Аквариум
Шрифт:
А стадо мутантов определенно находилось в замешательстве. Только что они стали свидетелями немыслимого. Мы убили их Богов. Целых две штуки. Превратили их в пару бесформенных куч темно-серого мяса, которое на глазах съеживалось и усыхало. Зеленоватый аппарат, что меня чуть не укокошил, лопнул и забрызгал все вокруг кусками дымящейся слизи. Точно, прям как Дятел когда-то. Тот, наверное, тоже был чем-то вроде механизма...
Звери неподвижно стояли полукругом и смотрели на нас. Сотни пар злобных глаз. Красных, черных, затянутых белесой пленкой, прищуренных, выпученных. Безглазые Косяки тоже смотрели. Не знаю, чем, но пялились. Неужели все они когда-то были людьми? Нормальными мужчинами и женщинами, вырванными из привычного мира и очнувшимися здесь? Мне на секунду даже стало жаль этих уродливых
– Ты вообще, как?
– тихо спросила, Настя.
– Живой?
– В данный момент, да. Потом, отпустит, посмотрим.
– ответил я.
– Давай-ка, Настя, двинем потихоньку. Хер знает, что им сейчас в голову придет.
Мы начали медленно пятиться ко входу в метро. Шаг, другой, третий. Толпа не шевелилась.
И тут откуда-то из-за низких серых облаков прилетел приказ. Короткий, но очень-очень яростный.
– Щит сможешь поставить?
– быстро спросил я Настю.
Ответить она не успела. Вся эта татаро-монгольская орда с воплями, ревом и визгом бросилась на нас. Я почувствовал, как перед нами выросла невидимая стена, тут же задрожавшая от тяжелых ударов крупнокалиберных пуль. Умница Настя умело воспользовалась остатками уходящей силы. Я тоже зачерпнул, сколько смог, и начал стрелять. Щит был односторонним, мои пули он пропускал. Я обалдел после первой же очереди. Было ощущение, что я не Егор, стоящий и с плеча стреляющий из АК74М, а сидящий во вращающемся кресле оператор КПВТ, как минимум. Первые ряды атакующих просто разнесло в клочья; вверх взлетали фрагменты оторванных конечностей, уродливые головы и брызги черной крови. Каждая следующая очередь, оставляла настоящую просеку в плотной надвигающейся толпе, прошивая ее до конца. На излете доставалось даже Уродам с винтовками, которые отлетали назад на несколько метров. Сменил рожок, опустошил его, потом еще один, отметив, что поражающая мощь начала быстро иссякать. Вставил следующий, и перехватив у Насти тоже быстро теряющий толщину щит, отправил ее вниз по ступеням, и сам пятясь, двинулся за ней. Щит рассыпался, когда мы миновали первый пролет лестницы. Ладно. Хорошего помаленьку. Итак, вон больше половины выкосил...
Мы со всех ног бросились вглубь станции, перепрыгнули турникеты и спустились на платформу. Эскалатора не было, линия метро на этом участке была неглубокого заложения, поэтому проектировщики решили обойтись обычной лестницей. Мраморный пол, массивные квадратные колонны, на стенах за путями тянутся панно с нарисованными самолетами, низкий потолок, из ниш которого сочится слабый электрический свет. Даже особенный запах метрополитена присутствует. Знакомый и какой-то домашний. Пусто, прохладно и тихо. Только наши шаги.
Топота сзади не слышно. Неужели побоялись под землю лезть? Или другой приказ с небес получили? Мы добежали до дальнего края платформы, которая заканчивалась широкой лестницей наверх, ведущей к двум другим выходам по ту сторону перекрестка. С обеих сторон от нее темнели квадратные пасти тоннелей. Электронные табло над ними не светились. А так интересно было бы узнать, какой сейчас месяц. Или хотя бы, сколько минут назад ушел последний состав...
– В правый или левый?
– спросила Настя.
– В правый.
– уверенно ответил я.
– Мы же не в Лондоне.
***
Тварь. Черная, чернее ночи. Огромная, раза в два больше человека, которым когда-то была. Кожа лоснящаяся, упругая на вид, словно резина. Бочкообразное туловище, облепленное наростами мышц, шишковатая голова, вроде небольшая, но как разинет пасть, нижняя челюсть достает чуть ли не до пупка. Складная что ли? В пасти - зубы. Много зубов, и тоже черные. Блестящие, острые черные клыки длиной с крупнокалиберный патрон.
