Актуальные проблемы Европы №2 / 2015
Шрифт:
При всей распространенности подобного рода представлений их разделяли не все поляки. Так, М. Яницкий и В. Владыка на страницах популярного в стране еженедельника «Политика» усматривали опасность в политике Л. Качиньского, направленной на превращение Польши в некое прифронтовое государство, которому постоянно угрожает Россия. Эта политика, выглядящая патриотической, на деле становится политикой «морально-патриотического шантажа» и отнюдь не способствует реалистическому восприятию событий (20, с. 16). Весьма опасно, полагает М. Островский на страницах той же «Политики», сводить патриотизм к «громким, смелыми, бескомпромиссным» декларациям против России. Лозунг изоляции России может быть и хорош в Португалии или за Атлантическим океаном, но весьма неоднозначен для страны, которая соседствует с Россией (40, с. 13).
Одним из основных элементов восприятия поляками России является лицемерие, писал на страницах «Жечи Посполитой» известный публицист П. Сквечиньский, что проявилось в отношении к российско-грузинскому конфликту. Объективно интерес Польши состоит в поддержке Грузии, но при этом удивляет упорство, с каким поляки не хотят признать факт, что и сама Грузия выступила как агрессор, напав на Осетию. Внешняя политика управляется национальным эгоизмом. Это нормально, что поляки поддержали грузинскую агрессию. Ненормально делать вид, что невозможен иной подход – оценка действий России как попытки защитить малый народ от грузинской аннексии. Хотя при этом Россия, признает автор, руководствовалась не любовью к осетинам, а своими национально-государственными интересами. «Складывается впечатление, – замечает Сквечиньский, – что единственным действием российского правительства, которое поляки признали бы удовлетворительным, было бы провозглашение Россией роспуска собственного государства и призыв соотечественников к коллективному самоубийству. Тогда бы на берегах Вислы все были бы довольны. Хотя и это, наверное, стало бы поводом для комментариев о российских саморазрушительных традициях, завершении дела Дзержинского и Сталина» (51, с. 13).
Во время событий 2008 г. на Кавказе на страницах польской печати нередко высказывалось мнение, что гораздо большего поляки смогут добиться, если откажутся от антироссийской риторики и будут действовать через структуры ЕС. Серьезные надежды в Польше возлагались на проект Восточного партнерства. Михник сравнивал этот план с «планом Маршалла для Грузии, Армении, Азербайджана, Украины и Молдавии». Усилия по вовлечению одной из участниц проекта Восточного партнерства в орбиту Европейского сообщества обернулись трагическими событиями в Украине в 2014 г.
Украина издавна занимала особое место в жизни польского государства. Исследователь А. Вежбицкий полагает, что, несмотря на незыблемость ялтинских границ, и по сей день в Польше сохраняется ностальгия по идеям УЛБ Ю. Мерошевского 12 . Это выражается в том, что власти III Речи Посполитой «стремятся к геополитической и геокультурной европеизации, а тем самым вестернизации Беларуси и Украины, что встречает отпор со стороны России, которая обе эти страны рассматривает как общее наследие Киевской Руси» (61, с. 95).
12
УЛБ – Украина, Литва, Беларусь. Аббревиатура введена в политический дискурс Ю. Мерошевским, известным польским публицистом, соратником Е. Гедройца – издателя и редактора издаваемого в Париже журнала «Культура», в котором были изложены основные положения концепции «восточной политики Польши Гедройца-Мерошевского». Подробнее см.: Лыкошина Л. На пути от социализма к демократии // Польша в ХХ в. Очерки политической истории. – М., 2012. – С. 905–910. – Прим. авт.
Анализируя проблему соседей в концепциях Российского государства и представлениях россиян, автор подчеркивает приоритетность идеи единства трех славянских народов, утвердившейся в русском сознании в XVII в. и сохранившейся до наших дней. Концепция «общерусской нации» присутствует, по мнению Вежбицкого, в политике властей Российской Федерации, в публицистике и научных исследованиях.
Автор полагает, что для белорусской идентичности характерно наличие как европейского, так и восточнославянского компонента. Причем, если «европейскость» характерна прежде всего для части политической элиты, то «средний белорус», а таковых в стране большинство, ощущают свою связь с Россией. Это не означает, что белорусы против европейской интеграции, «хотя постсоветизм и цивилизационная связь с Россией являются препятствием для восприятия европейских идей и ценностей» (61, с. 112).
