Акулы шоу-бизнеса
Шрифт:
— А-а-а-а!!! — заорал начальник охраны, схватился за поврежденное место и стал в припадке боли и ярости кататься по дворику.
Автомат его ударился прикладом о каменную плитку, подпрыгнул и отлетел метра на три в сторону. Краб в это время подскочил к решетке арки, ограждавшей выход в соседний двор, схватился за калитку, дернул на себя, но она отозвалась только металлическим звоном — калитка была заперта на замок. Со двора раздался сначала шлепок с хрустом, потом дикий вопль кастрируемого бегемота — это сломал ногу начальник охраны ресторана, затем топот ног со стороны кухни ресторана «Пьяная вишня». Краб понял, что он попал в западню, — двор на ночь запирался, а он этого не знал.
— Руки вверх, сука, без глупостей! Нас трое, стреляем на поражение!
Краб поднял руки и медленно повернулся. Он увидел силуэты трех охранников, которые стояли, как три богатыря, в проходе арки и целились в него одного из трех пистолетов.
— Что, козел, добегался? — с издевкой спросил один из них.
— Я не козел, а вурдалак, — грустно пошутил Краб.
Было очевидно, что он попался, как последний пацан, который воровал груши из соседского сада, и его застукали прямо на месте преступления.
Начальник охраны ресторана «Пьяная вишня», увидев, что беглеца-оборотня поймали в капкан его молодцы-охранники, радостно зарычал, как раненый вепрь, и, забыв о боли в сломанной ноге, на локтях пополз к своему автомату, который валялся в трех метрах от него. Ему хотелось руководить операцией захвата бандита самому, хотя бы из положения лежа, хотелось прострелить вурдалаку ноги, чтобы он мучался так же, как сейчас мучался сам начальник охраны. Но когда он почти уже достиг своего оружия, внезапно прямо перед ним из темноты за лежащим на тротуарной плитке автоматом появились белые женские кроссовки небольшого размера. А потом небольшие ручки в черных перчатках быстро подняли его автомат с земли.
— Блин, — выругался начальник охраны и приподнял подбородок, чтобы посмотреть на обладательницу белых кроссовок и черных перчаток.
Но увидел он сначала дуло оружия, направленное ему прямо в лоб, и понял, что автомат держит страшная сказочная ведьма с кривым носом и торчащими изо рта клыками.
— Что за хренов маскарад? — сердито выпалил он. — А ну отдай оружие!
Но ведьма отрицательно помотала головой. Тогда он, опираясь на локти, повернул голову, чтобы окликнуть своих подчиненных, которые стояли к ним спиной и ничего не видели. Но ведьма резко перевернула оружие и прикладом с замахом ударила начальника охраны прямо в лоб. Он попытался среагировать на удар, защититься, и поднял руки, чтобы перехватить автомат. Но потерял равновесие, и удар прикладом пришелся ему прямо по лбу. Голова начальника охраны «Пьяной вишни» мотнулась назад, локти разъехались в разные стороны, он упал прямо на каменную плитку дворика своим рассерженным лицом и потерял сознание. Ведьма тем временем перехватила автомат в боевое положение, взвела затвор и, целясь в охранников, держащих на мушке вурдалака, крикнула:
— Оружие на землю, сами мордой вниз, иначе стреляю без предупреждения!
И, чтобы быть убедительной, дала короткую очередь в сторону арки, стараясь никого не задеть. Но пули ее автомата просвистели в полуметре от головы Краба, улетая через решетку в соседний дворик. Краб отшатнулся от неожиданности и выхватил сзади из-за пояса свой пистолет. Вот как оно вышло — родная дочь, пытаясь освободить его, могла бы легко и пристрелить отца. Охранники поняли, что шутки плохи, побросали свои пистолеты на землю и сами быстро рухнули лицом вниз. Краб в два прыжка подскочил к ним, тремя ударами отфутболил пистолеты охранников на другую, закрытую сторону решетки, и приказал:
— Лежите и считайте до ста! Кто шевельнется, будет убит!
