Аланар. (Тетралогия)
Шрифт:
Вдруг внизу по кругу площадки вспыхнул огонь.
– Лендин, я это тоже видела во сне!
Возле окруженной огнем сцены толпилось множество гномов. Ступени закончились и мы, усиленно заработали локтями, расчищая себе путь к возвышающейся впереди арене.
Высящаяся над возбужденной толпой площадка находилась в центре, одной стороной примыкая к скале. Темная ткань, словно занавесом, скрывала таящуюся в ней пещеру. С двух сторон к окруженной огнем арене вели сложенные из белых плит ступени. А на ее гладком, будто льдистом полу в центре стояло небольшое возвышение.
Мы пробились к ступеням.
– Пойду, осмотрюсь! – подмигнул мне Лендин.
Быстро взбежав на арену, он юркнул за полог. Следом за ним тенью скользнул Ларинтен.
– А если их поймают? – запоздало испугалась я.
– Не поймают! – махнул рукой Крендин, поднимаясь на пару ступеней.
Секунду спустя на арену вышел высокий жрец в знакомой маске и в белом до пят балахоне.
– Уважаемые! – Его голос, усиленный магией горы, колоколом разнесся над нами, заставляя стихнуть недовольные вопли разгоряченной элем толпы. – Сегодня в честь праздника и в завершение оного будет явлено пророчество нашего многомудрого оракула и совершено жертвоприношение для умилостивления подземных богов.
Жрец поклонился и, обнажив широченные плечи, сдернул с плеч хламиду, оставшись в коротких белых штанах. Траурная занавесь вновь шелохнулась, и на сцену вышел другой жрец. Он бережно нес на руках худую, укрытую темной тканью фигуру. Посадив на возвышение, он аккуратно снял скрывающую ее накидку. Оказавшийся под нею старец, удобно устраиваясь, повозился на камне. Поведя бельмами глаз, он робко улыбнулся и благодарно кивнул.
– Это и есть оракул? – я пихнула Крендина в бок.
Он не оборачиваясь, буркнул:
– Да хрен его знает, думаешь, я его хоть когда-нибудь видел?
Тем временем народ в зале заметно оживился. Оглянувшись по сторонам, я увидела, как охраняемые напротив арены гномами-стражниками сидения, наполняются худощавыми фигурами эльфов. Среди них мелькнули ветвистые рога на чучеле головы медведя.
– Владыка! Он пришел! – Не раздумывая, я спрыгнула со ступеней, кинулась к королевской ложе и тут же об этом пожалела. Меня оттерли, загородили проход и чуть не затоптали. Благословенная лапа Крендина сцапав за шиворот, как нашкодившего щенка втянула меня наверх и поставила рядом на безопасную ступеньку. Я благодарно ему улыбнулась, сообразив, что случайно избежала участи лягушки на скоростном шоссе.
– Сдурела, что ли? Мало того, что тебя к нему не пропустят, так ты туда еще и не дойдешь.
– Но мне нужно, чтобы он меня увидел! – я облизнулась и скривилась, ощутив на языке привкус крови. От бессилья искусав губы, я даже этого не заметила.
Гном рассудительно пожал плечами.
– Подождем! А там видно будет!
Махнув рукой, я стала, не отрываясь смотреть на Владыку, пытаясь включить свои новые способности и «телепнуть» ему пару приветственных фраз – бесполезно! Как ни старалась, толку – ноль! Не обращая ни на что внимания, он увлеченно разговаривал с низкорослым ярко-рыжим гномом в массивной короне.
Меж тем действо началось. Жрецы уселись позади старика. Из-под белоснежной накидки в руках второго появился инструмент, напоминающий маленькую арфу. Прижав его одной стороной к подбородку, он опустил голову и неспешно начал перебирать пальцами струны, рождая необычную красивую мелодию со странным, изломанным ритмом.
Секунду спустя в струнные переливы вплелся на удивление молодой и высокий голос оракула.
Солнце – пламенно-белый шар. Ангел раненый вышел к нам И, вещая нам глас святой, указал на путь под горой. Было трое лишь нас тогда. Стало ветрено. Вдруг гроза Кошкой черной ворвалась в дом, ангел белым стал серебром. РаскрылатилсяПророчество или, скорее, песня закончилась, но звуки струн еще несколько мгновений словно туманом окружали арену, пока не растаяли в звенящей тишине.
На площадку вышли еще два жреца. Их невысокий рост с лихвой компенсировали широченные плечи. Судя по всему – гномы. Молча подхватив, они поволокли старика за занавес. Народ отмер и в ожидании кровавого обряда зашумел.
Жрецы, сидевшие изваяниями, поднялись. Забрав из рук товарища «арфу», обнаженный по пояс жрец исчез за занавесом и вскоре, с каменным грохотом выкатил большой неровный диск, одну сторону которого скрывала темная ткань. Взгромоздив его на возвышение, он немного повозился, что-то щелкнуло, и круг остался стоять как влитой.
Снова исчезнув, он тут же появился, неся большой топор с широким, скошенным, словно у гильотины лезвием. Неторопливо подойдя к одиноко стоявшему товарищу, здоровяк что-то тихо сказал, всунул тому в руки оружие и, напоследок, сдернув с него балахон, вышел со сцены.
Наверно, чтобы плащик кровью не забрызгало.
Человек в маске остался один.
Хм, а ничего у жрецов фигуры! Даже жалко, что такая красота пропадет в этих пещерах.… Хотя, кто его знает, зачем им маски? Вдруг под ними они скрывают жуткие рожи мутантов?
Развлекая себя такими мыслями, я любовалась красивой фигурой стоявшего к нам спиною жреца, единственной одеждой которого были все те же белые бриджи.
В широком лезвии топора отразилось мерцающее пламя. Он широким шагом прошелся по арене, ловко вертя его в руках.
О, а спереди еще лучше! Просто не жертвоприношение, а мужской стриптиз.
Тьфу ты! Что за дурные мысли! Еще немного и гномами начну восхищаться! Ой, точно! Против природы не попрешь! Замуж тебе надо, Татьяна Батьковна…
Ну-ка, ну-ка? А что это там у нас?
На смуглой груди жреца, сосредоточенно крутящего топор, с левой стороны, внизу, белой полоской блеснул полумесяц шрама.
Ну и что? Может, он в детстве на забор упал? Или на меч? Шрам небольшой, длиной в палец. Бывает и хуже!
Только что-то не давало мне покоя. Словно я где-то такой уже видела! Будто….
Сердце прыгнуло мне в горло, мешая дышать.
Я вцепилась в руку ничего не понимающего Крендина так, что из-под ногтей брызнула кровь. Под его ошарашенным взглядом я отколола еще один номер! Засунув правую руку в вырез кофты, стала сосредоточенно исследовать шрам на груди оставшийся после обряда, при этом, не сводя лихорадочного взгляда с неспешно гуляющего по арене жреца.