Аксель
Шрифт:
Сердце, которое никогда уже ко мне не вернется.
Как я уже говорила, я не всегда была такой слабой женщиной. Не думаю, что кто-нибудь просыпается утром и говорит: «Эй, пожалуй, сегодня я буду слабым, сломленным и абсолютно никчемным!» Конечно же, нет. Думаю, я упорно трудилась, чтобы стать тем, кем и являюсь на сегодняшний день. С помощью доктора Максвелла (и Ди, разумеется) я постепенно стала той, что была раньше.
Это было нелегко, я до сих пор помню то время. Я не могла слышать свое полное имя, не вспоминая при этом о мрачных годах жизни с Брэндоном. Около полугода назад я начала принимать меры для того, чтобы оформить наш развод. В то же время я наконец-то поправилась и начала двигаться дальше. Я создала свою собственную
Брэндон не облегчал моего положения. Казалось бы, с четким, составленным в письменной форме полицейским отчетом и больничными записями, указывающими на то, что сотворил со мной этот брак, у меня не должно было возникнуть никаких проблем с быстрым разводом. Но нет… ничто и никогда не давалось мне с таким трудом. Я все время боролась с ним. Через адвокатов, разумеется. Фактически, я не видела его с того дня, как меня выписали из больницы два года назад.
А еще это был день, когда наш с Ди дуэт стал трио.
День, когда я встретила Грега.
Там, где Ди была моей сестрой, Грег был моим братом.
Такие крепкие узы было бы практически невозможно разорвать.
Грег был нашим защитником, хотели мы того или нет. Он присматривал за нами и не избегал пятничных вечеров, проводимых за просмотром девчачьих фильмов и поеданием нездоровой пищи.
Я встретила Грега в тот день, когда выписалась из больницы после недельного пребывания, залечивая раны от последнего избиения Брэндона. Меня должна была забрать Ди, она приехала на минивэне, задняя часть которого была полностью загружена коробками. Сейчас, оглядываясь назад, я смеюсь, но выражение ее лица было забавным, когда я спросила, зачем ей понадобились коробки. Она смерила меня убийственным взглядом в купе с жесточайшим выражением лица, на которое она была способна, и сказала: «Девочка моя, если ты думаешь, что я оставлю тебя с этим куском жалкого дерьмового мужа, то ты чокнулась. Нет, исключено. Мы соберем твои вещи и отправимся в путь. Весь мир в наших руках, или что-то типа того». Затем она объяснила, что там нас встретит местный шериф, чтобы убедиться в том, что Ублюдок Брэндон не попытается что-либо предпринять. Ди подготовилась ко всему, она сказала, что за обстановкой там будет присматривать не только блюститель закона, но и один из ее друзей, который встретит нас на месте. Она не вдавалась в детали, и меня это не особо заботило. Я просто хотела, чтобы все закончилось.
Когда мы подъехали к дому, где я жила вместе с Брэндоном, он, конечно же, был там и сходил с ума от ярости. Я сидела на пассажирском сидении и дрожала как осиновый лист; Ди обошла машину и помогла мне выйти, используя свое крохотное тельце в качестве щита. Я держала глаза опущенными, пока не наткнулась взглядом на пару громадных ботинок преградивших мне путь. Вслед за ботинками и широкими бедрами, солидной грудью и мощными руками, я встретилась с грозными голубыми глазами. Он был огромным мужчиной, бесспорно на один фут выше моих пяти футов и трех дюймов. От выражения на его лице я сразу же попятилась назад, надеясь, что это было незаметно, но от глаз этого мужчины ничего не ускользало. Он старательно обуздал выражение лица и заботливо накрыл меня своей рукой, накинув ее мне на плечи. Когда он завел меня в дом, он ласково сказал: «Не волнуйся, девочка, теперь у тебя есть мы». Я не знаю, что это было, но, когда я в тот день встретила Грега, все что требовалось, заключало в себе те слова, которые мгновенно меня успокоили.
Час спустя мы упаковали и загрузили шесть лет моей жизни.
Я оставила все, забрав только свою одежду, важные документы, детские фотографии и маленькие сокровища, которые я скрывала от Брэндона.
Я не оглянулась назад.