Охранники все поняли и не старались больше оказать сопротивления. Краб сбросил ставшую уже ненужной маску вурдалака, Татьяна тоже скинула свою, и оба побежали в сторону второй арки, ведущей из дворика на улицу, где в ста метрах направо был припаркован «Лексус» Татьяны.
Но едва они забежали внутрь арки, как с противоположной ее стороны затормозила милицейская машина со включенной мигалкой на крыше. Отец схватил Татьяну за руку и потащил обратно во дворик. В это время из милицейской машины уже выпрыгнули вооруженные автоматами бойцы в бронежилетах.
Краб потащил Татьяну вдоль дома до угла, где находился один из подъездов и можно было спрятаться. Бежать из дворика было некуда, да и двери все были железными, с кодовыми замками. Краб и Татьяна спрятались в укрытии за углом от ОМОНа, но выхода из создавшейся ситуации Краб все равно не видел. Затевать перестрелку с вооруженными милиционерами — чистое самоубийство, да и менты-то тут при чем? Татьяна тряслась, как осиновый лист, прижавшись спиной к металлической двери подъезда и сжимая в руках автомат. И тут вдруг замок этой двери щелкнул, она приоткрылась, и в щели появилось упитанное лицо мужчины средних лет.
— Что такое? — недовольно спросил он. — Хулиганства не потерплю!
Крабу ничего не оставалось делать, как только быстро всунуть ботинок в щель двери, препятствуя ее закрытию, и с размаху врезать по этой физиономии кулаком с зажатой в нем рукоятью пистолета. После удара упитанный мужчина отшатнулся, сделал пару шагов назад и, взмахнув руками, рухнул на чисто вымытый финский кафель подъезда элитного дома. Краб схватил остолбеневшую Татьяну за руку, затащил в подъезд и мягко прикрыл двери. Замок щелкнул, спасая их от преследователей.
— И что дальше-то? — дрожащими губами спросила Татьяна. — Позвоним в первую попавшуюся дверь и попросим спрятать нас под кроватью или в шкафу? Нам никто ни за что не откроет!
Краб ничего не ответил, осмотрелся, принял какое-то решение, схватил дочь за плечо и потащил наверх по лестнице. Они перепрыгнули через потерявшего от удара сознание мужчину и по лестнице забежали на пролет второго этажа.
Там, за окном, внизу стояли рядком мусорные баки, справа тянулся какой-то забор, выходящий на одну из улочек Москвы. Окно подъезда было европейским, сделанным из стеклопакетов и очень прочным. Краб попытался взять из рук Татьяны автомат, чтобы высадить его, но Татьяна от испуга вцепилась в оружие и не могла даже разогнуть пальцы. Краб аккуратно, но быстро разогнул каждый ее пальчик, а потом направил автомат в сторону окна и нажал на спусковой крючок. Очередь из автомата в замкнутом пространстве подъезда прозвучала оглушительно, как тысяча громов, стекло и куски стеклопакетов разлетелись со звоном и вывалились наружу. Образовался проем, через который вполне можно было вылезти и спрыгнуть в мусорные баки.
Снаружи омоновцы, услышавшие стрельбу в подъезде, стали колотить в металлические двери с требованием открыть их немедленно, но открывать было некому — упитанный мужчина еще не пришел в себя. В подъезде же никто из жильцов не рискнул выйти и поинтересоваться, что происходит. Краб подтолкнул к проему Татьяну. Она схватилась руками за остатки стеклопакета, встала на подоконник, нырнула в дырку и спрыгнула прямо в мусор. Краб последовал за ней, бросив автомат с пустым рожком в подъезде.
Из мусорных баков они выскочили одновременно и, не сговариваясь, побежали вдоль забора в сторону улицы, по дороге роняя слетающую с одежды картофельную шелуху, очистки продуктов и прочий мусор, источая при этом характерный запах помойки. Но факт того, что они не пахнут, как розы, уже не волновал ни Краба, ни Татьяну. Минуту назад им удалось вырваться из, казалось бы, безвыходной ситуации и остаться в живых.