Когда-то, наблюдая в бинокль Спайдермена на стене здания, я вспоминал Лавкрафта и Босха, думая, что ничего отвратительнее в жизни не видел. И не увижу. Ошибался. На самом деле, здесь нет предела совершенству. Совершенство мерзости бесконечно. Так же, как и больная фантазия Анунахеров и созданной ими радиации, которая будто обезумевший скульптор, поймавший столь же обезумевшую музу, лепила из людей все более и более уродливые создания.
У этого создания было шесть рук. И ног тоже шесть. Длинные плечи заканчивались наростом костей, мяса и сухожилий, представляющим собой сросшиеся, но удивительно подвижные относительно друг друга, локтевые суставы. По три локтя на левой и на правой. И соответственно по три предплечья и кисти. Своеобразная тренога, торчащая из плечевой кости, каждый конец которой заканчивается пятью черными когтями. С ногами - примерно тоже самое. Оба бедра венчает сложная трехколенная конструкция, из которой растут по при острых костяных конуса. Почти, как у Косяка, но не плоские с лезвием по ребру, а равномерно сужающиеся, очень твердые на конце. О последнем можно судить по следам, оставляемых ими на бетонном полу и стенах. Дыры в несколько сантиметров глубиной, разбегающиеся во все стороны лучами трещин. Все эти пучки конечностей удивительно динамичны между собой, сгибаются и вращаются под немыслимыми углами.
Любимым занятием этого симпатяги было, расставив в стороны все свои двенадцать руконог, упереться ими в полукруглый свод тоннеля и бесшумно висеть, перекрыв собой всю площадь проема. Паук и паутина в одном флаконе.
Именно таких зверят мы с Настей встретили, двигаясь на Юг по шпалам метро. Зверят было много. Целая колония. Быстрые, сильные и голодные, они к тому же обладали достаточно неплохо развитыми паранормальными способностями и сохранили определенную часть интеллекта, так как очень даже хорошо общались друг с другом. Все это мы выяснили, когда, пройдя тихий, спокойный, плавно уходящий все глубже под землю первый перегон от станции Безымянного Солдата до Триумфальной, которая носила название одноименной улицы сверху, углубились в следующий, ведущий к станции Социалистической.
Не зря метро пользовалось среди местного населения дурной славой. Первый же встреченный нами в самом начале тоннеля образец чуть не оторвал мне голову. Очень грамотно ментально прикрыл свое присутствие в пространстве и, подпустив нас почти вплотную, выбросил вперед свою тройную руку, захлопнувшуюся, словно медвежий капкан, в том месте, где должна была находиться моя глупая башка. Шлем я потерял после удара о маршрутку, но, думаю, и он бы не помог. Сила удара трех смыкающихся клешней была такая, что проломила бы и чугунную гирю. Я, конечно, увернулся. Но в самый последний момент.
Не знаю - почему мы его не учуяли. Наверное, опустошающая усталость после безумия, творившегося на поверхности, и наша расслабленность из-за первого спокойного перегона сыграли свою роль. Но, как бы то ни было, голова осталась на месте, а тварь была расстреляна слитным огнем из двух стволов, а потом для верности обработана топором. Только отдышались с испугу, а к нам уже мчались друзья убитого существа.
Продирались мы до Социалистической часа два. Их было очень много, двигались быстро, сбивали прицел своими мутировавшими мозгами, поэтому сначала нам пришлось совсем тяжко. Я даже уже начал подумывать о тактическом отступлении, когда в голову пришла идея повторить тот фокус с пулями, который я проделал, убивая Хозяев. Заемной энергии не было, зато была своя. Пусть не такая убойная, зато всегда при себе. Так, мы с Настей начали бить по тварям мощью подсознания, обернув ее вокруг каждой пули. Стало намного легче. Чудовища разлетались после двух-трех попаданий. Бой на месте перешел в наступление, и вскоре впереди, за спинами корявых многоруконогов, забрезжил тусклый свет Социалистической. Под ногами скользко похрустывали черные тела, а мы шли по тоннелю, как по живым отвратительным джунглям, пробивая себе путь железом и мыслью.
Оказавшись на станции, наш противник, видимо, сообща оценив потери и прикинув шансы на победу, решил ретироваться. Твари, злобно порыкивая и цокая по мрамору своими бесчисленными ногами, пересекли станцию и скрылись во тьме параллельного тоннеля. Хотелось бы, чтоб навсегда. Мы перевели дух.
– Да.
– сказал я.
– Это действительно пипец! Люди здесь не пройдут никогда. Даже целой ротой.
– Хорошо, что мы не люди, да?
– спросила Настя. Не поймешь - то ли сарказм, то ли шутка...