Алана
Шрифт:
Удивительно, но за пару дней Алана выучила четыре молитвы. Хотя, чему удивляться, ведь они молились днями напролёт.
Весь день в труде и молитве.
Так прошло полгода. Вернее пролетело. Алана настолько влилась в эту жизнь и этот мир, что моментами ей казалось, что всё, что было раньше, было в прошлой жизни. А может совсем не с ней. На душе Аланы стало легко и светло. Она чувствовала одухотворение и спокойствие. Ощущение Святого духа, объясняли ей сёстры. Это большое счастье!
В пятницу приходил отец. Он в первый раз был счастлив. Во сне Алана сидела на кровати, когда он подошел к ней. Учитывая, что она спала на втором ярусе, его голова оказалось как раз вровень в её ладонями. Он принялся целовать их и благодарить дочь за молитвы о спасении его души.
– Дочка, я ухожу! Твои молитвы услышаны! Мою душу приняли!
Молись за бабушку! Хотя её душу, наверно, не отмолить даже целому монастырю. Я благодарен Богу за такую дочь! Не забывай Бога! Он всегда рядом! Он может забыть о тех, кто забывает о нём. И тогда те невольно вспоминают о нём!
Бог рядом, не важно, где ты, в монастыре, или в миру. Он должен быть всегда в твоей душе, твоих помыслах и деяньях!
В этот момент Алана пришла в себя и поняла, что проспала полночи, сидя, потому что уснула во время молитвы.
На руках осталось ощущение прикосновения и присутствия. Явного присутствия. Он приходил. Он приходил в последний раз. Сердце Аланы наполнилось любовью и нежностью, радостью за проделанный труд и прошедшие испытания. Она явно понимала, что самое страшное позади.
Единственным червячком оставалась её старая болячка. Как с ней? Надолго она уснула?
Что это было? Ведь Алана так и не ездила за результатами гистологии.
Пару часов езды до Москвы, могли бы открыть завесу. Но она боялась услышать страшный приговор и продолжала бездействовать. Ей казалось, что монастырь защитит её от этой болезни, тут как ей казалось, она в безопасности.
После этого сна Алана всё чаще сидя за молитвой, мысленно улетала совсем далеко.
С одной стороны молитва давала успокоение её душе, но с другой она понимала всё больше и больше, что хочет быть рядом со своим мужем. Что хочет вернуться к прошлой жизни.
Как-то она поделилась об этом с сестрой Марией. Она с понимаем, отнеслась к её чувствами и призналась, что сама прошла через это.
– Деточка, ты права это не так просто. Я пришла в монастырь после гибели мужа и дочери. Не знаю, смогла бы я оставить их, если бы они были живы? Наверно, нет!
Почему ты ушла от мужа? Он тебе изменял? Бил? Пил?
– Нет, сестра. Я думаю, он стал колдуном.
– Что за бредятину ты говоришь, - удивилась Мария. - Ты думаешь! Как это? Только по догадкам?
Ладно, - продолжила она, - видя, что от Аланы она не добьется путных объяснений.
Думаю, если наша игуменья приняла тебя, на то были веские основания и Божье провидение.
Мария, пожалела, что так открыто негативно отреагировала на слова девушки. Первый раз за полгода Алана пошла на открытый разговор.
– Деточка, единственное не пойму, почему ты так поправилась. Наблюдаю за тобой, ничего не ешь, а круглеешь.
– Я беременна.
– Как это?- Мария, аж, села на стол от неожиданности. Ты полгода у нас. Откуда? И это мой святой ребёночек!?
– Матушка, я не в грехе, я от мужа. У меня семь месяцев беременности. Может даже больше. Не знаю.
– Ты говорила об этом игуменье? Ты знала о беременности, когда поселилась у нас?
– Она не спрашивала.
– Не надо прикидываться дурочкой. Это основное условия для вступления в монашество, отсутствие несовершеннолетних детей.
– Она ничего не говорила!
– Не ври!
– Не говорила, я, конечно, услышала об этом после. Но куда мне идти? Мне тут хорошо! Я никуда не хочу!
– Что за девка!
– возмутилась сестра Мария, по обращению которой было понятно, что это был предел её терпения. На что ты рассчитывала? Если бы я не спросила, ты бы молча, а в один прекрасный день устроила в монастыре роды и опозорила бы нас на весь свет.
Немедленно покидаешь монастырь. Не хватало нам позора. Поедешь к Марине Павловне, она приютит. А потом к мужу. Ребёнок должен расти в полноценной семье. Ишь, что удумала. Если Бог дал тебе сейчас ребёнка и ты, столько трудясь, таская тут такие тяжести, тохая и копа, не потеряла его, значит твои постриг ему не нужен.
Сестра Мария, только поднялась со стола, как Алана ошарашила её другой откровенностью.
– У меня рак. Помните, я пришла к вам со свежей раной. Я приехала после операции.
Сестра Мария опять села на стол.
– Девочка, моя бедная девочка, так ты искала у нас спасение от болезни! Ты права Бог поможет! Всё в его руках. Только он решает, кому жить, кому умирать! Но ты же жива! У тебя, что-нибудь болит?
– Спина.
– Ну, конечно, если ты вчера весь день провела в саду. Передавила наверно его бедного.
Боже, мой! Боже, мой! А живот, то какой аккуратный! Ты точно беременна?