Аксиома Эскобара: вес не имеет значения
Шрифт:
Вдох-выдох, вдох-выдох, вдооох — выыыдох. Повторить. Повторить. Повторить.
Сосредоточившись на своем дыхании, Лина упустила момент, как в дверь постучали.
Совершенно на автомате она бросила резкое «си», будто находилась в кабинете, в родной редакции. Осознание пришло на секунду позже, когда в комнату уже входил герой её репортажа — может быть, будущего, может быть, не случившегося.
Переодевшийся мужчина нес флер уверенности в себе и самой натуральной властности. Казалось, что он только что вернулся с прогулки, а не прорывался с боем из осажденного боевиками здания, стреляя и бросая гранаты. Переживания? Может, глубоко внутри
— Лина, с тобой всё в порядке?
Простой вопрос, заданный с искренним участием, как-то легко и непринужденно сломал кое-как выстроенную в сознании плотину. Пережитый ужас одним моментом вышел наружу неудержимым потоком слез, и молодая девушка практически телепортировалась в объятия Пабло.
— Всё, всё, всё, — успокаивающе зашептал тот, поглаживая её по волосам. — Все в порядке, ты в безопасности, никто тебя не тронет.
Этого явно было недостаточно, чтобы успокоить журналистку. Та безудержно ревела, вцепившись в Эскобара, словно он был её спасением. Хотя, если подумать, примерно так и было еще час назад.
Время от времени Лина пыталась что-то сказать, но разобрать слова плачущей женщины было, мягко говоря, непросто. Если вообще возможно. Но Пабло честно пытался, используя отдельные понятные слова, как наводку, чтобы бормотать успокаивающую чепуху. Так, услышав нечто очень похожее на «платье», он немедленно начал говорить, что это мелочь, что у нее будет сто платьев, что он сам ей их купит…Ну и так далее.
Постепенно, Лина затихла, вдруг как-то осознав, что она буквально висит на молодом мужчине. Который может и не был звездой кино, но был спортивен (а мышцы под футболкой ощущались вполне приличные), обаятелен и харизматичен. И, кроме того, очень богат. Это не считая бонуса в виде спасения её жизни в ходе жесткой перестрелки.
От появившихся в голове мыслей Лина покраснела. Как-то резко стало жарко, хотя на улице дул довольно прохладный ветерок, не стеснявшийся играть с легкими занавесками.
— Вы простите, Пабло, я… — начала говорить девушка, но Эскобар приложил палец к её губам.
— Первое: мы точно теперь на «ты» после пережитого. И второе: не надо ничего объяснять. Сегодня день, прямо скажем, не задался.
На самом деле Эскобар так не считал — одна только пришедшая ему в голову идея операций «под чужим флагом» стоила очень и очень многого, особенно с придатком в виде живого Гарсии. Да и горячее прижимавшееся к нему тело журналистки вызывало понятные реакции организма.
Варгас ничего не сказала, а только лишь подняла голову и посмотрела мужчине в глаза.
Пабло любил жену: что тогда, что сейчас. Причем любил по-настоящему, без шуток. Он бы убил за нее, он бы умер за нее. Без раздумий и колебаний. Но это не мешало ему ей изменять, потому что верность — это было не про него. Одна Вирджиния в той жизни чего стоила, с многолетним страстным романом…
Пабло был таким человеком: эмоциональным, резким и дерзким. И пусть он стал гораздо лучше себя контролировать после инцидента, да и в целом довольно сильно изменился, но в части любвеобильности ситуация скорее ухудшилась, чем улучшилась. Тестостерон разве что не из ушей лился, много свежего воздуха, физических упражнений и полезной еды давали прорву энергии… И воспоминания. Это, на самом деле, было самой большой проблемой. Эмоции от них вспыхивали порой настолько сильно, что сопротивляться не оставалось никакой возможности. Сколько у человека бывает в жизни настоящих вторых половинок? Одна? Две? У Пабло их теперь был десяток — или, точнее, воспоминания о них…
Вот и сейчас, перед глазами мелькнул образ оттуда: улыбающаяся длинноволосая брюнетка с яркими зелеными глазами, игриво подмигивающая и манящая пальцем с длинным ухоженным ногтем. Бояна… И немедленно душу затопила страсть, а желание поцеловать Лину, так похожую на ту девушку, стало просто неостановимым. И Пабло бросил последние попытки себя сдержать.
Дрожащие губы журналистки ответили на порыв Эскобара немедленно, без задержки. Варгас целовалась жадно, как в последний раз, прижимаясь к мужчине всем телом и, казалось, мечтая в нем раствориться. Несколько шагов — и они рухнули на диван. Пабло попытался было расстегнуть девушке платье, но молния, как назло, заела…что, впрочем, особой задержки не вызвало.
Порванное платье улетело на пол, следом за ним — бюстгальтер и трусики. На секунду притормозив, Пабло оценил шикарное тело партнерши и одним движением стащил и отшвырнул футболку, ярким пятном повисшую на стоявшем в углу торшере. Из штанов он тоже выскользнул удивительно быстро, продолжив поцелуй.
Ладонь сама собой накрыла и чуть сжала упругую девичью грудь…
Образ возлюбленной из воспоминаний в подсознании, жаркое обнаженное тело рядом, и глубокий грудной стон, который издала Лина — в этот момент Пабло окончательно потерял голову и остатки самоконтроля. Девушка, впрочем, тоже.
Подходящий через десять минут к комнате Хорхе приостановился, понимающе улыбнулся и, развернувшись на сто восемьдесят, ушел на кухню. Звуки, которые доносились из гостевой, сложно было с чем-то перепутать.
Пабло не смотрел на часы целую вечность, поэтому сколько времени длилось это безумие, он бы сказать не смог. Взять себя под контроль получилось по ощущениям не раньше, чем минут через тридцать-сорок, когда образ улыбающейся Бояны из головы вдруг исчез.
Погладив растрепанные волосы улёгшейся на его груди Лины, он улыбнулся.
— Ты невероятна, — сказал Пабло, глядя в глаза поднявшей голову журналистке. — Такого, если честно, со мной еще никогда не было. А я не то, чтобы девственник, прямо скажу.
— Со мной тоже, — неуверенно ответила Лина. — Первый раз я переспала с мужчиной, которого знаю сколько, пару часов? И обменялась всего сотней фраз…
— Бывает, — Пабло наклонился, и коснулся ее лба в коротком поцелуе. — Я не самый обычный человек. Вызываю у людей… сильные эмоции.
Варгас почувствовала, что за этой фразой скрывается нечто большее, но уточнять не стала. Лежа голой в незнакомом месте и с, в лучшем случае, малознакомым мужчиной, она вдруг осознала по-настоящему, что значит фраза «всё сложно».
Отведя взгляд, Лина увидела останки её платья, валяющиеся на темном паркете, и на мгновение замерла. Она как-то не задумывалась о последствиях, когда нырнула в океан страсти с Эскобаром, но сейчас, когда начался «отходняк», она невольно, даже сквозь сладкую негу, оставшуюся после оргазма, задумалась насчет простого вопроса.