Акулья хватка (сборник)
Шрифт:
Но некоторые слои общества не оставили его. Во-первых, промышленники. Становясь богаче и могущественнее, они скупали местные правительства и целые части федеральной системы, а взамен финансовой поддержки сенаторы и конгрессмены, члены правительства и всякие разные бюрократы мчались им на помощь с деньгами всякий раз, как их дрянные делишки проваливались. Эти люди настаивали, чтобы Джон Анрин присоединился к ним, и когда он отказался, пытались любыми расследованиями государственных агентств устроить саботаж и свалить его.
Потом были общественные реформаторы, которые требовали от Джона Анрина отдать заработанное людям, имеющим меньше, и когда он отказался даже слушать их идиотские планы раздела богатства, они тоже прокляли его, и пытались вытянуть, что хотели, угрожая властями и социальными действиями.
Наконец, были бандиты, пытающиеся влезть в его дела путем угроз, шантажа и даже убийств.
Но хотя Джон Анрин и жил в мире молекул, химии и промышленной продукции, он осознавал, что на каждый заработанный им доллар приходилось десять человек, желающих забрать его любым путем. Он видел бедняков, убивающих для заработка, и богачей, подрывающих устои, чтобы выстроенный годами бизнес неожиданно перешел в другие руки. Новые хозяева никогда не работали, а только плели интриги.
И он понял, что нужно создать организацию, борющуюся с этими угрозами, этими кучками, которые требовали его деньги, его ум, его талант и время, как свою собственность. Эта организация - Институт Джона Анрина.
Наша организация не освобождена от налогов, что на самом деле лазейка для сверхбогатых. Институт был и остается деловой фирмой, а прибыль идет от продажи открытых нашими учеными научных секретов.
Но главная цель - защищать свободу индивида, сделать так, чтобы любой мог делать то, что хочет. Хочет ли индивид делать столько денег, сколько может, или презреть богатство и жить в пещере, питаясь ягодами, Институт поможет ему в борьбе за право делать то, что нравится. А это значит бороться с теориями коллективизма, поощряющими рабство обязательным самопожертвованием для "общего блага", пресечь попытки преступников контролировать рынки и людей.
Джейсон улыбнулся и спросил:
– Вы имеете в виду мафию?
– Больше, чем мафию, - ответил Флэк.
– Это международное объединение, мистер Джейсон. Ассоциация преступников из Америки, Европы, Азии и любой точки на глобусе, где один человек может вымогать, красть или убивать, чтобы получить заработанное другим.
Видите, неважно, будет ли он страстным коллективистом, провозглашающим, что порабощенные, живя для других, в конце концов сделают всех свободными, или панком, вытрясающие из соседского уборщика десять долларов в неделю, здесь играет власть. Такая тактика основана на стремлении контролировать людей - заставить жить по своим правилам. И остановить любую критику, прежде чем она начнется, имея силу заглушить любые вздохи протеста.
Маклеры власти, мистер Джейсон. Это настоящие враги любого человека и свободы. Продавцы власти, живущие только чтобы контролировать других. И их мы хотим убрать. Убить.
Сморщившись, Джейсон покачал головой и сказал:
– Глупая идея. Убейте одного - появятся десять.
– Правда, - согласился Флэк.
– Но пока они будут бороться за власть, у жаждущих свободы появится шанс занять пустое место и установить свои правила. Может, они не будут сразу распоряжаться собой, но если будет убрано достаточно маклеров силы, каждый просвет даст им ещё чуть могущества.
Не забывайте, мистер Джейсон, слабость власти в индивидуальном мнении. В человеке с мозгами, решающем для себя, чего он хочет в жизни. В презирающем лозунги и пропаганду, имеющем свое мнение. И пока сильные не позволяют этим индивидуумам возражать, их уничтожение даст свободно мыслящим чуть большую власть над событиями. В конце концов, они должны иметь право совершить неизбежные ошибки. И как только рабовладельцы упустят достаточно времени, мыслители поднимутся.
Флэк развалился в кресле и улыбнулся, когда гримаса Джейсона стала кислее. Казалось, он знал, что хотел сказать Джейсон, но не перебивал.
– И все таки это глупо, - снова проворчал Джейсон, добавив, - нельзя обвинять рабовладельца. Надо обвинять раба - без его согласия тот бы не существовал.
Флэк вцепился в это, как новичок на дискуссии старших.
– Но что, если рабы пытались бороться, но всегда были побеждены лучшим оружием? Если революции не удавались из-за недостатка подходящего оружия, чтобы стать серьезным противником, и недостатка союзников? Будете вы их обвинять? Или поможете?
Джейсон обдумал и, чувствуя себя попавшимся на аргумент второкурсника, ответил:
– Возможно, помогу - до определенного предела.
– Какого?
– Я помогу им добраться до колючей проволоки, отделяющей их от желаемой свободы. Затем я удалюсь и дам рабам решить самим. Если им суждено разорвать проволоку, то мне не нужно показывать, как.
Но если они решат, что рабство не было настолько плохим и жестоким, чтобы рвать пальцы о колючую проволоку, я ничем не смогу убедить их в обратном. Свобода ничего не стоит для раба, пока он сам её не завоюет.
Закинув голову, Флэк смеялся смехом победителя, усы колыхались от вырывающегося из груди хохота:
– А что, к черту, вы думали, Институт делает? Мы помогаем рабам дойти до проволоки. И это все.
Он взглянул на Джейсона и добавил:
– Но вот вопрос: что, если там был вооруженный часовой и необходимо было убрать его? Что тогда?
Джейсон покачал головой ещё энергичнее:
– Не думаю, что убийство будет решением.
– Почему?
– Ну, убийство всегда может быть повернуто против убийцы. Незаметный идиот станет святым. Хуже, он может стать мучеником. И более логично найти другие способы убрать его от проволоки и уменьшить угрозу. Сделать его дураком. Идиотом. Предателем. Все будет лучше, чем хладнокровное убийство.
– Точно, - сказал Флэк, светясь и излучая удовольствие каждой клеточкой, и до Джейсона дошло, что он неправильно понял Флэка. Он буквально понял "убийство", а толстяк использовал его фигурально.
– Как я уже говорил у вас, мистер Джейсон, Институт заинтересован в ваших способностях разнюхать информацию о человеке и использовать материал для его уничтожения. Из-за вас сняли мэра в крупном городе, несколько советников, местного плута адвоката и конгрессмена Штатов, а вы пользовались словами вместо пуль и головой вместо пистолета. Но они так же мертвы, как если бы им пустили пулю в лоб. У них столько власти, что с тем же успехом они могли бы быть под шестью футами земли.