Аквариум
Шрифт:
А маршрутка едет все дальше, как паровоз в пещере ужасов Диснейленда, демонстрируя Егору все новые и новые леденящие кровь аттракционы. Следующий из них - это длинный желтоватый штырь, вылетающий прямо из-под асфальта и пробивающий ногу мужику в сером камуфляже. Брызги, нет даже не брызги, а фонтаны крови бьют в разные стороны, вопль боли, особенно громкий и жуткий в окружающей ватной тишине, а затем тот же мужик уже почти мертвый лежит, придавленный чем-то круглым к земле, а на него накатывается та самая огромная сопля, недавно бежавшая рядом с Егором. Накатывается и поглощает его, переваривая
А потом пришло спасительное забытье. Сколько оно длилось Егор не знал, но очнулся он от холода и резкого запаха нашатыря. Открыл глаза. Над ним раскинулось светлеющее зимнее небо, смотрящее на него миллионами глаз тускнеющих звезд, на фоне которых выделялись несколько человек в зимней одежде, что-то у него спрашивающих. Обычные люди. Без клыков, без когтей и без крыльев. С обычными зубами и ногтями, носами и ушами. Обычные люди посреди обычного города.
"Шоу кончилось. Я лежу в снегу, поэтому мне так холодно" - резюмировал Егор. Попробовал сесть. Голова закружилась, виски прострелило болью. Два мужика поддержали его за спину, а потом подняли и доволокли до автобусной остановки, усадив на деревянную лавку. Егор огляделся. Не сразу, но определил свое местоположение. Старо-садовая, в районе Оврага Партизанов. Вне зоны псевдоглюк. Хорошо...
Пока он с наслаждением дышал морозным воздухом, чувствуя, как успокаивается сердце, ему объяснили, что он упал в обморок в маршрутке. Так как он сидел сзади, заметили это, видимо, не сразу, а через пару остановок, когда вошли новые пассажиры и увидели его, валяющегося под задними сидениями. Долго терли снегом лицо, но в итоге помог только нашатырь, бывший у одной бабушки. Скорую уже вызвали.
"Все-таки, хорошие у нас люди!" - подумал разомлевший Егор. Потом до него дошли слова про скорую, и он заплетающимся языком начал убеждать сердобольных горожан, что все в порядке, поблагодарил их от всей души, встал и, шатаясь, словно пьяный, как можно скорее побрел в глубь дворов. Скорая помощь ему не поможет. Только время отнимет.
"Да, бля! Так весело я к тещеньке еще не ездил! Где бы поваляться, в себя прийти?"
Зашел в ближайший двор, смел снег с лавки у подъезда, сел. Выкурил подряд две сигареты. Было жутко. Каждая мельчайшая подробность явившемуся Егору кровавого бреда сидела в мозгах и сменяла одна другую бешеной каруселью. Он смотрел на сугроб перед собой, немного подкрашенный сбоку желтым какой-то местной собачонкой, но вместо него видел кошмарных тварей, откусанные руки, оторванные головы и кровь. Много-много крови...
Снял перчатки, черпанул снега, начал с силой втирать его в лицо. Главное, не думать и ничего не анализировать! Сейчас отпустит. Не весь день же будет колбасить? И сам, баран, ведь выбрал маршрут!
"Домой через Владивосток поеду. Или Хабаровск... Что там дальше?"
Сидел минут тридцать. Затем, понимая, что сейчас точно сойдет с ума, заставил себя подняться и пойти на трамвай. Подогретое сидение и ритмичный перестук колес немного успокоили Егора, и мир вокруг вновь стал нормальным. Настолько, что начало получаться видеть привычные вещи, происходящие непосредственно здесь и сейчас, а не нарезку из парализующих сознание событий, случившихся хрен знает где и когда.
Наконец, добрался до дома родителей бывшей жены. В домофон решил не звонить, дождался первого жителя, открывшего дверь изнутри, и проскользнул в подъезд. Тот самый, в котором десять лет назад происходил веселый, но, по личному мнению Егора, совершенно тупейший, ритуал выкупа невесты. Поднялся на до боли знакомом лифте, остановился перед знакомой дверью, чуть помедлив, вдавил кнопку звонка, услышав знакомый звук.
"Как будто ничего и не поменялось! Здрасьте, а я к вашей дочке. Она дома? Мы погулять хотели..."
Ждал минуты три, потом снова позвонил, на этот раз подержав палец несколько секунд. Прошло ещё минуты две, а потом послышался звук отпираемого замка, дверь чуть приоткрылась, и Егор увидел заспанную тещу, закутанную в махровый халат. Возмущённое выражение лица сменилось на удивленное, а потом на презрительно холодное.
– Здравствуйте.
– сказал Егор хриплым голосом.
– Извините, что так рано.
– Ты пьяный что ли?
– спросила она.
– Чего в снегу-то весь?.. Где так извалялся? Позвонить не мог по телефону, хоть предупредить?
Впускать его она явно не собиралась.
– Да я звонил вчера, не дозвонился. Я с Вами поговорить хотел, про дочку...
– Телефон не дам!
– тут же отрезала она. Потом присмотрелась повнимательней к Егору, видимо, определив, что он трезвый, и трясётся от чего-то другого.
– Случилось что-то?
– Да. Можно войти?
Взгляд немного смягчился, в нем появилась даже нотка сочувствия, хотя может просто показалось.
– Ну входи, только тихо. Иди пока на кухню, чайник там щелкни, я приду сейчас.
Через несколько минут они сидели напротив друг друга за кухонным столом, разделённые, словно барьером, клубами пара, поднимающимися над чашками с чаем. Егор подробно, слово в слово, пересказал вчерашний диалог с дочерью. Его снова начало потряхивать, когда он вспоминал плачущий и несчастный голос своего ребёнка, да и недавнее веселье в маршрутке вносило свою лепту, так что теща видела, что ему реально очень плохо. Взгляд стал на самом деле сочувствующим и встревоженным. Закончив рассказ, Егор опустил глаза на столешницу, накрытую цветастой скатертью, стал ждать ответа. Поверит или нет?
Тёща долго молчала, потом наконец произнесла:
– Я, в принципе, тоже догадывалась, что там не все так просто, как дочь расписывает. С ней говорю - она счастливая, веселая, а как внучке трубку даст, так я понять ничего не могу. Грустная, не рассказывает толком ничего...
– Да плохо ей там!
– не выдержал Егор.
– Плохо! Настолько, что вон даже мой телефон смогла найти и дозвониться!
– Тихо-тихо, Егор! Чего разошёлся? Алексеича сейчас разбудишь... Ладно! Позвоню сегодня обязательно, порасспрашиваю обеих.