Аланар. (Тетралогия)

Форш Татьяна Алексеевна

– А-а-а-а, помогите, спаси-и-ите! Гномы добрые, да что же это делается, убивают, обезбораживаю-у-у-ут!

– Я тебя щаз под панка побрею, если ты нам сию секунду не откроешь эту дверь! Ты меня хорошо понимаешь?

На меня испуганно уставились маленькие черные глазки, после чего звуковые волны накрыли меня с новой силой.

– А-а-а-а, чего я тебе такого сделал? Сгинь, сгинь!

Мужичок, наверное, спутал меня с каким-нибудь местным чертом, и держать бородача стало вообще трудно. Он очень желал поплевать себе через

плечо, видимо, ожидая, что я быстрее сгину, но так как его голова торчала в окошке, он просто начал плевать перед собой.

В конце концов, мне это надоело:

– Эй, верблюд! Я не сгину, а если и сгину, то заберу твою продажную душонку с собой, особенно если ты сейчас же не откроешь мне дверь!

Грозный рык убедил его в моих далеко не мирных намерениях. Он, наконец, поняв, что от него хотят, забренчал цепями и громко звякнул щеколдой. Дверь приоткрылась.

Я кивнула Крендину. Тот, прихватив с собой опешившего эльфа, скользнул в щель. После и я, медленно размотав кудлатую бороду стражника, обтерла ею заплеванный рукав и быстро шагнула в дверь.

Моей жертвой оказался маленький, щупленький пожилой гномик, со слегка косящими глазами. Мне даже стало чуточку неловко за свое поведение. Сейчас он, тихо икая, сидел на полу, сосредоточенно массируя лицо.

Думаю, после моего нападения он вообще сбреет бороду. Я бы сбрила!

Испуганно зыркнув на меня, он обиженно простонал.

– Ну, чего встала? Принесло же тебя в наш город! Только полукровок нам здесь и не хватало!

Пожав плечами, я мило улыбнулась и, дойдя до второй открытой двери, напоследок фыркнула.

– Вот потому и принесло, раз не хватало!

От моих слов он еще немного поплевал, к счастью, теперь туда, куда нужно. Я, не став задерживаться, вслед за спутниками вышла в коридор.

* * *

За третьим поворотом от поста, гном, дождавшись меня, пошел рядом.

– Круто ты его! А-то он бы все деньги с нас выкачал. Ну, устроюсь в городе, встречу его в темном переулке! – кровожадно пообещал Крендин, сжимая кулаки.

– Да ладно, пусть живет! – отмахнулась я. – Ну, ты прикинь, какой моральный вред мы ему нанесли! Мало того, что разбудили, денег не дали (ни положенных, ни обещанных), чуть без наркоза не оторвали бороду, да еще и я, в избытке праведного гнева, своими глазками испугала. Представляешь, как ему сегодня не повезло, для полного счастья ему осталось только тебя в темном переулке встретить!

Крендин расхохотался.

– Ну да! Похоже, ему на сегодня действительно хватит!

– Вот и я о том же! Так что пусть живет – если жаба не задавит за бесцельно прожитое дежурство.

Вскоре мы пришли на перекресток. Над крестовиной указателя чадил воткнутый посередине факел.

– Куда теперь?

Гном повертел головой, читая непонятные надписи, и указал на один из

коридоров.

– Туда!

– А там что? – поинтересовалась я, кивнув на темные арки трех других коридоров. Он нетерпеливо отмахнулся, но пояснил:

– Там жертвенная арена – логово местных жрецов, а эти две развилки ведут в штольни. Ну, пойдемте. – Он повернул в указанный коридор. – Нам до жилых этажей еще топать и топать!

Через некоторое время коридор начал резко подниматься вверх, и мы пошли медленнее. Казалось, что этот прорубленный в скале туннель ведет вокруг горы. Мы сделали два больших витка и, наконец, вышли на этаж, где жилища заменяли выдолбленные крохотные комнатки в скале.

– Здесь живут бедняки и переселенцы, – пояснил он, уверенно шагая мимо.

Пройдя бедняцкий квартал и сделав еще виток вокруг горы, мы вышли на более цивилизованный уровень. Здесь, скорее всего, жили середняки. Жилища так же утопали в скале, но казались больше. Везде царили порядок и уют. У входов стояли небольшие деревянные беседки. Возле некоторых в разноцветных бочках росли чахлые деревья и цвели цветы.

Мы почти неслышно шли мимо мирно спящих жилищ. Возле предпоследней двери Крендин остановился и тихо постучал. В доме вспыхнул свет. Из-за двери выглянула дородная, закутанная в шаль гномиха и, подслеповато щурясь, буркнула:

– Кто тут?

– Это я, тетушка Буча! Твой племянник, Крендин Бухалин.

Гномиха расплылась в улыбке и, широко распахнув дверь, вышла к нам.

– Мамка прислала?

– Да нет, сам пришел. Хочу на работу наниматься. Не приютишь пока, ненадолго?

– Конечно! – обрадовалась Буча. – Заходи, живи, сколько захочешь. А кто это с тобой?

Гномиха кивнула на нас, скромно стоявших в сторонке.

– А это мои друзья. Они только эту ночь переночуют и уйдут!

– Ой, да ладно! – отмахнулась тетка. – Места всем хватит, да и мне будет не так одиноко. Заходите! Чего на пороге-то стоять?

Мы по одному протиснулись в низкую дверь. Буча, решив нас накормить, захлопотала, гремя чашками, но я, не дождавшись позднего ужина или раннего завтрака, уснула там, где она нас и усадила. Сквозь тенета дремы показалось, будто меня куда-то несут, но я уже не могла проснуться. Очередной сон захлестнул штормовой волной.

* * *

Низкорослыми фигурами гномов набит огромный ярко освещенный зал. Та же очерченная огнем круглая площадка. На небольшом возвышении стоит огромный плоский камень, на котором прикованы цепями двое. Лиц не видно. Толпа орет и беснуется.

На площадке появляется высокая, широкоплечая фигура в маске, принимает из рук жреца-прислужника огромный топор. Одно отточенное движение, и головы пленников летят в зал.

– Не-е-ет!

Палач оборачивается на мой дикий крик, срывает маску и…