Актуальные проблемы Европы №2 / 2015
Шрифт:
Отношение к России в Чехии, таким образом, имеет идеологическое и политическое измерение. Особый интерес представляет отношение чешской политической элиты, представители которой оказывают решающее воздействие на принятие решений в международной политике.
В последние два десятилетия в ЧР сменилось три президента: Вацлав Гавел, Вацлав Клаус и общенародно избранный в 2013 г. Милош Земан. В соответствии со ст. 63 и 41 чешской Конституции президент обладает в области внешней политики широкими полномочиями. Он назначает председателя и членов правительства, в том числе министра иностранных дел, и принимает их отставку. Президент является гарантом суверенитета Чешской Республики и представляет ее за рубежом; подписывает международные договоры и назначает послов. Президент также является Верховным главнокомандующим, а это значит, что он оказывает влияние на оборонную политику своей страны.
Гавел характеризовал Россию как сильного независимого партнера, обладающего огромной территорией, значительным военным потенциалом, богатыми культурными традициями, принадлежащего, однако, к иной, чем Евроатлантическая цивилизация, среде. Являясь непримиримым критиком идей коммунизма и социализма, Гавел был убежден, что одним из источников этих идеологических концепций является Россия. Уйдя с президентского поста, В. Гавел продолжал доказывать, что Россия добивается включения Чехии в сферу российских интересов. При этом влияние России в постсоветский период носит более изощренный характер и осуществляется в экономическом проникновении. Гавел являлся одним из немногих чешских политиков, указывавших на отсутствие в России правового государства и на сохранение авторитарных черт постсоветского режима (20).
Свои критические замечания он высказал во время визита в Россию осенью 2007 г., в ходе которого он встречался с представителями российской оппозиции. Лейтмотивом отношения Гавела к России являлась неоднократно повторяемая им в статьях и выступлениях идея об отсутствии у России ясной самоидентификации. По его мнению, в России на протяжении всей ее истории возникали проблемы с определением своего места в мире. «Мне кажется, что Россия, вопреки невиданному прогрессу в развитии демократии и рыночной экономики, до сих пор не в состоянии ответить на вопрос о том, каковы ее пределы и как далеко распространяется сфера ее влияния. Именно поэтому она с большим трудом воспринимает расширение НАТО. Однако, – надеялся Гавел – она привыкает и привыкнет к этому расширению» (19, с. 88).
Эту же мысль президент развил в интервью «Новой газете»: «Я неоднократно говорил, что Россия – огромная евроазиатская империя. Точнее, чтобы никого не обидеть, огромная евроазиатская держава, которая является полноценной составляющей мультикультурного мира. Вместе с тем, на мой взгляд, у России есть одна проблема: у нее нет полной ясности, где она начинается, а где кончается. Думаю, кое-где эти границы несколько размыты. А размытые границы, если обратиться к истории, часто становились причиной войн. Сейчас такой угрозы нет, но все же я полагаю, что эта размытость создает определенные проблемы. Думаю, Россия может стать полноценной составной частью глобальной структуры межгосударственных отношений, если поймет, где она начинается, а где кончается. Сегодня же я замечаю в российской внешней политике некоторую тоску по советским границам, по территориям, входившим в Варшавский договор. Создается впечатление, будто Россия рассматривает как свою собственность все то, что ей когда-то принадлежало» (1).
Именно в этом контексте следует расценивать позицию В. Гавела в российско-грузинском конфликте. На его взгляд, Россия выступила в данном случае в роли агрессора, и ее поведение должно быть осуждено европейским сообществом. Он отрицал правомерность сравнения данной ситуации с косовской проблемой и предлагал другие аналогии: чеченская война и Мюнхенский сговор 1938 г.
Вацлав Клаус, наоборот, предлагает различать коммунистическое прошлое и современную Россию, тоталитаризм и русскую культуру. Рассказывая о себе, он пишет: «Многих русских я считаю своими личными друзьями, и мне не нравится излишний антирусизм некоторых моих нынешних коллег по политической деятельности. Скорее они должны были отрицать советизм. Моим литературным вкусам ближе Бабель, Бунин, Булгаков, чем популярная в наши дни западная литература» (23, с. 12). В 2007 г. Клаус был награжден медалью Пушкина, учрежденной Международной ассоциацией преподавателей русского языка и литературы, за вклад в распространение русского языка и культуры. Этот факт он расценил как еще одно подтверждение того, что чешско-российские отношения все более приобретают характер «нормальных» (38).
В ходе российско-грузинского конфликта 2008 г. Клаус выразил глубокую обеспокоенность. Он осудил грузинское нападение на Южную Осетию и убийство гражданских лиц. Одновременно с этим он критически отнесся и к «массированному использованию российской армии». В интервью пражской газете «Mlada fronta Dnes» 15 августа 2008 г. он высказал убеждение, что нынешнюю ситуацию в Грузии никоим образом нельзя сравнить с вводом советских войск в Чехословакию в 1968 г.: «Чехословакия тогда не нападала на Подкарпатскую Русь 15 , ввод войск не был ответом на наше нападение, Дубчек не был Саакашвили» (36). По мнению чешского президента, возникшую ситуацию скорее можно сравнивать с Косово: «С отторжением Косова Россия получила мощное оправдание для своей акции, и я опасаюсь, что с последствиями этого прецедента мы еще встретимся не раз, и не только на Кавказе» (35).
15
Регион, входивший до Второй мировой войны в состав Чехословакии, а после войны решением государств-победителей на встрече в Ялте включенный в состав СССР. – Прим. авт.
Клаус приложил немало усилий, аргументируя и объясняя свою позицию в отношении России. В интервью польской газете «Жечь Посполита» осенью 2008 г. он заявил: «Я думаю, что понимаю и разделяю взгляды Польши в 95 случаях из 100. Но вот в тех пяти случаях я с ней не согласен. По моему мнению, является ошибкой демонизация России. Я знаю польскую историю, и мне понятны причины, лежащие в основе опасений, которые вызывает у Польши эта большая страна на Востоке. Однако я думаю, что бороться сегодня с коммунизмом и Советским Союзом – ошибочно. Первые 15 лет после падения коммунизма Россия была слабым, растерянным, угнетенным и неуверенным в себе государством. Окрепнув, она стала проводить политику, исходя из своих национальных интересов, которые обладают такой же легитимностью, что и национальные интересы Польши или Чехии. Тогда ее стали обвинять в империализме. Я считаю, что это огромное упрощение и поверхностное суждение» (22).
Конец ознакомительного фрагмента.