Акробат
Шрифт:
« Узнал, – подумал Алексей, – Если бы случайно встретил в городе – врядли бы узнал, но рядом с Лией, безусловно, узнал. Хоть бы не настучал. Бог с ним, все равно, скоро весь табор знать будет».
Лия выскочила из повозки уже облаченная в свой артистический костюм, подскочила к Лехе, поцеловала его и, выскользнув из объятий, побежала к фонтану. Послышалась музыка, и полилась песня в исполнении Кота. Он, действительно, имел неплохой голос, но песня его звучала грустно. Легко взлетев на верхнюю площадку трапеции, Лия послала публике воздушный поцелуй и, размахивая веером, побежала по жерди. Алексей с восхищением наблюдал за ее грациозными движениями.
– Да,
Глава 9.
Западня.
– Ты, – только и смог выдохнуть Леха.
– Конечно, я. Только не говори, что удивлен. Не ты ли меня искал по всему Межгорью? – улыбнулся Док.
– Искал, но уже не думал, что найду. Уж больно хорошо ты спрятался.
– Извини, я сам на нелегальном положении. Кроме того, то, что ты здесь, на Ноле, для меня большая неожиданность. Как ты тут очутился?
– Длинная история. В двух словах не расскажешь.
– А куда нам спешить? Пойдем, сядем где-нибудь, да поговорим.
– Вокруг яблоку упасть негде, разве что, опять, к нашим пьяницам идти, – задумался Алексей, – Но они поговорить спокойно не дадут.
– Ладно, посмотрим. Пошли к пьяницам, – согласился Док.
Рыбаки к этому времени уже превзошли самих себя по части веселья. Цупка кинулся целоваться сперва к Доку, потом к Лешке.
– Ну, что у меня за племянник! То у него невеста, то старый друг! Друг, ты-то хоть, вино пьешь? Тогда бери стакан. За тебя, за Лиса, за меня, за всех нас! – орал старый рыбак, наполняя, опустошая и снова наполняя стаканы.
– Да, – вздохнул Док, – поговорить не дадут.
– Пожалуй, – согласился Лешка, и, оглянувшись на трапецию, сказал. – Слушай, Док, мы можем поговорить и завтра. Извини, я должен идти. В это время Лия заканчивала свое последнее на сегодня выступление.
Светило уже окрасило восток розовым. Давно отсверкали вспышки фейерверков над главной площадью. С улицы доносились то ругань пьяных драк, то хоровое пение подвыпивших компаний, расходящихся по домам. Лия и Алексей на балконе Цупкиного дома наслаждались и никак не могли насладиться друг другом. Сжимая в объятиях свою девочку, Леха понял, что путешествие, наконец закончено. Он нашел то, что искал всю свою, пусть недолгую, но насыщенную событиями жизнь. Наверное, это можно назвать счастьем. Понимал… Нет, не понимал. Знал! Знал, что, если кто-нибудь попытается лишить его счастья, жестоко за это поплатится! За него он готов драться мечом, зубами, ногтями. Он умрет, но не даст в обиду эту девочку, которая спасла ему жизнь, а теперь так нежно дарит ему свою любовь. К сожалению, как потом выяснилось, знал об этом не только Алексей.
С улицы донеслась пьяная рулада. Знакомый голос старательно вывел строчку из песенки фривольного содержания:
– Разрешите, госпожа, мне вас побеспокоить И скажите, сколько это будет стоить?
Затем открылась калитка, и в ее проеме показался Док и Цупка. Док держал в левой руке жезл с рыбкой на рукояти, а под мышкой правой находился дед. Ноги и руки Цупки болтались, не доставая земли, голова свесилась вниз. « Здоровый парень, а с первого взгляда и не скажешь. Выглядит мелким», – подумал Алексей, глядя на своего странного знакомого. Посреди двора, неожиданно, старый рыбак поднял голову и опять выдал ту самую строчку из неприличной песенки, затем, указав на балкон, поднес палец ко рту и прошипел: « Тс-с-с». После этого снова уронил голову. Док потащил его к кухне.
Пробуждение было ужасным.
Как он мог не почувствовать опасности? Неужели его так опьянила любовь, что он не услышал голоса интуиции, до сего дня очень редко его подводившей?
Стало трудно дышать. Потом раздался крик Лии. Но вскочить не удалось – на его руках и ногах сидели несколько человек. Тяжелые тучные увальни, да еще и в доспехах, поди, сбрось таких!
Но все-таки Алексею это удалось. Закричала Лия, которую солдаты поволокли вглубь комнаты. Это буквально разъярило его и придало сил. Мгновение спустя солдаты, как кегли, поразлетались по разным углам балкона. Но подняться Алексею не дали. Сзади на голову обрушился тяжелый удар. Глаза тут же заволокла кровавая пелена, и сознание вскоре угасло.
– Вы его, случайно, не убили? – слух понемногу стал возвращаться, – Нет. Шевелится. Оденьте хотя бы штаны на этого негодяя, не тащить же его голым.
Лешка приоткрыл глаза. В этот момент что-то тяжелое легло на больную голову, вцепилось в волосы и резко рвануло их вверх.
– Акробат, живой и здоровый. А я то думал, что старый дурак Молния еще на что то годен. Да и я не лучше. Не поверил своему капралу. Он мне говорил, что там, в беседке ты сидел в компании с местными повесами, – негромко клекотал в лицо Алексею Серебряный, сжимая его волосы стальной перчаткой. Лешка даже не удивился, увидев своего врага. Этот раунд был за соперником. Вдруг краем глаза Алексей заметил какое то движение возле кухни.
– Нет! – заорал он во все горло. Впрочем, крика не вышло. Изо рта полетела кровавая слюна с обломками зубов и неясный хрип.
Он видел, как из кухни выскочил дед Цупка с деревянной лопатой в руках. Той самой, которой они всего лишь сутки назад грузили в бочки рыбу. Дед подбежал к солдатам и со всей силы опустил лопату на каску Красномордого. Снова раздался знакомый характерный звук. Капрал не удержался на ногах, пробежал несколько метров на четвереньках, но, на этот раз, быстро поднялся. Выхватив из-за пояса тяжелый кистень, он бросился к рыбаку.
– Нет! – снова прохрипел Алексей, вырываясь из держащих его рук. И снова сильный удар по голове потушил для него дневной свет. Уходящее сознание еще отметило некоторые звуки – истошные крики Лии на втором этаже дома, предсмертные стоны Цупки. Но скоро пропали и они.
– Очнись, Алеша, очнись, – назойливо гудело в мозгу. Именно в мозгу, потому что, уши ничего не слышали.
« Здорово надавали по черепушке, – подумал он, – ничего не вижу, наверное, ослеп. А, может, гады, глаза выкололи? Хотя, в глазницах боли не ощущается. Зато во рту боль ужасная. В ушах – шум, в голове – голоса. Кажется, съезжаю с катушек».
– Леша, соберись и пойми, наконец, – продолжало звучать в голове, – это не галлюцинации. Это я пытаюсь с тобой говорить. « Точно, крыша едет».
– Да очнись ты, в конце концов! – продолжало гудеть в мозгах. Это было так мучительно, что он снова потерял сознание. Сознание вернулось, но голос не исчез.
– Алеша, очнись же.
– Я схожу с ума? – подумал Алексей.
– Да нет же. Я пытаюсь с тобой поговорить. Отвечай же, – гудело в голове, вызывая волны боли и тошноты.
– Кто ты? Смерть? – подчинился Алексей, мысленно произнеся фразу.