Аконит

Стикс Бриттани

Словно услышав мое молчаливое требование, ее голова поднимается вверх, а колени сдвигаются вместе. Скарлетт поворачивается, осматривая окрестности. Ткань ее платья колеблется, как поверхность воды, потревоженная брошенным камнем, когда она встает. Кажется, какое-то время она ведет с собой внутренний диалог, что-то обдумывая. Может быть, она чувствует, что я смотрю?

— Скарлетт! — откуда-то неподалеку раздается мужской голос. — Детка!

Она вздрагивает, чуть не спотыкаясь о собственные ноги. Ее полные губы принимают форму буквы О, чтобы наклониться и задуть свечу, при этом проводя руками по

своему восхитительному телу.

Они трясутся?

Она выбегает из оранжереи и направляется к фонтану, установленному посреди двора.

— Я тут! — кричит она, присаживаясь на край.

Я невольно представляю себе ее образ несколько минут назад, с широко раздвинутыми ногами и каплями рассеянного тумана, покрывающими ее кожу. Я качаю головой, чтобы отмахнуться от этого, зная, что стоять здесь безрассудно. Вселенная, будто, слышит меня, и ее голос разносится по ветру, проникая в мою голову, как песня сирены. Она обхватывает себя руками, когда приближается мужчина. Защитный язык тела еще больше подогревает мой интерес. Все, что я вижу, это его затылок и бирку с размером, торчащую из-под воротника плохо сидящего на нем костюма.

— Почему ты прячешься здесь?

Маленькая лгунья не задумывается ни на секунду.

— Просто вышла подышать воздухом.

Я действительно задыхаюсь от того, что только что увидел.

— Ты здесь уже больше часа. Давай, у меня есть несколько клиентов, с которыми я бы хотел, чтобы ты познакомилась, — он разговаривает с ней так, будто отдает команды собаке, а не женщине, благословленной рукой Афродиты.

— Я скоро приду.

— Сейчас, Скарлетт, — рявкает он и делает шаг вперед, протягивая руку, чтобы схватить ее.

Она с хмурым видом отталкивает его руку.

— Я сказал, что скоро приду, Тео.

Я сразу улавливаю имя. Тео — сын Майкла, и последний человек, с которым Пенелопу видели перед ее исчезновением. Он понятия не имеет, что его мертвый отец лежит в сарае, пока он ворчит на женщину перед ним. Он понятия не имеет, что будет следующим. У Скарлетт нет причин связываться с этим полным дерьма миром. Моя рука дергается, мне не терпится дотянуться до пистолета и взорвать ему мозги прямо на лужайке.

— Это репетиция нашего ужина. Вставай. Пойдем, — он снова рявкает на нее, делая еще один шаг в ее сторону.

Они смотрят друг на друга в молчаливом противостоянии, пока я впитываю услышанные только что слова. Репетиция ужина. Праздник сегодня вечером посвящен их предполагаемой свадьбе. Мой гнев иррационален, но рука уже тянется к кобуре. Как я это пропустил? Когда я заглянул в личное дело Тео, не было и слова о помолвке. Никаких следов Скарлетт.

Сенсационные новости с заголовками о дуэте высокопоставленных светских людей, отце и сыне, убитых на одном и том же мероприятии, будут выпускаться одна за одной. Хотя достаточно приятно знать, что его предполагаемая будущая жена просто доводила себя до безумия от оргазма, когда он находился на ужине в одиночестве.

Скарлетт встает и отступает от него на нескольких шагов. Должно быть, это удар по эго Тео, потому что он бросается вперед, сжимая ее запястье и пытаясь утащить ее к дому. Она снова отдергивает свою руку, бормоча что-то, но мое внимание отвлекает взрыв смеха. В мою сторону идет группа мужчин. Я достаю сигарету

из пачки в пиджаке и зажимаю ее между зубами. Когда группа приближается, я щелкаю зажигалкой и делаю вид, что смотрю в телефон.

Они проходят мимо меня, кивая головами в блаженном неведении относительно моей личности. Вот в чем особенность этих вечеринок. Легко ускользнуть от внимания, когда от разговора со мной нет никакой пользы. Для большинства людей, присутствующих здесь сегодня, я так же известен, как чей-то личный тренер. Преимущество быть скорее страшной сказкой на ночь, чем реальным человеком. Я смотрю, как группа исчезает в доме.

— Прошу прощения?

Ебать. Опять застигнут врасплох. Это в два раза больше, чем должно было быть.

Глаза Скарлетт расширяются, мечутся вверх и вниз по моему телу, прежде чем останавливаются на лице. Мне не следовало поворачиваться спиной. Очевидно, Тео решил, что она придет на вечеринку самостоятельно. Вместо этого она решила направить свою хорошенькую задницу прямо сюда.

— Джордан, — ее шепот полон недоверия.

Я наслаждаюсь ее неуверенностью, хотя знаю, что мое появление здесь — меньшая из ее проблем. Сегодня вечером она в большей безопасности, чем кто-либо другой, находящийся в этом месте. Но шок долго не задерживается на ее лице, и она поднимает палец, указывая на меня.

— Можно мне одну? — тихо спрашивает она.

Я даже не пытаюсь сдержать смешок. Я явно был последним человеком, которого она ожидала увидеть сегодня вечером. Это очевидно по тому, как она делает полшага назад, но я продолжаю ее оценивать. Что-то во мне скалит зубы при мысли о том, что сегодня вечером она будет просить случайных мужчин о сигарете, просто чтобы избежать репетиции ужина в честь собственной помолвки. В любом случае, нет ничего плохого в том, чтобы немного развлечься, пока она здесь.

— Я думаю, тебе уже пора спать, — я затягиваюсь, запрокидывая голову вверх, чтобы выдохнуть дым.

Быть рядом с ней с каждым разом становится все труднее. Каждая клеточка моего существа кричит о желании схватить ее за нежное маленькое горло и попробовать на вкус ее губы. Я не переставал думать о ней с того дня, как она чуть не скатилась вниз по лестнице сторожевой башни.

— О, я поняла. Еще один мужчина, который знает, что для меня лучше, — отвечает она и закатывает глаза, скрещивая руки на груди.

Я поднимаю бровь.

— Жаль, что ты не можешь так же относиться к своему жениху, любимая.

Я вытаскиваю сигарету изо рта и просовываю между ее слегка приоткрытых губ. За то время, которое ей понадобилось, чтобы понять смысл моих слов, я уже ухожу.

Кто-то скажет, что я больной из-за того, что выслеживаю ее спустя столько лет. Они не ошибаются, но Скарлетт Оуэнс прочно засела в моей голове и мыслях с момента нашей первой встречи. Раньше было легче держаться в стороне. Школа-интернат и университет держали меня подальше от Уиллоу-Хайтс и позволяли отвлечься от того, что в конечном итоге превратилось в полномасштабную одержимость. Когда я получил степень магистра, первое, что сделал, — принял роль единственного наследника семейного поместья, позволив моим бабушке и дедушке переехать в их пенсионную собственность. И это привязало меня к городу на ближайшее обозримое будущее.