Ала ад-Дин и повелитель джиннов
Шрифт:
– Твоя, твоя. Забирай! – юноша бросил лампу на колени Ахмеду, но тот отпихнул ее от себя, словно та была раскаленной.
– Это не мое! Конечно, не мое. Ты ошибся!
– Вот ненормальный, – хмыкнул молодой человек, упирая руки в бока. – Сам обронил, а сам говорит, что не его. Растяпа бестолковый. В первый раз такое вижу, клянусь Аллахом!
– Обронил? – лицо у Ахмеда вытянулось, и он шустро полез через перильца пересчитывать лампы. – Одна, две, три, пять. Моя! Ох, спасибо тебе, – Ахмед выдавил вымученную улыбку.
– Не за что. Слушай, а почем твои лампы? Я бы купил одну.
– Это… тысяча динар! – заученно, по привычке ляпнул Ахмед.
– Да ты в своем уме? – покрутил у виска пальцем молодой человек.
– В своем, в своем. Это… – но тут Ахмед спохватился. В чайхане нести вздор про лампы с джиннами не хотелось. Он и так здесь порядком «засветился». Ахмед соображал, как бы побыстрее отделаться от назойливого, пусть и честного юноши. – Э-э, забирай так, – махнул он рукой, и народ мгновенно отвернулся, утеряв интерес к происходящему и продолжив прерванные трапезы.
– Ты точно не в своем уме, – повел головой молодой человек. – Вещь-то хорошая, денег стоит.
– А ты уже отработал. Когда вернул ее, – быстро нашелся Ахмед.
– Да?
– Точно тебе говорю, – Ахмед подхватил с дастархана лампу и кинул ее молодому человеку, Тот ловко поймал ее пальцами и повертел разглядывая. – Она твоя.
«Юноша все равно ничего не знает о свойствах этой лампы, так что и бояться нечего», – решил Ахмед. Ведь чтобы явился джинн, нужно было трижды потереть чеканку на внутренней стороне ручке, но откуда этому босяку додуматься до подобного.
– Вот, спасибо, – молодой человек развернулся и затопал к двери.
– Иди, иди, добрый человек. Да пребудет с тобой милость Аллаха!.. Фу-у! – Ахмед утер воображаемый пот со лба. – Чуть не погорел на фуфле. Не поверите, шеф, мне еще так страшно никогда не было!
– Ничего не понял, – честно признался Махсум. – У тебя что, товар не сертифицированный или лицензия просроченная?
– Серти… что? – похлопал глазами Ахмед.
– Ну, лампы там китайский, ширпотреб, некондиция. Вот Шайтан, как же тебе объяснить-то?
– Нет, лампы нормальные, наши, – дотумкал наконец Ахмед, о чем толкует Максим. – Только вот содержимое не того… – неопределенно повертел он пальцами.
– Чего – не того?
– В том-то и дело, что ничего, – загадочно вздохнул Ахмед, не решаясь посвятить Максима в аферу с джиннами. А ну как Абаназар пронюхает. – Совсем ничего.
– Ой, Ахмед, – прищурив один глаз, Максим погрозил Ахмеду пальцем. – Опять в какую-то аферу влез.
– Это не я! Это он! Это все он! – Ахмед, не выдержав нервного напряжения, рванул рубаху на груди и быстро зашептал, наклонившись вперед. – Это магрибинец. Это он придумал с кольцом и с лампами, чтоб ему, заразе такой, на сковородке в аду джигу отплясывать!
– Кольцо? Джинн? – вскинул брови Максим. – Ничего не понимаю. Да расскажи ты толком уже!
– Ну, слушайте, – Ахмед затравленно огляделся по сторонам и быстро зашептал Максиму почти в самое ухо…
Глава 2. Принцесса Бадр Аль-Будур
Не ведаю, кому вздумалось опорочить честное имя Ала ад-Дина, но скажу, что юноша никогда не был вором – это также верно, как то, что солнце по милости Аллаха восходит на востоке и заходит на западе. Да, Ала ад-Дин был несколько ленив и простоват, но при этом являл собою честнейшего человека, не укравшего за всю свою жизнь и медной монеты. Да и мыслей подобных в голове этого юноши не возникало. Ну как можно, скажите на милость, украсть чужое, заработанное тяжким трудом? Хотя Ала ад-Дин всей душой и завидовал богачам, швыряющим золотые монеты направо и налево, и никак не мог взять в толк, откуда у тех столько денег, когда остальной люд чахнет от нищеты и голода, трудясь, не разгибая спины, день-деньской. Но широкая душа у юноши была светла и мечтательна, а потому, если он и завидовал кому, то разве что белой завистью.
