Аксель
Шрифт:
Он был первым мужчиной, на которого я посмотрела после Акселя. Прошло почти четыре года, и я была готова попробовать полюбить снова.
О, как же я была слепа.
Внешне Брэндон был идеален. Он был на несколько лет старше меня, уже закончил Университет Северной Каролины и устроился на работу в бухгалтерской фирме своего отца. Он был успешен и быстр на пути к очередной крупной победе. Он не был чересчур высоким, едва достигая шести футов и обладая подтянутым телом бегуна. Рыжевато-каштановые волосы и карие глаза. Он был идеальным парнем, осыпающим меня романтическими, экстравагантными путешествиями и подарками, чаще всего появляясь, чтобы взять меня в неожиданные поездки, организовывая
Затем Брэндон, которого я встретила и полюбила, постепенно переменился. Мало-помалу он начал отдалять меня от моей семьи, друзей и, самое главное, от Ди. Он знал обо всех моих связях, а эта связь с ней была самой сильной. Я стала пленницей в своей собственной жизни. Я знаю, мои бабушка и дедушка волновались, но он был ловок и всегда придумывал идеальную причину по которой мы не могли приехать, а когда у нас выдавались редкие случаи их навестить, он всегда звонил домой с какой-нибудь отговоркой. Труднее всего ему было отмахнуться от Ди, но и это удавалось. Или, по крайней мере, он думал, что удавалось. Он был хорошим, поэтому я отдала ему бразды правления и возможность манипулирования.
И он привел меня в неописуемый ужас.
Избиения начались с тех пор, как мы прожили в браке около двух лет. Я отправлялась повидаться с Ди, когда должна была забирать его одежду из химчистки. Я скучала по своей лучшей подруге, и искренне полагала, что смогу приходить и уходить до того, как он успеет что-либо заметить. Но Брэндон Хантер замечал все.
Поначалу избиения были терпимы, пощечина тут и там из-за каких-то проступков, которые, как он считал, заслуживали наказания. В конце концов многого и не требовалось, я могла чихнуть, и если ему это не понравится, на следующий день я щеголяла с подбитым глазом.
Он обнаружил свои истинные намерения, и я была основательно загнана в угол. Оторванная от всех, кого я любила, и напуганная его гневом я никуда не могла податься.
Это были годы, когда я просила и умоляла о том, чтобы Аксель нашел дорогу ко мне. Все без исключения переполненные ужасом дни, когда я становилась объектом кулаков Брэндона, я пыталась перенести себя в другое место. Туда, где Аксель готов забрать меня и стать моим героем. Но, в конечном итоге, приходилось смотреть правде в глаза… моего героя уже не было в живых.
Закрыв глаза, я вспоминаю то время, когда моя жизнь была невероятно счастлива. Двенадцать лет назад, если быть точной.
— Не могу поверить, что это наша последняя ночь, перед тем как мы расстанемся на шесть месяцев; я буду так сильно скучать по тебе, малыш, — я смотрю в его ярко-зеленые глаза. Боже, я люблю его глаза. Думаю, я была бы счастлива просто находиться здесь и часами любоваться его прекрасным лицом.
Затеряться в нем.
Что я буду делать без него?
Я люблю этого мальчика больше всего на свете.
Я снова кладу голову на его теплую грудь, чувствуя сильное сердцебиение под ухом.
Я знаю этого красивого мальчика с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать, и Аксель стал любовью всей моей жизни за последние три года. И дня не проходило без него. Как я выдержу хоть один день без него, не говоря уже о шести месяцах?
— Детка, брось. Все закончится, прежде чем ты успеешь это осознать, и тогда
Я слышу вибрацию от его слов под ухом, прекрасно понимая, какие мысли крутятся в моей голове.
Мы лежали на его небольшой двуспальной кровати уже несколько часов, просто растворившись друг в друге. Я знаю, что он ненавидит этот дом.
Его приемная семья не такая уж плохая, ну, полагаю, до тех пор, пока они держатся на расстоянии. Он для них – талон на еду, поэтому они оставили его в покое. У меня такое чувство, что они отсчитывают секунды до того момента, когда он уедет на основной курс боевой подготовки, чтобы избавиться от его тела и взять новое. Они не хотели, чтобы их банковский счет опустел, жадные уроды. Его приемные родители никогда меня не любили. Не думаю, что смогу когда-нибудь понять причину, но Аксель полагает, это связано с тем, что я крутилась по близости последние три года, занимая место и объедая их. Если бы вы только знали, я просто дождаться не могу, когда он освободится от них.
Не могу поверить, что завтра мой красивый мальчик отправится в морскую пехоту, морскую пехоту… Боже, Акс действительно уезжает. Я не позволю себе даже думать о том, что с ним может произойти, когда он уедет. Аксель родился бойцом, выжившим, с ним ничего не случится, и я просто должна верить в это.
Он начинает перемещаться подо мной, выскальзывая из-под моего тела и перекатываясь на бок, лицом ко мне. Я снова смотрю в его яркие мерцающие глаза, улыбаясь ему. Он действительно идеален. Густые растрепанные черные волосы, взъерошенные от того, что я запускала в них свои пальцы, его резкие скулы и массивная челюсть всегда напоминают мне о том, каким безжалостным он может быть. Я провожу пальцем по его идеально прямому носу, а затем пробегаю им вдоль полных губ, в которых мне так нравится теряться; обвожу сначала верхнюю, а затем нижнюю. Его губы дергаются, и затем на его лице неожиданно возникает ленивая усмешка, которую я так люблю.
— О чем задумалась, Принцесса?
— Боже, Акс, только о том, как сильно я буду скучать по тебе. Ты обещаешь вернуться ко мне? — спрашиваю я его со вновь наворачивающимися на глаза слезами и печалью, которая стала моей постоянной спутницей с пятничного вечера, когда ему вручили аттестат.
— Только попробуй удержать меня в стороне, — произносит он, наваливаясь на меня, чтобы завладеть моими губами в оргазмическом поцелуе. Он облизывает языком мою нижнюю губу, а потом зажимает ее зубами, слегка прикусив. Я открываю рот, чтобы впустить его и поглотить его стон. Надавив на его плечо, я перекатываю его под себя, чувствуя, как его уже твердый член удобно устраивается в моей влажной сердцевине.
— Мммм, детка, уже? — стонет он.
— Всегда, Аксель, я всегда для тебя готова, — говорю я, приподнимаясь и снова направляя его в свое тело.
Как только я начинаю двигаться, задавая идеальный ритм над его стройным телом, я задумываюсь, как трудно будет завтра посадить своего возлюбленного на автобус, понимая, что предстоят шесть долгих месяцев, прежде чем я увижу его вновь.
Если бы я только знала, что в последний раз я посмотрю в эти глаза, когда он обернется, чтобы помахать мне рукой, поднимаясь по ступеням автобуса; автобуса, который увозил с собой мое сердце.