Акуна матата, Занзибар! Африканские приключения кота Сократа
Шрифт:
– Сократ, нифига ты не разбираешься в колбасных обрезках.
Я тогда так и не понял, при чём здесь обрезки, если он предложил мне на пробу брокколи. Название этой дряни я узнал позже, когда Татьяна Михайловна пришла на кухню и, обнаружив её в моей миске, принялась ругать сына:
– Дима, ты почему не ешь капусту, она же очень полезная?
– Мамуль, я собирался её съесть, а потом увидел, как на меня смотрит Сократ, – невозмутимо солгал он, бросив на меня насмешливый взгляд. – Ты знаешь, я не смог ему отказать.
Вы слышали, что несёт этот молодой человек? Оказывается, я у него выпросил эту гадость. Это же надо так врать
Позже по телевизору я услышал про те самые обрезки. Оказывается, в далёкие-далёкие времена в колбасных лавках за небольшие деньги можно было купить ассорти для бедных: хвостики с верёвочками, заветрившийся кусок ветчины, бракованную сосиску или сардельку, которую ни за что не купит состоятельный человек. Если бедняк знал, где продаются хорошие обрезки, и разбирался в них, он считался экспертом и высоко ценился среди небогатых слоёв населения.
Посмотрев ту передачу, я вспомнил бомжа, с которым мы однажды застыли у витрины мясного магазина, чем привлекли внимание прохожих, и те принялись снимать нас на видео. История сыграла на руку хозяину лавки, потому как своим присутствием мы привлекли большое количество покупателей. До сих пор помню изумлённые глаза бомжа, когда его угостили настоящей, целой колбасой. Он смотрел на неё, как на волшебную палочку, неожиданно свалившуюся ему в руки. А мне от щедрого владельца перепал целый кусок умопомрачительного окорока [13] .
13
Из книги «Браво, кот Сократ! Театральные приключения».
От тех времён, когда существовало ассорти для бедных, и до наших дней прошло полтора столетия. Вы только вдумайтесь: не десять, не двадцать и даже не тридцать, а целых сто пятьдесят лет! Люди успели изобрести автомобили и самолёты, радио и телевидение, слетали в космос. А по сути в жизни ничего и не поменялось. Как были бедняки, так и остались. О каких современных технологиях может идти речь, если до сих пор на земле голодают люди?
Прости меня, дорогой читатель, опять я отвлёкся от сюжета. Моя неугомонная память снова унесла меня в упрямое прошлое, которое никак не хочет отпускать. Ты ведь знаешь, я ещё тот любитель пофилософствовать и порассуждать на тему нашего с вами бытия.
Часто слышал, люди говорят: забудь прошлое, не думай о будущем, живи настоящим. Но как я могу забыть тот день, когда впервые встретил свою любовь, или всех хороших и добрых людей, которых повидал на своём пути, или замечательные события, которые происходили в моей жизни, например, полёт в космос или игру в театре. Вот вы бы смогли? То-то и оно! А что касается будущего, здесь я абсолютно согласен. Мой Димка любит говорить: думай, не думай – королём не станешь. Тем более о дне завтрашнем есть кому позаботиться, и, что бы мы там себе ни запланировали, всё равно будет так, как решит Он.
Так вот, вернёмся к истории. Проводив Петровича до двери, я вернулся на кухню, сел в дверях и принялся звать хозяйку.
– Мяу, мяу, мяу!
– Сократ, ты на улицу хочешь? – спросила она и тут же начала меня отчитывать: – Ты разве не мог выйти с папой? Конечно, ты же у нас важный гусь, ходить в двери – не царское дело, тебе нужно непременно выпендриться и выйти через окно.
Не пойму, при чём здесь гусь и царь? Если на то пошло, какая разница, что открывать – дверь или окно. И вообще, я тебя не по этому поводу зову. Пока хозяева обсуждали семейные вопросы, я вспомнил о моей денежной заначке. Да-да, вы не ослышались. Есть у меня такая слабость – собирать монеты. Не знаю, как у вас, а у нас в доме полно мелочи, и она вечно где-то валяется.
В конце коридора на втором этаже у окна громоздится старое кресло. На вид ему лет двести, не меньше, на нём ещё Наполеон сидел, когда шёл на Москву. Сколько себя помню, оно всегда там стояло, по-моему, его даже ни разу не сдвигали с места. Я никогда не видел, чтобы в нём кто-то устроился, зато там постоянно что-то лежало. Например, с момента моего появления в доме на его спинке висит старая кофта Катерины, которую она носила, когда в памперсы писала, а на сиденье стоит коробка из-под обуви с кучей ключей, не знаю только, от каких они дверей. Может, Петрович раньше ключником работал? От времени ткань, обтягивающая заднюю поверхность кресла, истрепалась и порвалась. Каждый раз, находя монетку в доме, я хватаю её зубами и прячу под обивкой. Когда я последний раз относил туда мелочь, то сам обалдел от того, сколько её скопилось. Кстати, я таскал не только металлические деньги, но и бумажные, правда, их было немного.
– Ну, пойдём, выпущу тебя, – вздохнула Татьяна Михайловна, покачав головой, и направилась в прихожую.
Вместо того чтобы запрыгнуть на окно, я побежал в холл, постоянно оборачиваясь на ходу и призывая её следовать за мной.
– Сократ, ты издеваешься? – воскликнула хозяйка, уперев руки в бока.
– Мяу, мяу, мяу! – я продолжал настойчиво звать.
Я побежал по лестнице вверх, по-прежнему оборачиваясь, чтобы понять, идёт ли хозяйка следом.
– Куда ты меня ведёшь? – поинтересовалась она.
Не понимаю, зачем люди задают вопросы, на которые никогда не получат ответа. Или они это делают просто так, лишь бы поговорить. Женщина, просто доверься и иди за мной. Всё время, пока я поднимался по лестнице, я продолжал мяукать.
– Кот, ну хватит кричать, – попросила она. – Я и так поняла, что ты хочешь что-то показать.
Надо же, какая понятливая. Можно было догадаться об этом в тот момент, когда я побежал в холл.
Тем временем мы подошли к креслу.
– И зачем ты меня сюда привёл? – спросила Татьяна Михайловна, хмурая, словно серое утро.
Я забрался на спинку и, спрыгнув вниз, оказался между креслом и стеной. Задрав голову, снова позвал хозяйку. Она встала коленями на сиденье, упёрлась в спинку руками и посмотрела на меня.
– Ну и чего ты туда залез? – всё ещё не понимая, спросила хозяйка.
Я нырнул в дыру в обивке и принялся скрести когтями по деревянному основанию кресла.
– Ладно, давай глянем, что там у тебя. – Она встала с кресла и скомандовала: – Вылезай! Отодвину кресло.
Я сделал, как она велела, сел рядом и стал наблюдать, как, пыхтя и кряхтя, она еле-еле сдвинула с места эту рухлядь. Его уже давно пора выбросить на помойку, но люди всё держат его в доме. А может, это и правда раритет? Татьяна Михайловна зашла за кресло, опустившись на колени, раздвинула оборванную ткань и заглянула в дыру. Я последовал за ней, встал рядом и тоже посмотрел в отверстие.