка касаясь моей руки, когда мы поворачиваем за угол. — А я просто не удосужился что-либо изменить с тех пор, как стал хозяином этого дома.
— У меня так много идей. Разумеется, если ты все еще хочешь, чтобы я работала на тебя, — говорю я, поглядывая на него. — Я имею в виду после сегодняшнего вечера.
Он резко останавливается.
— Я всегда буду хотеть, чтобы ты была здесь, Скарлетт.
Я тереблю молнию его куртки, избегая зрительного контакта.
— Ты даже не знаешь меня.
Джордан движется быстро, хватая меня за подбородок, заставляя посмотреть на него.
— Я знаю, что ты переехала сюда из другого города в шестнадцать. Ты работаешь в «Rose’s Flowers» уже три года, после того как окончила факультет ботаники и флористической композиции. Ford Thunderbird — это первое, что ты купила на свои собственные деньги. Я знаю, что ты часто посещаешь «Junction Coffee» и каждый раз заказываешь флэт уайт. У тебя нет учетных записей в социальных сетях, кроме Instagram, где ты публикуешь сезонные достижения своей теплицы. Стоит ли мне продолжать?