Гораздо более сложной представляется ситуация на Украине, балансирующей между Востоком и Западом. К непростой ситуации геополитического соперничества России и Польши за влияние в Украине и Беларуси примешивается проблема национальных меньшинств, польского – в Беларуси и русского – в Украине. Согласно Вежбицкому, поляки в Республике Беларусь стали политическим инструментом, используемым польскими властями для демократизации и тем самым вестернизации государства. Русское сообщество в Украине разделено: одна его часть сохраняет лояльность по отношению к украинскому государству, другая считает своей родиной Россию и стремится к возрождению единого государства. Таким образом, признавая независимость своих восточных соседей, Россия и Польша соревнуются за сохранение влияния в этих государствах.
Польские политики решительно и однозначно осудили действия России. Когда в январе 2014 г. начались события на Майдане, ЕС не имела определенного плана действий. Едва ли не первой отреагировала Польша. Уже 22 января польский премьер Дональд Туск отправился в Европу со своим планом, предусматривающим санкции против России, финансовую помощь Украине, создание условий для нормальных выборов, подписание с Украиной договора об ассоциации с ЕС. С этими предложениями Туск посетил семь стран ЕС. В тот момент, когда начался штурм Майдана (18 февраля), в Киев прибыл министр иностранных дел Р. Сикорский вместе со своими германским и французским коллегами. Итогом стало подписание соглашения с Януковичем. Но реализовать его не удалось.
Международно-политический контекст событий изменился в связи с Крымом. Именно польский премьер отреагировал первым, предложив созвать чрезвычайное заседание Совета ЕС. В марте 2014 г. было принято решение о первых санкциях и о подписании политической части договора об ассоциации с Украиной. Стремясь к выработке консолидированной польской позиции, в марте Туск провел встречу с ведущими польскими политиками. На ней присутствовали А. Квасьневский, В. Чимошевич и Л. Миллер, представляющие польских левых, Я. Пехочиньский, глава Крестьянской партии, и Я. Качиньский, лидер крупнейшей оппозиционной партии «Право и справедливость» (ПиС). Последний никогда не принимал участие в подобного рода встречах, отвергая любые предложения. Глава ПиС заметил по итогам встречи: «Мы близки к такому положению вещей, когда можно говорить о единстве польских политиков по украинскому вопросу» (22).
Президент Б. Коморовский в том же марте 2014 г. созвал Совет национальной безопасности для рассмотрения вопроса об Украине. Президент отметил, что безопасности Польши ничего еще не угрожает, но ситуация создает угрозу международному порядку. Коморовский заявил, что дестабилизация ситуации в Украине в интересах России, действующей в целях ослабления связей регионов с Киевом (26). Способ разрешения конфликта, «ключ к поддержке Украины», как полагал Коморовский, находится в руках ЕС и США. Польша поддерживает США и старается влиять на ЕС, с тем чтобы Евросоюз осознал, что «если России удастся план дестабилизации Украины и приостановки процесса модернизации, то это будет угрозой всему политическому порядку в Европе». Президент подчеркивал, что вполне вероятен сценарий возвращения к холодной войне. Чем более прозападной является ориентация Украины, тем более безопасна Польша (24).
В той же тональности оценивал ситуацию на Украине возглавлявший польское правительство Туск (оставивший этот пост в сентябре 2014 г. в связи с избранием на должность главы Совета ЕС). Он считал, что в Украине идет война, но «война особого типа, без объявления войны» (56). По мнению польского премьера, ситуация провоцируется Россией. Шансов на дипломатическое урегулирование становится все меньше. НАТО и ЕС должны быть готовы к защите своих границ (57). Причем, позиция Европы должна быть консолидированной. Евроскептики, полагал Туск, «в реальности объективно либо субъективно, играют роль политиков, помогающих Путину в его очень опасной игре» (58). В роли евроскептиков на польском политическом пространстве традиционно выступает прежде всего ПиС, считающая провальным проект Восточного партнерства, развитию которого большое значение всегда придавал Туск. Мысль о необходимости единой европейской политики и углублении евроинтеграции в полной мере поддерживают глава польских социал-демократов Л. Миллер и лидер партии «Твое движение» Я. Паликот. Они самым решительным образом выступают за углубление интеграции и вхождение Польши в зону евро. Паликот даже полагает, что это шаг был бы более эффективен, чем противоракетные установки. Хотя и последними поляки не склонны пренебрегать: в марте 2014 г. в Польшу прибыл контингент американских войск и самолеты. Наращивание военного присутствия НАТО предполагается и в дальнейшем. На саммите НАТО в Ньюпорте (сентябрь 2014 г.) принято решение об усилении боевой готовности многонационального Северо-Восточного корпуса НАТО, базирующегося в Щецине.