Актерский тренинг по системе Станиславского. Настрой. Состояния. Партнер. Ситуации
Шрифт:
Алексей (перебивает) …такой народ, который раз навсегда разучился перед кем бы то ни было тянуться и козырять… (Пародирует.) «Да, товарищ комиссар». «Всем довольны, товарищ комиссар». «Виноват, товарищ комиссар». «Ура, товарищ комиссар»… Может, ты этого ожидаешь?
Молчание Комиссара рождает у Алексея и Сиплого ощущение победы — Алексей встает, Сиплый острит с дамой.
И неожиданно новый поворот — новый отказ Комиссара. Обратим внимание — она говорит: «У нас в полку». Оценка Сиплого и Алексея молниеносная и взрывчатая. Она рождает яростное нападение на Комиссара. Оценка спрессована, в ней скрыт весь
Сиплый (снова трогая руку Комиссара, интимно). У нас вся жизнь искалеченная. Казарма и тюрьма нас поломали… Нас за-татуировали и проспиртовали на кораблях, а вы нам знательную кашку хотите дать. Чего вы ищете у нас, дамочка, когда нам только хочется по-своему дожить свой век? И пулю получить для спокойствия. (Помолчал.) Вот тут (трогает себя за ключицы), только тут еще остается желание, чтобы люди были чище — и телом и духом. А вы тут нас учить, судить будете, когда нам подыхать пора.
Комиссар. И я непрочь у вас поучиться… было бы чему.
Вожак. Вот это хорошо.
Комиссар в оценке фиксирует этот срыв — она сделала правильный ход, заставив их открыться и подставить себя под удар. Но молчит Вожак, и ситуация далеко не разрядилась. И поэтому она делает неожиданный ход — она соглашается признать авторитет Вожака. Мы помним, что Вожак — главный объект для Комиссара, поэтому в определение события мы стараемся ввести его как фигуру, многое определяющую.
Но это согласие строится на сложной, многоплановой основе — она понимает, что выступать против Вожака открыто сейчас невозможно. Но и принять его авторитет безоговорочно она не может. Поэтому ее согласие происходит с оговорками. Сложная оценка ситуации и противника рождает соответствующее воздействие на них — она ни на секунду не отказывается от своего права иметь свою позицию, принимать свое решение. И тут вступает в борьбу Вожак. В этой сложной и беспрерывно меняющейся ситуации его поведение, собственно, одна развернутая оценка. Прикрытый своими соратниками он может долго и подробно изучать своего противника. Он не позволяет себе действовать, пока не сложит для себя достаточно полной картины. Он уже промахнулся один раз, послав матросов запугать Комиссара. Второй ошибки он позволить себе не может. Поэтому оценка ситуации и противника становится длительной и скрупулезной. Его молчание чрезвычайно действенно, его оценка развернута и многоступенчата. У него тоже «расщепленное» общение, имеющее несколько объектов. Он не только изучает Комиссара, но и следит за Алексеем и Сиплым. Они должны «разрыхлить» для него почву, сделать его воздействие победоносным. [8]
А теперь возьмем отрывок из повести В. Распутина «Последний срок».
«У кровати умирающей матери собрались ее взрослые дети, которых она видит вместе впервые за многие годы:
Она набралась духу и подняла глаза. Они были здесь, на прежнем месте, старухе показалось, что они подошли ближе. Теперь она видела их яснее…
Старуха смотрела на Илью долго, до неловкой устали, она искала в нем своего Илью, которого родила, выходила и держала в памяти, и то находила его в теперешнем, то опять теряла его. Он был, но далеко…
Старуха дала глазам отдохнуть и нашла Варвару, которая
На Люсю она только взглянула и отвела глаза, а потом посматривала на нее осторожно, украдкой, как бы подглядывая. При Люсе старуха стыдилась себя, что она такая старая и слабая, ни кожи, ни рожи… У Люси была какая-то другая, непонятная, неизвестная старухе жизнь, в которой много делается по-новому, может, даже умирают по-другому, старуха не знала…»
В. Распутин пишет просто, выпукло строит поведение человека, вскрывая весь узел, говоря театральным языком, самочувствия, внутреннего монолога, второго плана, общения. На этом небольшом примере мы видим, как тесно связан характер общения со всем внутренним миром человека. Писатель передает тончайшие оттенки напряженного, бессловесного общения матери с каждым из своих детей, определяя не только его характерные особенности, но даже ритм. На Илье она задерживается долго и подробно, питаясь разгадать его сегодняшнего, с Варварой общение коротко — тут все так, к сожалению, определенно, с Люсей еще короче. [8]
А. М. Поламишев описывал, как К. С. Станиславский работал над сценой из пьесы Шекспира «Отелло». Ему важны были, в первую очередь, верные оценки всех участников сцены.
Брабанцио
Что значит этот громогласный оклик?
Что тут случилось?
Родриго
Синьор, все ваши налицо?
Яго
И двери
Затворены?
Брабанцио
К чему такой вопрос?
Яго
Вас обокрали. Все ж халат накиньте.
Разбито сердце, полдуши погибло.
Вы — здесь, а вашу белую овечку
Там кроет черный матерой баран.
Скорей! Набатом кличьте сонных граждан,
Не то вас этот черт оставит дедом.
Скорее же!
Брабанцио
Вы что, с ума сошли?
Родриго
Почтеннейший синьор, вы узнаете
Мой голос?
Брабанцио
Нет, не узнаю. Вы кто?
Родриго
Меня зовут Родриго.
Брабанцио
Тем прискорбней.
Я запретил тебе шататься тут;
Открыто заявил, что дочь моя -
Не для тебя; а ты, в своем безумье,
Раздутый ужином и пьяной влагой,
Являешься, с преступным дерзновеньем,
Нарушить мой покой.
Родриго
Синьор, синьор, синьор…
Брабанцио
Но будь уверен:
Мой нрав таков и званье таково,
Что ты раскаешься.
Родриго
Синьор, спокойней.
Сначала Брабанцио просто сердится и бранит нарушивших его сладкий сон. Причём Станиславский не позволял пользоваться текстом Шекспира, а требовал действовать при помощи импровизированного текста: «Помните же крепко мой завет и не позволяйте себе до моего разрешения раскрывать экземпляр пьесы… Пусть сами слова станут для вас лишь орудием действия — убеждение Брабанцио… Вы не понимаете еще природу убеждения. С природой чувств надо считаться… Если известие неприятное, то человек инстинктивно выставляет все имеющиеся у него внутри защитные «буфера», чтобы оградиться от наступающей беды. Так и Брабанцио не хочет верить тому, что ему объявляют… По чувству самосохранения ему легче приписывать ночную тревогу пьяному состоянию кутил. Он ругает их… гонит прочь…