Нужно сказать, его престарелая мать выбивалась из сил, чтобы прокормить себя и непутевого сына, не желавшего жить честным ремеслом и питавшего глупые надежды внезапно разбогатеть, не ударив при этом палец о палец. Все, чем занимался Ала ад-Дин, так это игра на петушиных боях или в кости, где ему редко, но все же везло хотя чаще он все-таки проигрывал. Да еще привлекали юношу книги. Они таили в себе удивительные неведомые Ала ад-Дину миры. В них он открывал для себя далекие дивные страны и невероятные приключения героев древности, сказочных и неведомых существ, которых никто никогда в глаза не видывал, постигал любовь и добро. Все в книгах было не так, как в жизни, и мечтательный Ала ад-Дин желал всей душой попасть хотя бы в одну из сказочных историй, прочитанных им. Но миры эти оставались для него столь же недосягаемы, как и надежда несказанно разбогатеть в один прекрасный день. Увы! Все это оставалось лишь его мечтами…
Но сегодня Ала ад-Дину повезло. На петушиных боях он выиграл четыре медных монеты, да еще и новенькую лампу подарили. Старая совсем уж пришла в негодность – вот мама-то обрадуется! Да, но не мешало бы еще прикупить масла для лампы. Дома, насколько знал Ала ад-Дин, масло давно кончилось. Да и мука подходила к концу, а уж о мясе Ала ад-Дин и не помышлял вовсе.
Бредя меж базарных лотков, Ала ад-Дин старательно зажимал нос, чтобы не слышать чудных запахов свежеиспеченного хлеба, лагмана или шашлыка. От этого у него тут же начинало урчать в животе и неудержимо текли слюньки. Можно было, разумеется, купить одну палочку шашлыка – стоила он всего две монеты, – но тогда не хватит ни на масло, ни на муку, и тогда завтра просто не из чего будет печь лепешки. В этом случае Ала ад-Дину волей-неволей придется пойти работать носильщиком или зазывалой. Плохо было и то и другое. От таскания тяжеленных тюков с товарами к концу дня разламывалась спина, а от надрывного крика Ала ад-Дин к вечеру только сипел и не мог толком произнести ни единого слова. И платили за все это жалкие три-пять монет…
– Шашлык, отличный шашлык! – нахваливал свою стряпню шашлычник на углу одной из лавчонок. – Уважаемый, не проходите мимо. Покушайте, прошу вас, не пожалеете!.. О Аллах, пошел прочь! Будет еще всякий оборванец нюхать мой прекрасный шашлык своим противным носом!..
– Фрукты, овощи, зелень! Спелые помидоры, ароматные огурцы, инжир – нежный, как поцелую красавицы! Все свежее, только с огорода. Вот, попробуйте, уважаемый! Куда вы, эй? Попробуй, кому говорю!..
– Плов, отменный жирный плов! С бараниной, айвой и нутом! Пальчики оближешь! Эй, убери свои лапы – сначала заплати, а потом облизывай!..
– Халаты, штаны! Эй, парень, штаны не нужны? Сам ты «женский» – это мода такая!.. Узко ему, видишь ли, и с розочками!..
– Чувяки, крепкие чувяки! Сносу нет… Где дырочка? Какая дырочка? А ну, иди отсюда, презренный привереда! Дырочка… Фасон это такой, летний!..
Ала ад-Дин только крепче сжимал челюсти, отворачивался и шел дальше вдоль торговых рядов, выискивая глазами нужное ему. Купить хотелось все, но он стойко противился искусам, с трудом отводя глаза от прилавков. И вдруг, случайно, скосив глаза на очередной прилавок со сладостями, он зацепил кого-то из прохожих плечом.