Акренор. (Трилогия)
Шрифт:
Хотя позади они оставили всего лишь тупик, два гнома отстали, чтобы прикрыть их отход и спину Хранителя. Отстали ненамного, шагов на десять, и теперь бежали в отдалении, готовые в любой момент отразить нападение, если каким-то чудом гоблины сумеют их догнать.
Им повезло. Первое серьезное сопротивление они встретили как раз у нужной им развилки. В этом месте у гоблинов, по всей видимости, был разбит походный лагерь, а это означало, что от внезапного нападения лагерь худо-бедно защищен.
Все-таки гоблины, как бы близко к животным они ни стояли, тоже были на войне. И самые элементарные, базовые правила поведения, скорее на уровне рефлексов выживания,
Поэтому два булыжника перегораживали проход, оставляя место посередине коридора лишь для одного гнома или же для пары гоблинов. Сверху обустраивающие лагерь натянули шкуру непонятного животного. Она висела так низко, что Бодору пришлось наклониться, чтобы пробраться вперед.
На шкуре были нарисованы какие-то значки, но разглядывать их гном не стал – скорее всего, это были символы клана-стаи, который расположился в этом месте. Важно было другое: прямо за проходом стояли два гоблина со спиногрызами, ощетинившимися в сторону гномов, а дальше гоблины заполонили всю пещеру. Они спали, дремали сидя, что-то ели, раздирая сырое мясо голыми руками. Это была стоянка, и большая стоянка. Может, просто перевалочный лагерь, а может, эти гоблины никогда и не нападали на заставу гномов, лишь защищая развилку от возможного наступления со стороны осажденных.
Бодор вздохнул и перехватил покрепче молот.
Им показали лестницу. Всем стало быстро понятно, что мертвый рыцарь говорил правду – пройти последние двести шагов до Затворника неподготовленному человеку было практически невозможно.
Сначала это действительно была просто лестница – выложенные цветными плитами ступени постепенно уходили вверх. Затем лестница сменялась сплошным кошмаром – прямо из стен выскакивали лезвия, прорезая все пространство широкого коридора, с потолка вертикально падали бревна, чтобы потом, повинуясь силе какого-то неведомого, спрятанного внутри замка механизма, медленно подниматься обратно. Из пола выскакивали колья, как будто на пружинах, и так же медленно, как и бревна, втягивались обратно.
Ловушек было множество, и те полсотни шагов, которые предстояло пройти будущим некрорыцарям Затворника, действительно оказались не преодолимой с ходу преградой. Но было заметно, что все движения ловушек подчиняются какому-то очень сложному ритму, который просто трудно воспринять и осознать сразу.
Они не заметили, как их оставили все живые, кроме двух, видимо, наиболее приближенных к Затворнику некромантов.
Один из них откинул капюшон и поднял руку, указывая на цветные плиты лестницы. Рукав серого плаща немного задрался, обнажая кисть с черными взбугрившимися венами.
– Начнем с простого. Здесь пять цветов: черный, синий, красный, желтый и зеленый. Вы можете наступать на любую плиту, но только в определенном порядке цветов. Сначала красный, вторая панель – синяя, третья – желтая. Последовательность состоит из двадцати одного цвета, но их надо не просто запомнить, а надо идти и не оступиться. Здесь есть полная копия лестницы к нашему королю, только безопасная для учеников. Вы начнете с нее, начнете с простого – мозаики. Двадцать шесть шагов.
Первые двое, охранники лагеря, были сразу отброшены к стене коротким махом молота. Убивать гоблинов было бесполезно – всех не перебить, поэтому гномы готовы были просто идти по головам спящих. А если эти головы не выдержат тяжелой поступи подземных владык, то что поделать.
Бодор прыгнул прямо на гоблина, спящего на камнях. Под сапогом что-то хрустнуло,
Как и раньше, Бодор не оборачивался. Его клан был сзади, следовал за ним, прикрывал его спину. Для всех главным сейчас было не замедлиться, не увязнуть прямо посреди этого лагеря, чтобы в конце концов не оказаться похороненными под трупами гоблинов.
Поэтому они не ждали, не оборачивались, не останавливались, чтобы добить просыпающихся врагов. В какой-то момент Бодор понял, что он вообще не понимает, кто находится рядом с ним. Ему на миг показалось, что справа у плеча движется кто-то из его клана, и он приостановил движение молота, уже готового обрушиться на врага. А это и был враг – просто игра теней, да гоблин оказался чуть более крепким, чем другие. Бок у гнома начало жечь – гоблин воспользовался мгновением задержки и попал кинжалом точно в сочленение лат.
Но Бодор не остановился даже для того, чтобы расправиться с обидчиком. Тот слишком увлекся лидером и не понимал, что прямо сейчас окажется сметенным остальными гномами. Из гоблинов, что были в лагере, шанс выжить после прокатившейся волны гномов был только у тех, кто так еще и не проснулся и лежал ближе к стенам. Остальные, особенно пытавшиеся вступить в схватку и остановить движение клана, уничтожались.
Главным безумцем в этом безумии выглядел Хранитель. Во всяком случае, так казалось двум гномам, которые по-прежнему волокли его вперед. Они даже не могли как следует защищаться, скованные драгоценным грузом. Но зато они могли видеть, как один за другим сзади остаются их погибающие товарищи.
Сколь ни неожиданным было нападение, но гоблинов было слишком много. И каждый гном понимал, что, упав, он останется в этом лагере навечно. Когда упал первый, он сразу оказался как в капкане, облепленный врагами со всех сторон. Темп терялся лишь на мгновение, но этого оказывалось достаточно, чтобы еще полусонные твари прилеплялись к рукам, ногам, сковывали движение и кололи, вслепую ища щели в броне.
А Хранитель крутил головой и, когда удавалось, дотягивался посохом до стен и ударял по ним. Иногда он проделывал то же самое с потолком, иногда, когда находил хотя бы небольшую проплешину в месиве тел, по которым они бежали, – по каменному полу коридора.
И при этом Хранитель начал слегка хихикать, чего его охранники вообще никогда в жизни не слышали. Хранитель всегда был наиболее уважаемым и солидным гномом в каждом клане. Гномом, даже родовое древо которого было таким старым и ветвистым, что в его корнях разобраться не мог никто. Ни один из гномов не мог похвастаться тем, что знал Хранителя ребенком, потому что он был самым старшим в клане, но при этом никогда не участвовал в Советах. Держался в стороне. Никогда не высказывал мнение по злободневным, как считали гномы, вопросам жизни клана, когда другие спорили до хрипоты. А если и высказывал, то это мнение всегда оказывалось решающим.
Чаще всего он даже не являлся на собрания. Или сидел тихонько в тени, слушал и слегка кивал, скорее не сказанному, а своим мыслям. Тихо постукивал посохом по полу. Детям, когда они спрашивали, говорили, что Хранитель бережет чертог, бережет клан, бережет своды от обрушения. Никто не знал, правда ли это или просто старческое постукивание, которое Хранитель не мог остановить. Но так говорили детям, чтобы их успокоить, потому что взрослым, говорящим это, рассказывали то же самое, когда они сами были детьми.