Я встала с кровати примерно час спустя, после того как проснулась, я могла бы чувствовать себя бодрой, но сегодня меня переполняла одна напасть – похмелье. Взглянув на часы, я покачала головой. Как, черт возьми, я столько проспала? Правильно, Ди. Ди – вот причина, по которой я так поздно встала. Сумасшедшая девчонка вернулась вчера домой и решила, что мы должны провести вечер с «Джеком». [2]
2
Джек (англ. Jack Daniel’s) — популярная марка теннессийского виски.
Как я позволила ей уговорить себя прошлой ночью? Последнее, что я помню, это как Ди вернулась с работы с большим дурацким коричневым пакетом в руках, крича «доставка спиртного!». Полагаю, это происходит, когда вы дружите с кем-то так долго. Она знала, что я нуждалась в ней, и, черт побери, я нуждалась в «Джеке». Так что ее выкрик был встречен покрасневшими веками, жалкими тревогами и лучшим другом в виде третьей коробки мороженого.
Она меня знала и понимала, что я буду страдать в эти выходные. Поэтому вместо того, чтобы позволить мне тупо напиться в одиночестве, она схватила два стакана и решила присоединиться ко мне. Помогая забыть, помогая заглушить мой разум, и просто находясь рядом.
Подойдя к своему столу, пытаясь разогнать туман от кутежа прошлой ночи, я смотрю на свой настольный календарь и трижды проверяю дату. Да, все еще восьмое августа. Мой тридцатый день рождения. А также двенадцатилетняя годовщина худшего дня моей жизни. Войдя в душ без помощи «Джека», я не могу помешать своему разуму блуждать по лабиринтам прошлого.
— ГРЭМ! — закричала я во весь голос. — Грэм, о, мой бог, ГРЭМ!! Там кровь, там так много крови, Грэм! Что мне делать? Почему там так много… почему там? — меня охватила истерика, которая частично прерывалась моим плачем.
Этого не может быть! Нет, Бог не мог быть настолько жесток, чтобы забрать еще и это!
Я падаю на колени, сгибаясь в три погибели и сжимаясь в комочек, крича и молясь… молясь и крича. Задыхаясь от громких судорожных рыданий.
Голос папы, наконец, достигает моего переполненного горем разума, когда он поднимает мое хрупкое тело и несет к своему грузовику.
— Мы сейчас поедем, малышка, пристегнись и не терзай свое прекрасное сердечко; папа теперь рядом.
Покачав головой, я понемногу отхожу от воспоминаний того ужасного дня. Мой восемнадцатый день рождения по-прежнему, спустя двенадцать лет, клеймил все дни рождения, которые сопровождались болью останавливающей сердце. Обещаю, однажды, в один прекрасный день, я смогу проснуться в свой день рождения и улыбнуться. Не могу дождаться этого дня.
Чувствуя, что чуть больше похожа на человека, чем полчаса назад, я набрасываю пушистый халат на обнаженную кожу и отправляюсь на поиски своей лучшей подруги.
Я иду на кухню и улыбаюсь, обнаружив записку от Ди.
«Йо! Приготовь себе какую-нибудь жрачку, поешь… прими душ, потому что я уверена, ты воняешь как вчерашнее дерьмо. Мне пришлось убежать в офис, но будь готова… я вернусь домой около полудня. Нам предстоит серьезный шопинг и уход за телом! Так-то, ты этого не избежишь! Люби меня!»
Купив салат в закусочной вверх по улице, я возвращаюсь с улыбкой на лице. Приготовь мне какую-нибудь жрачку, моя глупышка. Стоит просто отъехать на две секунды и заплатить кое-кому, чтобы получить вожделенную пищу. Оставляю кое-что для Ди, как всегда занятую по пятницам перед длинными выходными и по-прежнему следящую за тем, чтобы я поела и позаботилась о себе. В подобные времена я понимаю, как мне повезло, что она есть в моей жизни; не знаю, что бы я делала без нее. Она спасала меня от меня самой чаще, чем я могу сосчитать. Знаю, что она будет через час, и это служило еще одним доказательством. Она знает, что нужна мне в этот уик-энд, поэтому закрывает магазин пораньше.